Конечно, СВО – это не война. Ни юридически, ни по статусу – не война. Но когда ждут новостей с фронта, когда приходят извещения о погибших, когда домой возвращаются раненые, то тут не до точных формулировок. Есть люди, которые практически живут внутри войны, даже если они не комбатанты и никогда не брали в руки оружие. И это – не только жители Донбасса. Такие люди есть везде, и Туве тоже. Например такие, как Светлана Ощепкова – руководитель Аппарата Общественной палаты РТ.
Чего мы не хотим о себе знать
Некоторые из нас интересуются гороскопами, не важно азиатскими или европейскими. Некоторые увлекаются психологическими тестами, желая узнать о себе больше.
Но никто не хочет знать, каким он будет во время войны (любой, гипотетической). Да и зачем знать? Если настанут тяжелые дни, тогда и узнаем. Да, уже прошло полтора года с начала СВО, а большинство из нас живет практически, как и прежде. Строятся дома, коммунальщики ведут подготовку к зимнему периоду, родители собирают детей в школу, а многие так и вообще в отпусках – плавают в море, любуются видами Крыма и Кавказа. Замечательно прошел в этом году Наадым. Мирная жизнь.
Вообще-то, это – правильно: жизнь должна продолжаться. Если от тебя конкретно здесь и сейчас ничего не зависит, то просто не забывай читать детям сказки на ночь, поливать цветы и кормить кошек.
Но не забываем и то, что на фронте воюют солдаты. А рядом с нами живут их родители, жены, дети. И кто-то должен работать именно с ними, помогать им. Объем работы можно примерно представить – вот, есть фонд «Защитники Отечества», он существует примерно два месяца. За это время в филиалы фонда поступило более 173 тысяч обращений. Это – по всей России, конечно. А кто занимался этими вопросами раньше, да и сейчас занимается самыми сложными случаями? Местные власти (законодательная и исполнительная), ОНФ и, конечно, Общественная палата.
Ее миссия
Миссия Общественной палаты России: «Объединяем общество в диалоге с властью для достижения системных изменений и справедливых решений для всех». И, более подробно: «Общественная палата осуществляет взаимодействие граждан с органами государственной власти и местного самоуправления в целях учета потребностей и интересов граждан, защиты их прав и свобод при формировании и реализации государственной политики, а также в целях осуществления общественного контроля за деятельностью органов власти».
А интересы граждан сейчас во многом связаны с СВО. И Светлана Ощепкова – руководитель аппарата Общественной палаты РТ оказалась в гуще событий буквально с первых дней СВО. Спецоперация началась 24 февраля. А 28 февраля Глава Тувы Владислав Ховалыг предложил ей занять должность руководителя аппарата, чтобы активизировать работу. Хотя еще было не вполне понятно, какую работу. Не был известен ее объем и многочисленные «подводные камни».
Полтора года совершенствовалось законодательство. Все участники боевых действий получили одинаковый статус. И странно даже думать о том, что собственно служащие Российской Армии, добровольцы, «вагнеры», мобилизованные – имели разные статусы, разное положение, права. Сейчас нам это кажется уже странным. Хоть и прошло совсем немного времени.
Восьмого марта на «круглом столе» общественники предложили создать единый штаб для совместной работы всех органов. Единый штаб по оказанию помощи военнослужащим, участникам специальной военной операции и их семьям был создан решением Главы республики Тыва Владислава Ховалыга в сентябре 2022 года.
Нужна ли помощь героям?
Может возникнуть вопрос – нужна ли помощь героям? Они же сами могут помочь кому угодно. И помогают! Но, конечно, помощь нужна и им, и их семьям. Почему-то порой трудно бывает преодолевать бюрократические ступеньки.
Есть закон о садиках, или о пособиях, и о любых других льготах. И он должен выполняться. А так почему-то не всегда получается. Общественная палата занималась всем. Всеми вопросами разного масштаба.
Как говорит Светлана Ощепкова, самое трудное – когда приходят жены без вести пропавших. Тут была трудной и моральная сторона.
Разыскивали семерых пропавших бе вести. Пятерых нашли уже погибшими. Но двое были в плену. Их уже удалось обменять.
Но были и хорошие вести! По словам родственников пропал парень из Ак-Довурака. Сложно сказать, почему решили, что пропал. Может быть, долго не выходил на связь? В общем родственники обратились в Общественную плату и там начали работать. Не скоро, но выяснили, что парень жив-здоров и продолжает воевать. Просто он был в тех местах, откуда не мог звонить.
Вытащили из окопа
Одна история, которую рассказала Светлана Михайловна, была вообще уникальной. Не знаю, были ли подобные случаи еще.
Ночью к ней обратилась молодая девушка, и сказала, что ей позвонил брат. Бой прошел, в окопе все погибли, кроме него. А его самого засыпало. Светлана Ощепкова звонит в Минобороны, говорит, что такой-то ранен. Соединяет с сестрой. Уточняют населенный пункт.
В одиннадцать утра уже стало известно, что семеро бойцов вышли на его поиски. А к десяти вечера уже выяснили, что ранение небольшое, его доставили в полевой госпиталь.
Двушка, правда, попыталась и дальше влиять на ситуацию, мол, почему в полевой госпиталь, почему в Ростов не вывезли. Но тут уже пришлось строже разговаривать. Главное, что нашли, и что он живой, надо успокоиться, врачам виднее. Сложно сказать, почему брат позвонил именно сестре в такую даль, а не командиру или однополчанам. Наверное, этому были какие-то причины.
Или, был еще случай, когда обратилась жена одного воина из Турана. Сначала, конечно, надо было ее успокоить. Ну и дальше по известной схеме: связь с Министерством обороны России, с командованием конкретного подразделения… Полмесяца искали. Да, пропал, и никто не знает где он. А потом нашелся! В Луганской инфекционной больнице он оказался. Причем без документов.
Он был добровольцем. Где-то как-то его не учли. Когда был ранен, доставили в ближайшую больницу. Документов нет, кому сообщить – непонятно. Главное – все хорошо закончилось.
Как искать?
Ну, вот представляем ситуацию. Мы – в Туве. Один из воинов пропал без вести в Донбассе. Как же искать? Допустим, уже позвонили в Минобороны РФ, и там тоже нет никаких сведений. Что делать.
А вот тут и начинается работа. Некоторых ищут с помощью «Ахмат- Сила!». Это не борцовский клуб, и не боевой возглас. Это - русско-чеченское братство, организация, которая много работает в разных направлениях.
Больше, конечно, с помощью других, региональных Общественных палат. С волонтерами разных организаций. Конечно, помогают депутаты! И Дина Оюн, и Шолбан Кара-оол тоже подключаются сами и подключают свои связи во всех ситуациях. Александр Бородай – депутат Госдумы от Ростовской области, как кажется, помогает вообще всем. Ведь часто раненные, да еще и без документов оказываются в госпиталях именно Ростовской области. В общем идет серьезная работа абсолютно всех структур. Про правительство Тувы тут и говорить не надо: оно подключается в первую очередь.
Вернуть к жизни
Конечно, бывают трагедии. Погибших к жизни уже не вернуть. Но в помощи нуждаются их родственники. В помощи нуждаются раненные и контуженные. Тут речь идет и о физическом, и о психическом здоровье.
Если погиб муж и отец, кормилец семьи, то сама семья не должна испытывать трудности. Садики и жилье, детские лагеря, пособия – этим всем сейчас занимается фонд «Защитники Отечества». Но нужна и психологическая помощь. Кто-то должен помочь пережить горе. Вот чтобы не просто – официально, а от души.
На «Серебрянке» можно многое организовать. Тут тоже разные методы используют. Да хоть и спартакиаду для участников «Красного обоза», для родственников тех, кто воюет. Можно, конечно, уйти в свое горе. Но всегда есть дети, есть те, кто нуждается в заботе, ради кого надо продолжать жить.
И да, сейчас, по словам Светланы Ощепковой, Общественная палата как раз много работает и по соцзащите, и по реабилитации. Уж так получилось, что она, по роду своей работы, постоянно живет в войне. Она знает то, что мы не знаем, да и боимся знать. Когда спецоперация окончится, когда воздадим честь всем погибшим героям, когда наладится нормальная жизнь у всех вернувшихся, тогда и мы узнаем больше подробностей. А Общественная палата РТ сможет считать это направление своей работы закрытым.
Ирина КАЧАН