Моджахеды были мастерами партизанской войны, они не раз пытались коварством и хитростью заманить в западню и уничтожить разведчиков. Ведь за головы советских солдат главари бандитов назначали солидные денежные премии. Не единожды смерть дышала в затылок Аясу и его товарищам, выжить и победить помогали взаимовыручка, сплочённость, а также верный, закаленный в бою автомат Калашникова.
Аяс Дадар-оолович после войны вернулся в родные края и нашел своё место в мирной жизни. У него есть любящая жена, большая и дружная семья, и карьера в правоохранительных органах сложилась. Да и верных друзей много, но самые близкие – это всё же тувинские «афганцы». Со многими ребятами познакомился, лишь вернувшись в Туву, но это не мешает им понимать друг друга без слов. В те годы они воевали в разных провинциях Афганистана и служили в полках, которые были разбросаны по всей территории страны. Но они делали одно дело и знают, как пахнет порох, не мирный и безобидный салютный, а суровый и смертоносный боевой. Свои воспоминания ветераны бережно хранят, а как иначе, ведь нельзя же вычеркнуть из памяти и напрочь забыть молодость, проведенную на войне. Было много плохого, страшного, но и светлые времена тоже случались. Многое могут рассказать бойцы непобеждённой 40-й общевойсковой армии. Нужно лишь уметь слушать, не перебивая, и слышать…
Бей так: что ни патрон – то враг!
– На войне овладел двумя воинскими специальностями. Первая – это наводчик-оператор БРМ. Наша боевая разведывательная машина носила имя старшего лейтенанта Асланова. Он служил в нашем полку и погиб, выполняя боевое задание, но даже после смерти его имя продолжало мстить и наводило ужас на душманов. Нас, сибиряков, почему-то офицеры и прапорщики считали неимоверно меткими стрелками, как Робин Гуд или Вильгельм Телль. Однажды вызывает меня командир и приказывает в кратчайшее время освоить снайперское ремесло. Понятно, что спорить и отказываться бесполезно, так что принял СВД и, не откладывая дело в долгий ящик, взял несколько уроков у бывалого снайпера. Остальное мастерство приобрел опытным путём и изучая соответствующие брошюры. Выдающийся полководец Александр Суворов говорил: «Пот кровь бережет». Если бы он жил в наше время, то непременно бы сказал про снайперов: «Трудолюбие и осторожность жизнь спасают» и был бы прав. Когда я занимал высоту, то сооружал для себя сразу несколько надежных и незаметных укрытий, сделал пару удачных выстрелов и быстренько перебегаешь из одного укрытие в другое. Этот способ ведения боя запутывал боевиков, они не могли понять, откуда ведется огонь и сколько стрелков по ним работают. Бандитов охватывала паника, и они беспорядочно отступали, неся большие потери. На мой взгляд, самые отличительные и важные для снайпера черты характера это – выдержка, терпение и чувство момента. Когда охранял подступы к нашему военному лагерю, то довольно часто приходилось выжидать часами и не шевелиться, чтобы не выдать себя. Бывало, что коварное афганское солнышко и накопившаяся усталость усыпляли, глаза закрывались сами по себе. Если была возможность и относительная безопасность, то мне бойцы приносили еду прямо на позицию. Их я и просил подежурить за меня, но предупреждал, что, если заметят малейшее шевеление или скрытно подбирающихся «духов», то, чтобы сразу и без предупреждения открывали огонь. Потом клал под голову свёрнутую куртку песчаного цвета и засыпал на 15 – 20 минут. За это время успевал выспаться, просыпался бодрым и весёлым. Такой военный отдых равнялся трём или четырем часам здорового сна в мирное время на мягкой и удобной кровати. Война – тяжелая работа, но и к ней человек постепенно привыкает.
Не земляки, а братья
– В уставе много полезного написано. И не просто так, а основано на колоссальном опыте прошлых лет, но из любого правила есть свои исключения. Наш командир частенько закрывал глаза на неподшитые подворотнички. Лучше потратить время на проверку оружия, амуницию или лишних пару минут отдохнуть перед тяжелым рейдом. Да и форму мы подгоняли под себя, не любили носить берцы. Эти армейские ботинки весят килограмма по полтора каждый, они казались неимоверно тяжелыми, когда пробежишь в них по горам с десяток километров. Другое дело – кроссовки «Адидас» или «Найк», они лёгкие и комфортные. Не раз эта замечательная обувь спасала жизнь нашим ребятам. Ведь стоит замешкаться от усталости хоть на долю секунды, и можно словить пулю. Когда я стал «дедом», то в рейды ходил в бейсболке, солнцезащитных очках, спортивном костюме и кроссах. Так было неимоверно удобно и функционально, но однажды из-за такой вольности со мной случился неприятный инцидент. Наша рота двигалась в составе армейской колонны, когда мы проезжали безопасные места, то офицеры приказали остановить грузовики и бронетехнику, а солдатам «сходить до ветру». Мы высыпали гурьбой и чуть не попали под колёса легковушки и сопровождающего её бронетранспортера. Машина резко затормозила, и из неё выскочил генерал-майор с перекошенным от злости лицом. Он был красный как рак и хорошо поставленным, командным голосом закричал на меня и моих товарищей: «Это что за архаровцы?! Что за внешний вид?! Не солдаты Советской Армии, а махновцы какие-то! Где их командир?!». Мы остолбенели, стоим, как вкопанные, а генерал в сердцах отчитывает нашего ротного: «Это непотребство снять и немедленно сжечь, позорить честь мундира я не позволю! Всем пять суток гауптвахты!». Делать нечего, мы выкопали яму недалеко от дороги, побросали в неё спортивные костюмы и кроссовки, залили их бензином и подожгли. Стоим почти голые, в одних только безразмерных и огромных военных трусах, с сожалением смотрим, как догорают наши сокровища. Военачальник посмотрел на это и довольный покатил дальше. Позже мы выяснили, что это был проверяющий из Москвы, до мозга костей штабист и тыловик. Вернувшись на базу, мы одели новые, но такие же вещи, коих был у нас солидный запас. Срок ареста никто не отбывал, ведь нам надо было регулярно ходить в разведку.
Ещё одна радость на войне – встретить земляков, их ценили как родных братьев. При встрече с незнакомыми воинскими подразделениями мы всегда спрашивали: «Среди вас есть красноярцы, ленинградцы, москвичи, тувинцы?». Парням из больших городов отыскать земляков было несложно, а для жителей маленькой Тувы это была настоящая проблема. Однажды ко мне подбегает запыхавшийся парень из моей роты и с радостью выпаливает, даже не отдышавшись: «Туви… Туви… Тувинца нашел, его взвод тут недалеко расположился». Не теряя времени, побежали искать этого солдата, очень уж мне хотелось с ним познакомиться. Мы его быстро нашли, он был невысокого роста, смуглый, смешной какой-то и почему-то беззубый. Я обратился к нему по-тувински, а он лишь стоял, пожимал плечами, глупо и виновато улыбался. Вскоре выяснилось, что зовут его Коля и он не тувинец, а нанаец или эвенк. Конечно, сначала огорчился, но потом разговорились, немного поболтали, пожали друг другу руки и разошлись уже хорошими знакомыми.
Думаю, что настоящая дружба проявляется и закаляется лишь в бою. Случалось, что нас в горах окружала банда моджахедов, а идти на прорыв приказа не было. Мы стягивали на себя значительные силы боевиков и держали их, пока за десятки или даже за сотни километров от нас велась важная армейская операция. Их надо было удерживать несколько дней, чтобы они не ушли на подмогу и бой завершился в нашу пользу. Когда заканчивается продовольствие – это плохо, а если фляжка с водой начинает пустеть, то это уже настоящая катастрофа. Сначала пьешь маленькими глоточками, раз в несколько часов, потом просто смачиваешь сухие и обветренные губы, чтобы хоть на немного отсрочить полное обезвоживание. В такой ситуации ты без колебания отдаешь последнюю ложку тушенки и глоток воды товарищу, если видишь, что без них он просто не выживет. Хорошо, что нас вовремя выручали, незаметно с тыла к душманам подходили наши войска и одновременно с нами ударяли по ним. Благодаря слаженности, смелости и скоординированности действий нам удавалась прорвать кольцо, уничтожить или хотя бы рассеять банду и уйти с малыми потерями или вовсе без них.
Афганистан опасен, но прекрасен
– Природа там напоминает нашу, родную тувинскую. Частенько над горами, холмами, долинами и степями возвышалось неимоверно голубое, бесконечное и безоблачное небо. Охота было в погожий денёк поваляться в траве, подремать и отвлечься, а вернее будет сказать, выбросить из головы всё, что касается боевых действий. Но война такой роскошью баловала нас крайне редко. Не давала и на секунду забыть, что через мгновение могут раздаться выстрелы, взрывы или тебя попытается взять в плен какой-нибудь особо отчаянный душман. Всегда приходилось быть начеку и держать под рукой многое видавший, но надежный автомат и несколько гранат. Помимо столкновений с бандами моджахедов были и другие опасности, которые могли подорвать здоровье или даже лишить жизни. Афган буквально кишит различными ядовитыми пауками, скорпионами, змеями и прочими гадами, которые хотят тебя укусить или ужалить. Нужно было осторожно ходить и не делать резких движений, если они рядом. Через грязную воду и насекомых можно было подхватить болезни, которых в современном обществе и не встретишь. Лихорадка, малярия, корь и желудочные расстройства были там на каждом шагу. Да и во время передислокации, когда переезжаешь из одного конца страны в другой, дороги и кишлаки тоже таили опасность. Если едешь через недружественный населенный пункт, жители которого, узнав о приближении советских войск, ушли в горы, то есть возможность нарваться на мины-ловушки. Мятежники и местные жители их хорошо умели маскировать. Набивали консервную банку взрывчаткой, гайками, шурупами или железными шариками. При взрыве они выполняли функцию поражающих элементов. На бывалых ребят такие уловки не действовали, а вот новички частенько гибли. Например, идет неопытный солдат, видит, что лежит на земле пачка сигарет или банка тушенки, он берет её, и тут же раздается мощный взрыв. Такие примеры можно долго приводить, но за каждым из них чья-то жизнь или в лучшем случае сильные увечья. Несмотря на всё это, мы не сломались и в полной мере выполнили поставленные Родиной задачи. В ноябре 1987 года я благополучно демобилизовался и вернулся домой, в Туву. О той войне ни в коем случае не следует забывать, ведь забвение будет равноценно предательству живых и памяти погибших товарищей.
Кирилл САМОХВАЛОВ
Фото из личного архива Аяса БАРАА
