Начало смотрите в № 48 от 22 сентября.
20 июня
Проснулась довольно рано. Разбудил шум, доносившийся с улицы. Выглянув из окна, обнаружила, что рядом идет стройка. В полшестого уже там возились строители. Ничего себе! Какой отчаянный трудоголизм!
В 7.30 по урумчинскому времени (разница с Пекином в 2 часа) пришел Цуй. Мы пошли завтракать в столовую при гест-хаусе. Стол был накрыт на двоих: чайник с кофе, булочки, яичница, джем и помидоры с сахаром. В России помидоры обычно едят с солью, а здесь – с сахаром. Я к ним не притронулась.
Цуй сегодня решил мне показать город, это была его личная инициатива, я об этом его не просила. Однако оценила жест коллеги. Урумчи – родной город Цуя, о нем он может рассказывать часами и с большим удовольствием. Мне же город показался очень многолюдным и контрастным. Здесь жили люди разных национальностей: уйгуры, китайцы, дунгане, казахи, узбеки, киргизы, монголы, татары и многие другие. Здесь мусульманские мечети соседствуют с древними буддийскими храмами; на улицах меняют доллары на юани, стригут волосы, гадают, шьют одежду, чинят обувь и предлагают прочие мелкие услуги за сравнительно небольшие деньги. Рынки ломятся от всевозможных товаров, кругом снуют люди, везде многолюдно, суетно и шумно. Улицы полны самых разных запахов, начиная от запаха выхлопного газа до сладких парфюмерных и кулинарных. И невероятно душно!
Обратила внимание, что местные женщины максимально закрывают свое тело. Несмотря на невыносимую жару, они ходят в чулках или в гольфах на худой конец. А маленькие дети носят штанишки с вырезом на попе, памперсы похоже здесь не нужны.
Посетила супермаркет, который принадлежит уйгурке по имени Рабия Хадыр. Ей сейчас около 50 лет. Всего 10 лет назад она была обычной госслужащей, а сегодня одна из известных бизнес-леди страны и член Всекитайского парламента. Она одевает и кормит весь Урумчи, а потому ее здесь уважают, ее имя произносят с придыханием. Супермаркет госпожи Хадыр действительно внушает своим масштабом и объемами товарооборота. Я изрядно устала, прошагав по четырем этажам этой «женской империи». А сколько филиалов супермаркета разбросано по всей стране? Говорят, что муж Рабии гордится ею и всячески помогает вести семейный бизнес. Вот и говори после этого о забитом и бесправном положении мусульманской женщины.
Вернувшись в номер, по-настоящему почувствовала себя уставшей. Ноги гудели, голова раскалывалась от жары и духоты. Хотелось принять душ, но горячей воды не оказалось, пришлось обходиться холодной. Слегка прикорнула.
21 июня
К 9 часам подошли Цуй и Мурат. Наконец-то они впервые спросили меня, куда конкретно хочу поехать. Мой ответ был таким же конкретным: к китайским тувинцам. Коллеги стали долго переговариваться на китайском, потом начали объяснять мне, что поездка будет сложной, потому что район, где живут тувинцы, считается закрытым для иностранцев. Дороги там плохие, могут возникнуть проблемы с транспортом и т.д. Все это я теоретически понимала и готова была к преодолению любых трудностей. Возвращаться в Туву ни с чем мне не хотелось. На том и расстались. Цуй и Мурат взяли время на организацию поездки. А я продолжала оставаться в томительном ожидании. Самостоятельно мне не справиться, а потому приходится сильно зависеть от китайских коллег.
День прошел бездарно. Я посвятила его тому, что наблюдала за повседневной жизнью простого народа. Делала этнографические зарисовки, записывала какие-то мелочи. Все не по существу.
22 июня
Четвертый день пребывания в стране. В гест-хаусе начался ремонт. Столовую закрыли. Говорят, что собираются приехать американцы, поэтому к их приезду руководство решило сделать косметический ремонт.
Сегодня весь день ко мне приходили в гости коллеги, которых отправлялЦуй. Сначала пришли два преподавателя, мужчина Дамбид Пэльжид (родом из Внутренней Монголии) и женщина Болгаа (ойратка). Они монголы по происхождению, филологи по образованию, работают вместе с Цуй. От них узнала много интересного о китайских тувинцах.
Дамбид говорит, что раньше в Северном Китае обитало племя тубо - предки тувинцев. Вопрос об их языке до сих пор не выяснен. Часть этого племени попали в состав монголов, другая часть – в состав китайцев. Небольшая тубо сохранила свою самостоятельность, они не стали ни монголами ни китайцами. Так гласят источники ХI века.
Кок мончаки, которые сейчас живут на Алтае, как говорит Дамбид, являются тувинцами. По крайней мере, они сами себя считают тувинцами. В документах они пишутся монголами, а говорят при этом на тюркском языке. В эпоху Цин, по мнению профессора Дамбида, на территории современной Тувы проживали монголы. И по некоторым источникам, кок мончаки – это монголы, говорящие на тюркском языке. Численность их примерно 1 тысяч чел.
Далее мы говорили на разные темы. В частности, меня интересовали вопросы, связанные с экономикой страны. Как сказал Дамбид, «экономика важнее идеологии», а идеология, не подкрепленная сильной экономической базой, полный нонсенс. У обычных служащих средняя зарплата составляет 300-400 юаней. Рабочие, работающие в прибыльных предприятиях, получают по 400-500 юаней, а в нерентабельных – по 100-150 юаней в месяц. Работники сельского хозяйства получают в среднем по 700-800 юаней в год. Но зато они полностью обеспечивают себя продуктами питания. А доходы таких, как, например, Рабия Хадыр, исчисляется миллионами юаней.
Курс доллара здесь 1 к 10. 100 долларов=1000 юаней. А российские тысячи рублей стоят всего 7 юаней. Курс явно не в пользу российского рубля.
Вечером ко мне пришли два профессора, Чжун Го Фа и Хоу Ган, историки по образованию. Они подробно рассказали об историческом факультете пединститута. У них 160 студентов, 30 преподавателей; преподавание ведется на китайском и уйгурском языках. Существует 3 кафедры: по истории Турфана, истории Китая и истории мира. В перспективе хотят открыть кафедру по истории Синьцзяна. Пока нет специалистов для этого.
Общаться с китайскими коллегами мне помогала переводчица, которая представилась Зоей. Ее мама русская, всю жизнь прожила с мужем китайцем, но по-китайски так и не заговорила. В семье они общались на русском, поэтому все дети свободно владеют русским.
День прошел в активном общении. Об этом позаботился Цуй, за что я ему, конечно, благодарна, но все же вопрос о поездке к тувинцам интересует меня в первую очередь. Об этом пока речи не было. Продолжаю терпеливо ждать.
23 июня
В первой половине дня Цуй пригласил меня в историко-этнографический музей. Там было что посмотреть. Были представлены предметы материальной и духовной культуры почти всех основных этносов Синьцзяна. Особенно впечатлил зал, где были выложены склепы людей, живших несколько тысячелетий назад. Мелкая дрожь проходит по телу, когда смотришь на них.
После музея Цуй показал один из центральных рынков Урумчи. Вот это зрелище! Чего только не увидишь здесь. В одном из залов обратила внимание на угол, отгороженный толстым брезентом. За ним торговали свининой. Если человек заходит в этот закуток, значит он не мусульманин.
На каждом шагу нам предлагали шашлыки. Но их готовят в таких антисанитарных условиях, что я ни за что не рискнула бы пробовать их. К сожалению, антисанитария здесь норма, а потому местные жители ее просто не замечают.
Цуй наконец-то сообщил, что мы с Муратом едем на Алтай завтра в 14 часов. Предупредил, что будем ехать всю ночь, дорога будет утомительной. Моей радости не было конца. Трудности совсем не пугали, я о них даже не думала.
Вечер мы с Цуй провели в гостях у профессора Рисалат. Она казашка, преподает математику в пединституте. Квартира Рисалат была небольшой, но обратила внимание на двухярусные кровати в комнатах. Цуй сказал, что в Китае у многих так принято, это экономит жилищное пространство.
Хозяйка накрыла шикарный стол. Сначала подала чай с боорзаками, а потом пошли сложные блюда казахской и китайской кухни. Обильное чревоугодие сопровождалось беседой на самые разные темы. В частности, Рисалат высказала интересное мнение о своих студентах. Китайцы, по ее мнению, очень скрытны, по их поведению никогда не поймешь, что они думают. Казахские студенты наоборот очень открыты, бесхитростны, даже простоваты. Самое интересное, что Цуй полностью разделяет эту точку зрения.
Кстати, Мурат на днях тоже рассказывал интересные вещи об особенностях национальных характеров. По его мнению, уйгуры и китайцы постоянно думают о деньгах, деньги для них являются главным смыслом в жизни. По сравнению с ними казахи спокойно относятся к деньгам, они скорее предпочтут выпить и поспать, чем работать по 24 часа в сутки. Наблюдения в целом не оригинальны, я в принципе знала об этом из других источников.
Вечер прошел в теплой и приятной атмосфере. Профессор Рисалат и ее скромный муж, который позже присоединился к нам, устроили нам душевное общение, которое по качеству и содержанию не уступало российским посиделкам на кухне.
24 июня
Проснулась рано. Чувствую себя отдохнувшей, нет чувства разбитости. За мной зашел Цуй и мы поехали домой к Мурату. Его супруга по случаю нашего отъезда накрыла стол: мучные изделия были выложены в виде пирамид, на блюдцах красовались сладости и сухофрукты. Все это выглядело как настоящее произведение искусства. Мы практически ни к чему не притронулись, но по стопочке водочки выпили, как этого требует китайская традиция. То, что в России называется «на посошок».
Приехали на вокзал. Нам подали небольшой автобус, рассчитанный на 15 пассажиров. Мы быстро его забили до отказа, к тому же наш общий багаж тоже оказался внушительным. Дорога предстояла долгая, поэтому было два водителя. Мы выехали в 14 часов из Урумчи, а в город Алтай приехали в 8 часов утра следующего дня. Мы преодолели 700 км. пути за 19 часов. Сидения в автобусе были очень жесткими и неудобными, так что нам, пассажирам, толком прикорнуть не удалось. Это был настоящий кошмар! Но никто не стонал и не роптал, все мужественно переносили тяготы долгой дороги.
25 июня
Приехали в город Алтай рано утром и первым делом направились в гостиницу. Мурат предварительно попросил, чтобы я хранила молчание и к ресепшину не подходила, обещал сам все устроить. Причину такой конспирации объяснил просто: тебя должны принять за китаянку, в этом случае не придется за номер платить большие деньги.
Мурат вручил мне ключи от номера, а сам уехал оформлять необходимые документы для въезда в закрытую зону. Я успела уточнить у него о местах проживания китайских тувинцев. Они в основном сосредоточены на территории Алтайского аймака; основная их часть проживает в Ак-Хаба, Ханас, Хом, Ала-Хаак, Кок-Дугай, Бурул-Дугай, а также в уездах Бурчин и Каба. Конечно, я понимаю, что посетить все населенные пункты с тувинским населением мы не сможем, но побывать хотя бы в одном-двух было бы замечательно.
Целый день бесцельно слонялась по городу в ожидании Мурата. Везде было то же самое, что видела раньше: грязные улочки, скромно, если не сказать бедно одетые люди, снующие туда-сюда, лошади с повозками, машины (их было немного) и эти постоянные запахи еды, доносившиеся отовсюду. Ко мне подошел молодой парень и попросил продать ему доллары, но я воздержалась. Зашла в несколько магазинов и удивилась богатому ассортименту товаров. Здесь продавались японская техника, китайские телевизоры (черно-белые шли по цене меньше 1000 юаней, а цветные – больше 1000), галантерея, продукты питания в ярко-красочных упаковках. Россиянам это даже и не снилось!
Вечером наконец-то вернулся Мурат. Он вручил мне бумагу, на которой было написано: The People`s Republic of China, Aliens Travel Permit, выписанную на мое имя. Это официальное разрешение, позволяющее въехать в закрытые населенные пункты. Удивительно, как это Мурату удалось уладить эти бумажные дела. Видимо без личных связей здесь не обошлось.
Ко мне в комнату подселили соседку. Это была казашка лет 50-ти, представилась Цеметой. Когда Мурат увидел ее, очень быстро ретировался. Он явно не хотел светиться лишний раз. Позже он объяснил, что все номера гостиницы заняты чиновниками, съехавшими на свой съезд. Оказалось, что Цемет тоже приехала на это мероприятие. Я не стала вникать в подробности, да и языковой барьер не позволял нам сильно разговориться. Общались мы с ней на тувинско-казахском двуязычии, местами переходя к языку жестов.
Вечером в номере дали горячую воду. Я приняла душ и легла спать. Моя соседка во сне разговаривала – это было настоящее представление. Завтра нам предстоит проехать еще 200 км. по бездорожью. Ну, когда же я доеду до своих!
26 июня
Проснулась рано и жду Мурата. Соседка тоже проснулась, быстро собралась и покинула меня. Перевариваю вчерашнюю информацию, с которой поделился со мной Мурат. С его слов поняла, что они с Цуй вынуждены заниматься побочным бизнесом, потому что на зарплату вузовского преподавателя в 360 юаней не проживешь. Например, обычный велосипед в Китае стоит в пределах 350-450 юаней. Вот и думай, как разбогатеть. Мурат интересовался, насколько реально купить машину в Туве и перегнать ее в Синьцзян. Тут я оказалась совсем никудышным советчиком, потому что подобными вещами не занимаюсь. Знаю только, что у нас купить машину отечественного производства крайне сложно. Честно призналась, что я абсолютный профан в этом вопросе. Мурат больше эту тему не поднимал.
Выехали мы из Алтая только в обед. Мурату удалось договориться с одним чиновником-казахом по имени Эркин, чтобы он взял нас к себе в машину. Это была шикарная «Тойота», только на такой надежной машине можно было ездить по Синьцзяну. Эркин был членом партийной делегации, состоящей из 32 чиновников, которой (надо же какое совпадение!) предстояло посетить именно те места, где живут китайские тувинцы. Чисто внешне Эркин был очень похож на известного американского актера Майкла Дугласа, только под азиатским соусом: такой же нос с горбинкой, такая же осанка, аристократизм и хорошие манеры.
Мурат сказал: «ты – очень удачливая, все обстоятельства складываются в твою пользу, даже эта партийная делегация согласилась нас взять за компанию». Но он не упустил случая, напомнить, чтобы я, попав к своим, не сильно расхваливала Туву, не дразнила их свободой и демократией, не будила желания покинуть страну. Я дала слово, что не буду разжигать нездоровых, противоречащих марксистско-ленинской идеологии настроений среди кого бы то ни было.
В город Бурчин мы приехали в 20 часов. Разместились в скромной гостинице. Местная администрация в честь приезда партийной делегации устроила шикарный прием. Столы ломились от еды, вино лилось рекой, произносились тосты (преимущественно на местных языках – уйгурском, казахском, монгольском) и пелись песни. Народ расслаблялся.
(Продолжение следует)
"Тувинская правда" №49 от 22 сентября 2021 года.
Фото из открытых источников.