Мир и любовь без ненужных шатаний

События, на которые мы сегодня обратим внимание, никто бы и не назвал «гвоздями». Это не какие-то судьбоносные решения и происшествия. Но они – прекрасная характеристика своей эпохи. Так что же происходило в начале июля в разные годы в Туве?

Ну вот, например:
4 июля
1994 год. В Министерстве образования РФ подписан приказ об открытии при Кызылском Государственном пединституте аспирантуры для подготовки кадров высшей квалификации – ученых по специальности «Отечественная история»
5 июля.
1962 год. 5-9 июля в Кызыле впервые состоялась встреча спортсменов Восточной Сибири па национальным видам спорта.
6 июля.
1923 год. 6-7 июля состоялся II съезд ТНРП, на котором была восстановлена деятельность партии, избран новый состав ЦК ТНРП во главе с Оюном Курседи, принят программный документ «О целях и задачах партии». Заодно решили, что назрела необходимость создания Союза молодежи Тувы.
8 июля
1941 г. ЦК ТНРП и Совет Министров ТНР приняли постановление об утверждении алфавита новой тувинской письменности на «русской» - кириллической основе, состоящего из 36 букв. История тувинской письменности, конечно, началась раньше, но вот та, которая используется сейчас, появилась именно в 1941 году.

9 июля
1947 год. Исполком Кызыльского городского Совета принимает решение о проведении летней городской спартакиаде. В программе: легкая атлетика, национальная борьба, стрельба волейбол и футбол.
Музей «без ненужных шатаний»
4 июля 1915 года комиссар по делам Урянхайского края Григорьев пишет письмо заведующему устройством русского населения в Урянхае Шкунову о создании музея. «Музей должен составляться научно, и отвечать главным образом практическим целям для предварительного достаточно разностороннего ознакомления в условиях Урянхайского края: для туриста, административного или технического чиновника, инструктора, торговца, промышленника, так же как и представлять, так сказать, рекогносцированный интерес для ученого исследователя. В сказанных целях, в общем правил нет надобности обременять музей обычным музейным набором всяких коллекций. Нужны коллекции наиболее распространенных господствующих растений, животных, горных пород, минералов и прочее в качестве характерных; нужны так же предметы и коллекции такие, кои по преимуществу свойственны Урянхаю, как напр. египетский дикий ячмень, асбест, бобр и проч. При наличности таких коллекций, природа Урянхая будет отображена в музее в редких видах и интереснейших своих чертах.

Далее, Урянхайский музей должен иметь в себе предметы материальной этнографии, как главнейшие, по отношению к туземному сойотскому, так и пришлому русскому населению, заключая в состав своих коллекций не только жилищные предметы, предметы домашней утвари, инвентаря, но и местных изделий. Образцы богатств Урянхая, конечно, должны также найти себе место в музее. Такой музей, конечно, пока в миниатюре, но сразу же довольно цельный, а потому и для всякого любопытный, производящий впечатление, а главное, полезный в смысле освещения края, можно создать в один год».
В общем, изложил принципы быстрого создания музея. Надо было быстро подобрать помещение, и тогда можно будет «к будущему лету уже и смотреть музей, любоваться им и показывать, а также видеть его быстро и без ненужных случайных шатаний идущим по верному пути к быстрому развитию».

Кстати, из этого же письма становится понятным, почему не смогли быстро построить церковь. Григорьеву самому нужен был дом: «необходимо приостановить постройку церкви и гнать комиссарские помещения, потому что дом Урзубая недостаточен и сам по себе вопрос не решает, зимовать в нем не входит в мои предположения».
И да, как выглядит дом Урзубая и сейчас можно посмотреть. Только мы его сейчас почему-то зовем «домом Сафьянова».
Как в Белоцарске советскую власть свергали
Казалось, все можно сделать очень просто – надо только подписать бумаги. 3 июля 1918 года Краевой съезд в протоколе заседания записал, что Вооруженной Красной Гвардии следует немедленно разоружиться. Все находящееся вооружение: ружья, патроны, боевые припасы и пулеметы передаются в распоряжении приемочной комиссии, которая и «будет стоять на страже охраны Края и защиты интересов трудового народа». Вот этот «трудовой народ» кого хочешь смутит. И да, путаница тогда была страшная. Дальнейшая охрана Края должна быть передана в народные дружины.

В тот же день Чакиров (бывший начальник Усинского пограничного округа) обращается к жителям Урянхая, сообщает, что послал Временному правительству телеграмму: «Шестой чрезвычайный краевой съезд, свергнув в Урянхае при помощи крестьянских дружин власть насильников, разоружив красногвардейцев и восстановив власть Временного правительства, передает свои полномочия Краевой земской управе». В ответ он получил другую телеграмму, текст которой приводит, и резюмирует: «Как видите граждане, Временное правительство не только не забыло нас, но, заботясь о нас, принимает уже соответствующие меры, а потому нам здесь на месте необходимо вдвойне усилить свою работу по поддержанию в крае порядка, законности; свято выполнять предначертания Высшего правительства и еще более улучшить существующие добрососедские братские отношения к нашим согражданам урянхам. Да будет же в Урянхае мир и любовь».

«Мир и любовь» длились ровно год. 3 июля 1919 года мужчинам от 18 до 50 лет способным носить оружие был запрещен выезд в Минусинск, женщинам и детям, напротив, предложили эвакуироваться.
Как сообщается в приказе Комиссара по делам Урянхайского края Турчанинова: «ввиду соединения подхребетинских дружинников вместе с наступающими монголами и невозможности за малочисленностью воинской силы охранять административный пункт Белоцарск, предлагаю учреждения закрыть, эвакуировать ценности, документы, главнейшие дела в Минусинск». В тот же день Турчанинов выехал, забрав с собой документы, но никуда не добрался – его зарубили казаки из его же охраны.

Характеристика эпохи
Некоторые самые простые официальные документы могут дать характеристику эпохи лучше, чем толстые тома мемуаров. Вот, например, 9 июля 1975 года выходит распоряжение исполкома кызылского горсовета «Об упорядочении продажи ковров и ковровых изделий населению г. Кызыла». Суть: «в целях лучшего удовлетворения спроса трудящихся на ковры и ковровые изделия практиковать их основную продажу по предварительной записи».
Сейчас такое, конечно, даже трудно представить. По предварительной записи (длинные очереди!) продавали не только большие ковры, но и ковровые дорожки, и детские коврики. Ковер на стене – символ не только достатка, но и удачи: удалось добыть! Ковры стоили рублей по пятьдесят. Дороговато при зарплате – 100-150. Но их все равно надо было купить.

Очень своеобразно и другое решение исполкома: «Об установлении тарифов за загон и содержание бродячего скота». Разная скотинка – мелкая и крупная – бродила по городу просто так, никаких краж не было. Но: «В связи с участившимися случаями хождения по газонам и улицам города бродячего скота, принадлежавшего гражданам, что приводит к потравам цветников, порче зеленых насаждений и затрудняет нормальную работу транспорта, исполком городского Совета депутатов трудящихся решил:
Установить тарифы за загон и содержание бродячего скота
а) крупнорогатый скот и лошади – 10 рублей за голову в сутки;
б) мелкий рогатый скот и свиньи – 7 рублей за голову в сутки»
То есть, создали своего рода штрафплощадку для скота. 10 рублей в ту пору были очень серьезные деньги. Вероятно, не все и не сразу могли их выплатить. К тому же и мясо было дешево. Баранина (мякоть) – два рубля кг. С костями, понятно, гораздо дешевле. Постоит такая овечка на «штрафплощадке» несколько дней, и уже нет особого смысла ее забирать. Невостребованный скот переходил в собственность государства.

Ирина Качан.
Фото из открытых источников.