А как хочется, чтоб не уходили: ни люди, ни их истории… В день Великого праздника Победы публикуем реальные, может, чуть-чуть приукрашенные рассказчиками истории времён Великой Отечественной войны.
Лёгкая добыча
Рассказал эту историю наш водитель. Дед его во время Отечественной служил танкистом, механиком-водителем на доблестной «тридцать четверке». Машина эта в те времена была чудом техники. Гансы за ней охотились дабы разобрать и какое-нибудь «ноу-хау» спионерить… После крупного танкового сражения на поле боя среди гор покореженной техники застрял танк нашего героя по пустяковой причине: срезало ему гусеницу, и застрял он в грязи. Экипаж гусеницу-то натянул, да выбраться не может, так как новая проблема – сели аккумуляторы и танк не заводится. Сидят, ждут подмогу, матерятся. Немцам танк этот очень был нужен, даже отпуск внеочередной давали тем, кто его притащит в плен или как металлолом. А в отпуск кому же не хочется? Да еще когда вроде бы брошенный танк посреди поля стоит? В общем, на «Тигре» подкатили, буксир привязали, дернули… Заводили машину с «толкача» когда-нибудь? Знакомо? Вот наши-то под шумок передачу-то и включили… И завёлся танк! Бензиновый движок «Тигра» для вида попробовал потягаться с советским дизелем, но тщетно (владельцы дизельных джипов поймут), да и башня нашего «34-го» все-таки вперед была повернута, пушкой прямо немцам в затылок. В общем, съездили в отпуск… наши бойцы.
Забрали, всё забрали
– Единственная моя фронтовая фотография, – рассказывал Юрий Сергеевич, – была сделана в польском городе Сампольно. Поначалу переговоры с местным фотографом не давали результатов, на все просьбы он отвечал: «Нема ниц, вшистко герман забрал» («Ничего нет, все забрали немцы»). Только когда мы предложили мастеру мешок сахарного песку и половину свиной туши из трофейных запасов, всё сразу нашлось, и фотографии были готовы на следующий же день. Лучшей валютой были продукты, мыло, полотенца, нижнее солдатское белье, топоры и лопаты. Но нам выдавали и злотые, правда, не пользующиеся спросом. Мы убедились в этом в деревушке со странным названием Воля Огрызкова, которое было написано на дорожном указателе латинскими буквами. Хотели купить у селян самогон и чего-нибудь съестного. У одного из домов мы увидели пожилого пана и, поздоровавшись, начали переговоры:
– Пан, у тебя вутка до пшедання есть? (Есть водка на продажу?)
– Нема ниц, вшистко герман забрал. (Ничего нет, все немец забрал.)
О чем бы мы ни просили, даже напиться воды, в ответ звучала стандартная фраза. Наконец один из наших произнес:
– А совесть у пана есть?
– Нема ниц, вшистко герман забрал!
Мы встретили этот ответ дружным хохотом.
Дошёл верблюд до Берлина
В тяжёлых боях под Сталинградом участвовала 28-я армия, комплектовавшаяся под Астраханью. С лошадьми уже к тому времени была напряжёнка, поэтому и выдали верблюдов! Необходимо отметить, что корабли пустыни весьма успешно справлялись со своими задачами. А «везунчик» верблюд по кличке Яшка даже участвовал в битве за Берлин в 1945.
Я уже здесь…
Рота была готова к атаке, и бывалый сержант заметил, что у одного новобранца нервы явно сдали. Он был бледен, зубы стучали, а коленки выделывали совсем непонятные фигуры.
– Сердюков! – сержант употребил несколько «вдохновляющих» выражений, – Это ты трясёшься или твоя подлая шкура?
– Нет, нет, сержант, это трясусь я, но не за себя, а за противника, который еще не знает, что я уже здесь!
Как пчёлы солдат защитили
Рассказал полковник в отставке Виталий Мороз:
– Это было под Смоленском, в начале войны. Немцы наступали, мы окапывались, готовясь к длительной обороне. И вдруг налетела вражеская авиация – самолетов столько, что неба не видно. Наши позиции они быстро сровняли с землей. Пришлось отступать. Мой вконец измученный взвод остановился на отдых в небольшой деревушке. Для ночевки выбрали крайний дом, поближе к лесу – на всякий случай. В избе было небогато, но зато нас угостили свежим медом. Один мой солдатик, деревенский паренек Вася Клюев, даже заплакал:
– Прямо как дома, у деда на пасеке…
Проснулись мы от стрельбы и гортанной немецкой речи. Кругом – шум, взрывы… Думаем, всё: или смерть, или плен. Что делать? Мы – в окошко, да к лесу помчались. Немцы – за нами. И всё стараются нас от дороги оттеснить, чтоб загнать в болото. Вдруг выбежали мы на поляну. Кругом – пчелиные ульи. Видно, именно с этой пасеки нас вчера медом угощали. И такое всё кругом мирное: пчелы жужжат, одуванчики дрожат на ветру… Я даже подумал: «Если уж суждено умереть, то лучше здесь!» Но тут тот самый деревенский Вася Клюев встрепенулся и как заорет:
– Уходите за ульи, быстрее, быстрее! Мы не поняли, что он задумал, но побежали дружно. Залегли. Смотрим, наш Вася ползает между пчелиными домиками, с одних крыши сбрасывает, по другим просто винтовкой стучит и бормочет, бормочет что-то, как молитву. Тут как раз на поляне немцы появились. Опять стрельба началась – от ульев только щепки полетели.
– Клюев, сюда! – кричим мы Васе.
А тот залег где-то в траве и молчок. И вдруг мы слышим, автоматные очереди заглушает какой-то нарастающий гул. Самолеты? Да нет вроде. И тут видим, как тучи пчел начали вылетать из каждого улья, собираясь над поляной в один огромный гудящий рой. Рой этот поколыхался немного в воздухе и вдруг с бешеным гулом ринулся к лесу. Мы прямо глазам своим не поверили: не обращая на нас никакого внимания, пчелы полетели прямо к немцам. Каждый из фрицев быстро стал превращаться в гудящий черный клубок. Стрелять, конечно, никто из них уже не мог, слышались только вопли и стоны. Это зрелище так завораживало, что мы даже не сразу сообразили, что нужно скорее бежать. Некоторые из моих бойцов встали в полный рост, уставились на немцев и молча наблюдали, как наши русские пчелы расправляются с захватчиками. Если бы не это «секретное оружие», мы бы тогда ни за что не попали к своим. С тех пор я верю в могучую природную силу этих насекомых и все свои болячки только медом лечу.
