Я давлю на слово «аккуратно», потому что давно заметил, что у моего правого летчика по жизни ничто не получается аккуратно, но весьма добротно и надежно.
- Зачем, командир? Сегодня воскресенье. Годности портов нет, прогнозов по районам и точкам нет. Мы - просто дежурный экипаж...И над нами монгольский антициклон.
- Сходи, Володя... Пожалуйста.
Мне нравится медленно и выразительно выговаривать слово «пожалуйста», потому что это главное слово во всех разговорах, во всех делах самой умной, самой нежной, самой красивой женщины в мире - моей Танечки... Хотя она и не моя...
Володя ушел, а я стал смотреть из окон давно опустевшей первой эскадрильи на перрон, на стоянки самолетов Як-40, на вертолеты Ми-8, на дальние стоянки Л-410 и мои сегодня Ан-2 (Элки встали, потому что чехи перестали поставлять запасные части). Вся эта мощная техника совсем недавно бодро трудилась, взлетая в небо с восходом солнца и возвращаясь на базу поздним-поздним вечером, а то и после захода солнца, что категорически запрещено при полётах в горах, но... но бывает и такое! Ведь самолёты, как кони горячие, всегда готовы оказать любую услугу их хозяину - человеку (читай «Чубарый» Зои Вознесенской из книги «Ребятам о зверятах»). А после работы страстно жаждут поскорее оказаться в родной для них стихии! Но что поделаешь. Перемены наступили к... «лучшему». И не каждой «лошадке» повезёт завтра снова оказаться в небе.
Зазвонил телефон:
- Готовься к вылету. Пойдешь на Тоджу. Перевозки говорят, что пассажиров в зале накопилось много. То есть очень много! Погода, почти кричат, сегодня летная после долгой непогоды. Озлились на всех рыболовы-охотнички. Очень активно требуют самолёт, обещают неприятности.
В диспетчерской меня встретил Бахарев. Очень въедливый диспетчер, всегда долго и нудно рассматривающий летную документацию, на этот раз он не обратил внимания на даже совсем пустой лист штурманского журнала, который, конечно же, второй пилот не расписывал, а мне было некогда. Да и в задании на полёт белела сплошная пустота, кроме печати и подписи о медконтроле:
- Потом документы заполнишь. Повнимательнее там... Не нарушай!
-Да ладно тебе, Григорий. Нам не привыкать... не нарушать.
На этот раз самолёт, конечно же, был «немножко» перегружен пассажирами и их грузом, но взлетел без надрыва и «сам» привычно встал в устойчивый набор высоты. (Антициклон - это холодный и спокойный воздух, что всегда нравится любому самолёту.)
Через час мы были в Тодже. Пассажиров на обратный путь не оказалось.
В перестроечное время царя Бориса (он сам себя так называл!) народ с дальних окраин и глубин Союза перестал верить во Власть окончательно. Лишь одинокий, 15-17 лет, пацан настойчиво просил меня увезти его в Систыг-Хем:
- Дороги замело снегом. Не только машинам, но и тракторам не пройти. А я тут уж больше недели без денег и тепла родного дома неизвестно как живу... Увези! Рыбой угощу!
- Не нужна мне твоя рыба... Как думаешь, Володя, сходим?
- Засветимся и никакая рыба не поможет выскользнуть из рук начальства. Тебе решать, ты командир.
- Садись, пацан, поехали.
В Систыг-Хеме давно-давно не садились самолёты. Я прошёл над точкой посмотреть, как чувствует себя посадочная полоса. Белый-белый снег - чистая, девственная простыня - укрывал ее нежно и ласково. Садиться надо было аккуратно, низко-низко подведя машину к снегу, а это сложно, потому что снег блестит и очень ровный, не к чему прицепиться глазам, чтобы определить высоту.
- Закрылки выпускаем максимально, чтобы посадочная была наименьшая, а сразу после посадки уберешь их, потому что и от них возможен капот.
- Знаю. Не учи.
Ан-2 - прекрасная машина! Почти сразу после посадки, разрывая и разбрасывая во все стороны летящий от колес снег, он сам, без участия тормозов, остановился, как вкопанный. Этой машине, как и Ил-14, надо ставить памятник! Пахари небесные - они бессмертны!
Пацан побежал за рыбой:
- Раз обещал, так тащи!
А я не стал глушить двигатель - а вдруг не запустим:
- Володя, держи обороты чуть выше малого газа, чтобы не остудить двигатель и меня с пацаном, когда вернется, не сдуть. А я пойду, погуляю по красоте таежной...
Мне мечталось когда-то, в детстве, летать к геологам, как в песне:
Летчик над тайгою
точный курс найдет
Прямо на поляну
посадит самолёт.
Выйдет в незнакомый мир,
ступая по-хозяйски,
В общем-то, зеленый,
молодой народ.
А ты улетающий вдаль самолет
В сердце своем сбереги...
Глубоко-глубоко зарываясь унтами в рыхлый, без корочек сверху снег, - такой бывает только в резко континентальной Туве, - я ушёл в лесок. Благо он был рядом с посадочной полосой, то есть за двадцать-тридцать метров от неё. И работу двигателя стало не слышно, и юные, в белых, зимних сарафанах ёлочки окружили меня... Хорошо в лесу зимнем, - как в сказку попадаешь! Сбылась мечта ученика 4-го класса школы №18 города Норильска, когда на уроке географии я писал сочинение о своем будущем. Да вот только скрипа тормозов после посадки не случилось, по причине снега и израненной зубами злой куницы белочки, которую, по версии сочинения, я привёз для лечения на базу, тоже не случилось.
На обратном пути, на краю лесочка, был холмик, похожий на старую, забытую всеми могилку. Без креста, без оградки, просто холмик. В этих местах когда-то бывали лихие люди.
«Спи спокойно, бедолага, - подумал я. - Твои грехи давно уж, должно быть, отмолены твоим же теперешним одиночеством, мужичок».
Взлетать мешали глубокий снег и заходящее солнце, - они дружно слепили глаза:
- Вечернее красно солнышко, разрешите взлет?
- Борт З5069 - первый самолёт курсанта Великого, - я Солнце, - Вам взлёт разрешаю!
...При взятом на себя до упора штурвале, самолет легко вырвался из плена снега, с быстрой, на одном нажатии, уборкой закрылков вошел в разгон скорости. И когда, на предельно малой высоте, скорость стала достаточной, самолет вошёл в глубокий, предельный для Ан-2, правый крен с резким набором высоты, - как на истребителе! И через десяток секунд встал на курс домой.
- Очень жаль, командир, что мы оставили следы на земле. Это лёгкий способ поймать нас за хвост той рыбины, которую мы отказались брать у пацана...
- Потому что железный вес ведра стал бы выше максимального взлётного веса самолета при конкретных, для сегодняшнего Систыг-Хема, условиях взлёта.
- Эх, Саша, Саша. Твои способности в арифметике меня всегда поражают, - сказал Владимир и принялся оформлять полётную документацию без учёта посадки вне плана. До Кызыла оставалось лишь 30 минут полёта. Наш Ан-2 уже набрал положенную безопасную высоту и почти никому незаметный, маленькой точкой, легко и воздушно шёл домой, оставляя за собой волшебный и волнистый след в небе...
Александр ВЕЛИКИЙ
г. Кызыл
Полностью подборку читайте в субботнем номере газеты "Тувинская правда"
