И, вроде, уже разобрались. Остался совсем простой вопрос – почему «откололся» Хазутский хошун. Конечно, этот вопрос кажется не таким уж простым, если отслеживать ее пошагово. Но сейчас главное – результат. Юбилейный год уже наступил. И надо постараться поскорее перейти, собственно, к тому, что происходило в Тувинской Народной Республике. А сейчас мы пока (кроме земельного вопроса) только дадим характеристику ее первого главы. А это был не Буян-Бадыргы, как почему-то многие думают, а именно наследный нойон Соднам-Балчыр.
Все фактические данные в материале – из архивных документов, опубликованных в книгах «На перекрестках времен» и «Собрание архивных документов о протекторате России над Урянхайским краем – Тувой». Разные написания имен и географических названий – в соответствии с документами в источниках.
«Хата с краю»
Постоянные читатели материалов «Доюбилейное», наверное, обратили внимание на то, что время от времени мы напоминаем о Хазутском (до 1878 года - Хубсугульском) хошуне. Но так и не перешли к анализу ситуации – что же происходило там.
Н мы подробно рассмотрели о «метаниях и исканиях» других хошуном. Правители и нойоны сходились и расходились, собирались принять протекторат и отказывались от него.
Территория нынешней Тувы стала площадкой политических игр и амбиций тувинских правителей и русских чиновников. Реально сильной фигурой был юный князь Буян-Бадыргы. К нему с уважением относились практически все русские чиновники, даже те, кто враждовал друг с другом.
Не слишком удачно вел свою игру другой тоже сильный игрок – Комбу-Доржу, его все-таки сместили, хоть и не вполне правомочно и даже несправедливо. Вполне активно действовали правители Салчакского и Тоджинского хошунов, не был в стороне Бээзи хошун.
А где были представители Хазутского хошуна? Да практически нигде. Похоже, они избрали политику «моя хата с краю». Они не пытались объединиться или, наоборот, враждовать с кем-то. Население хошуна невелико, и они спокойно жили в районе озера Хубсугул, может быть, радуясь тому, что особых проблем у них нет.
Красивая фраза
В 1878 году правители Хазутского хошуна, а это были именно монголы, получили специальную печать от Улясутайского генерал-губернатора. И тогда же хошун оторвался от Тувы, полностью перешел в ведение Цинской династии в Улясутае и стал частью Северной Монголии. Еще Грумм-Гржимайло писал, что Хазутский хошун не подчиняется амбын-нойону, им огурда управляет самостоятельно.
В книге «Перо черного грифа» Кужугет Шойгу писал, что нойон Хазутского хошуна еще до Учредительного хурала обращался к Народному правительству с просьбой принять его хошун в состав Монголии.
Ну и сто лет назад, когда создавали ТНР Учредительный хурал решил исключить из состава Тувы Хазутский хошун, как пребывающий в составе Монголии. Единственное, что вызывает вопрос – если его решили исключить, почему на первых картах ТНР (а карта была изображена, например, на марках республики) упорно продолжали прорисовывать территории Хазутского хошуна?
Да и Сафьянов в письме монгольскому чиновнику писал: «На съезде были объединены все хошуны, кроме Хазутскаго, который совершенно исключен из состава народа Танну Тува».
Впрочем, насчет карт все будет несколько понятнее, когда мы уже начнем говорить о внутренней и внешней политике ТНР, о том, как эту землю все-таки какое-то время пытались вернуть. Но в истории Тувы от Хазутского хошуна по большому счету осталась только одна красивая фраза, сказанная тувинским премьер-министром Дондуком Кууларом.
В 1926 г. на банкете, устроенном монгольским правительством, один из членов монгольского кабинета министров сказал, что тувинцы заняли в районе Эрзина часть территории Монголии. А Дондук Куулар обратил внимание на то, что «монгольское правительство взяло от тувинцев целое племя торхаты». Монголы промолчали. Все сделали вид, что ничего не слышали.
Портреты правильные и неправильные
В современных публикациях по истории Тувы есть некоторые неточности, не вполне понятно, чем вызванные. Возможно тем, что некоторые вопросы остались не уровне осознания советского времени. Когда практически любой нойон считался «плохим человеком, редиской» по определению.
Особенно это коснулось амбын-нойонов. Ну вот, сами посудите, какие у нас основные сведения о последних правителях. Комбу-Доржу был пьяницей, плохо справлялся со своими делами, и российский чиновник Григорьев его сместил. Вместо Комбу-Доржу он предложил поставить его сына. Сын – Соднам-Балчыр – сказал, что слишком молод, поэтому поставили во главе хошуна достойного человека Агбана-Демчи. Потом сторонники амбын-нойонов убили Агбана-Демчи, и чтобы никого больше не раздражать, во главе хошуна поставили сына Комбу-Доржу и сына Агбана-Демчи. В общем, как-то так.
Агбан Демчи – моя любимый деятель в истории Тувы. Но, будем справедливы, если внимательно читать архивные документы и воспоминания путешественников того времени, все было совсем не так. То есть – абсолютно не так.
На фотографиях мы можем увидеть правильные портреты. Даже если нам не нравятся собственные фото, мы все-таки понимаем, что на них мы – это мы. Картины можно рисовать любые. Все мы знаем, как это часто делалось. Если не было фотографии конкретного человека, то могли рисовать кого-то другого, который, по словам родственников был похож на своего предка.
Но вот перед нами портрет Соднам-Балчыра. И небольшая справка о нем. Это – из второго тома «Истории Тувы». В справке написано, что он родился в 1878 году. А теперь – внимание! – в мае 1915 года Григорьев смещает Комбу-Доржу. Соднам-Балчыру, если верить справке, 37 лет. Тридцать семь! И этот человек говорит, что он слишком молод?
Комбу-Доржу
Явно, что человек в таком возрасте не может быть слишком молод ни для чего. Но сначала давайте подумаем, сколько лет было его отцу, и что он вообще был за человек. К счастью, сохранились записки путешественников.
Виктор Лукич Попов писал «очерк путешествия» «Через Саяны и Монголию. По Туве он путешествовал в 1903 году. И вот что он пишет об амбын-нойоне: «Нойон, молодой человек (24 лет), живого темперамента». И дальше: «Нойон вступил в наследственную должность еще недавно, года четыре назад, после смерти отца. Последние годы он стал разоряться. Полученные от отца тысячные стада и табуны постепенно тают. Отчасти его разоряют, говорят, китайские чиновники в Улясутае, куда он ежегодно обязан привозить подати за урянхайские земли и, конечно, при этом большие подарки; с другой стороны, молодой нойон, говорят, помогает многим обедневшим урянхам, раздавая много скота. Однако и теперь у него еще имеются большие стада рогатого скота и табуны лошадей, далеко превышающие две тысячи голов. Доверчивый по молодости лет, нойон, кажется, находится в руках своих чиновников».
Даже если примерно прикинуть возраст, получается, что Комбу-Доржу был младше своего сына. Получается, что он родился в примерно 1879 году.
И образ старика-алкоголика, со странным взрослым сыном, который уверяет, что «слишком молод» исчезает.
Буян-Бадыргы стал нойоном после смерти Хайдыпа, ему было 16 лет. Комбу-Доржу стал нойоном примерно в 20 лет. Но у Буян-Бадыргы был дядя – мудрый духовный наставник Чамзы-Камбы. А доверчивого Комбу-Доржу окружали только чиновники. Тем не менее, он много помогал своим подданным, и именно ему первому пришла в голову идея обратиться за помощью к русскому императору.
Сколько лет было Соднам-Балчыру?
Несколько лет назад в Самагалтае состоялась научно-практическая конференция. Там родственники представили генеалогическое древо, из которого видно, что у Комбу-Доржу было только два сына. Причем, Соднам-Балчыр был младшим. Вот, смотрим на это древо и на фотографию семьи амбын-нойона в начале века. Что мы видим? Мы видим двух детей, один из которых почти младенец – ему всего несколько лет. Это и есть будущий амбын-нойон Соднам-Балчыр. Вот и получается, что к 1915 году ему было лет 14. И он вполне мог сказать, что «слишком молод». Впрочем, Соднам-Балчыр и состариться не успеет. В возрасте 22-23 лет он утонет во время переправы через Тес.
Был ли алкоголиком его отец? Может, он выпивал порой, но не больше других. Главная вина Комбу-Доржу была в том, он все-таки решил ориентироваться на Монголию. А вот этого ему уже и не могли простить – официально Урянхайский край, и конкретно Оюннарский хошун были под протекторатом России. А по Кяхтинскому договору 1915 года Монголия была признана автономией в составе Китайской республики. И два молодых красивых и здравомыслящих человека – Комбу-Доржу и его сын Соднам-Балчыр просто не вписались в конкретный политический момент того времени.
Ну а что было дальше? А дальше была ТНР. Посмотрим, кто ее создавал?
Марина ДМИТРИЕВА
"Тувинская правда" №2 от 23 января 2021 года.
