В Тоджинском районе прошел традиционный фестиваль оленеводов. Его проводят раз в два года в конце февраля на просторной поляне буквально в двух минутах езды от райцентра Тоора-Хема. Праздник собрал представителей оленеводческих общин со всей Тоджи. Сейчас в республике активно идет их организация в СПК – сельскохозяйственные производственные кооперативы. В минсельхозпроде Тувы рассчитывают, что так удастся применить более разнообразные виды поддержки отрасли и добиться лучших результатов в наращивании поголовья домашних оленей в регионе. Меж тем, быт тоджинских оленеводов во многом до сих пор остается удивительным, архаичным, выпестованным веками суровой жизни в тайге. Сохранить это древнее наследие — одна из задач фестиваля.
– Трогай, мальчик! – победно вскричал я, наконец оседлав оленя.
Перед этим я где-то минуты две провел в попытках взобраться на животное, а затем поудобнее разместить чресла в седле. Десятилетний пацан потянул оленя за веревку, иронично улыбаясь. Животное качнулось и зашагало. Я инстинктивно вцепился ему в загривок. Мне пару раз доводилось кататься верхом на лошади, когда ее вели под уздцы, и сейчас я ожидал, что по инерции тело качнет назад, а затем начнется тряска в такт копыт. Лошади, как по мне, даже шагом трогаются довольно резко.
С оленем этого не произошло. Животное, понурив голову, ступало мягко, словно заботясь о моем комфорте. Ощущение было, что оно не идет, а плывет в реке или в озере, и меня на его спине просто качают небольшие волны.
На фестивале оленеводов в Тоора-Хеме, на который со съемочной группой «Тува-24» я приехал готовить репортаж, многие погонщики предлагали такие прогулки в седле. «Сервис» пользовался успехом. К животным выстраивались целые толпы желающих. Я выложил двести рублей, в половину дороже, того, что просили, чтобы меня прокатили без очереди. График работы на фестивале у нас был очень плотный. Времени развлекаться не было совсем, а тем более ожидать своей очереди.
Чтобы поспеть вовремя в Тоора-Хем, из Кызыла мы выехали рано утром. Рассвет встретили в дороге. Солнце еще не появилось из-за цепи гор на востоке, но исподтишка осветило вершины на западе. Снега на них сияли за минут десять до настоящего восхода, как раскаленные уголья. Долина же, по которой проходила дорога, в это время еще была укутана фиолетовым сумраком. Когда мы прибыли на фестивальную поляну ближе к обеду, тоджинское солнце нам, вырвавшемся из-под сажного колпака Кызыла, показалось нестерпимым и немилостивым. А из-за отражающего каждый лучик чистого снега, приходилось щуриться куда не повернись.
– В следующий раз бери очки, – посоветовал мне коллега из другой съемочной группы. Он не первый раз уже работал на фестивале оленеводов. В Тодже его проводят раз в два года. Такой местный зимний «наадым» получается.
– Вроде праздник всегда был в самом конце февраля. Уезжаешь из Кызыла зимой, приезжаешь весной, – смеясь, сообщил он мне.
Я пожал плечами. Сошлись на том, что в этот раз фестиваль проводят на неделю раньше из-за Шагаа. Новый год по лунному календарю нынче аккурат наступит с первым днем весны, когда гости обычно и должны возвращаться восвояси с фестиваля оленеводов.
К нашему приезду на поляне из жердей уже выросли шесть конусов чумов. У двух из них еще возились люди, спешно кутая брезентом деревянные остовы.
– Традиционно чум покрывают шкурами или берестой. Но сейчас в дело все чаще идет брезент, – рассказала Надежда Дугур, председатель администрации сумона Адыр-Кежиг.
Совсем недавно в Адыр-Кежиге был создан сельскохозяйственный производственный кооператив «Тожу», люди в котором заняты оленеводством. Ранее бывшая муниципальным унитарным предприятием (МУП) оленеводческая община «Одуген» сейчас также реорганизована в СПК. Общины и кооперативы торжественно прошествовали по фестивальной поляне. Их парадом и начался праздник.
В региональном минсельхозпроде региона рассчитывают, что организация оленеводов в кооперативы позволит им получать новые виды поддержки и добиться хороших результатов. Например, одному из участников отрасли в этом году будет предоставлено государственное финансирование по федеральному проекту «Агростартап».
– Мы стараемся увеличивать субсидию на содержание оленей, – отметил в беседе с корреспондентом газеты министр сельского хозяйства и продовольствия Тувы Юрий Оруспай. – Два года назад она составляла полторы тысячи рублей. Сейчас – три тысячи. Чтобы обосновать необходимость ее существенного увеличения перед федеральными коллегами, необходимо, чтобы рост поголовья оленей в республике был хотя бы на уровне пяти процентов. Пока такого нет.
По информации министерства, за прошлый год поголовье оленей выросло незначительно. За прошлый год оно увеличилось только на пятьдесят голов, и в хозяйствах Тоджи на сегодня числится 1759 оленей. А в общем по республике поголовье домашних оленей оценивают на уровне 1832 голов. Минсельхозпрод региона рассматривает возможность отработать еще один вид поддержки оленеводческого направления в связке с региональным минтрудом: заключать с инициативным тоджинцами социальные контракты, предоставляя поддержку на разведения оленей.
Меж тем, организаторы фестиваля отмечали не только хозяйственную ценность оленеводства, но и культурную.
– Жизнь и быт тувинцев-тоджинцев - уникальный феномен не только в масштабах Тувы или России, но и всего мира, – отметил и.о. директора агентства по делам национальностей республики Арслан Калзан. – Олень играет огромную роль в их жизни, почти сакральную. Исследователи заявляют, что есть основания полагать, что настоящие оленеводы фактические обожествляют это животное.
Теперь мне становилась понятна ироничная улыбка мальчика, который катал меня на олене. Мои неловкие потуги усесться на животное, должно быть, сильно позабавили его. Сам он, наверняка, научился ездить верхом года в три-четыре. А, возможно, даже раньше совершил свое первое путешествие на спине оленя. Работая над репортажем, на фестивале оленеводов мы видели совсем крох в специальных детских седлах, с неким подобием поручней или оградки. Живя в тайге, эти люди с пеленок учатся обращаться с оленями.
– Для нас олень — это сама жизнь, – сказал оленевод СПК «Шулун» Роман Бараан. – Это средство передвижения, это молоко, мясо, теплые шкуры не заменимые во время холодов.
Несмотря на то, что чумы сейчас чаще всего покрывают брезентом (хотя оленеводы теперь живут и в обычных палатках), внутри пол по-прежнему устилают шкурами мехом вверх. Так можно даже снег не чистить на месте, где остановится кочевник. Все равно будет тепло. Внутри чум, как юрта, делится на мужскую половину – справа, и женскую – слева. На мужской хранится инвентарь для работы и оружие. На женской - припасы и провизия. В современно быту, конечно, это всегда путается, но зайдя в один из «фестивальных» чумов мы обнаружили это разделение.
– Популяризировать, чтобы сохранить — вот цель этого фестиваля, – подчеркнул один собеседник газеты из числа организаторов праздника. – Даже для самих тоджинских оленеводов, особенно их детей, это возможность окунуться в собственную культуру.
Напоминать, очевидно, есть смысл только о культурных деталях быта. Что касается его практической части, о ней оленеводам не дает забыть тайга. К примеру, при перекочевке с зимней стоянки на летнюю, и наоборот, весь скарб, а также брезент, сейчас заменивший шкуры, грузится на оленей. Животное везет на себе не только самого кочевника, но и весь его дом. Хотя в распоряжении оленеводов теперь имеется транспорт, взять хоть, снегоходы, в тайге есть места, где пройти можно только на оленях.
– Тоджинский олень выше и сильнее северного собрата, – рассказывает оленевод Эра Кандан. – Будь он меньше, ездить на нем верхом было бы невозможно. Можно было бы впрягать его в сани, но какой в этом толк в тоджинской тайге. На санях хорошо передвигаться по тундре, как это делается у северных народов. А в тайге с ее преградами и горами только верхом.
Когда в песнях остальной Тувы воспевают лошадь и просторную степь, здесь в Тодже песни поют об оленях и суровой, однако, одновременно щедрой тайге. Тоджинцы говорят, что здешнего оленя от северного собрата отличает не только больший рост. Он куда лучше приучен к людям. Правда, животные, которые были на фестивале, к концу праздника устали от людского внимания. Один даже улегся с седоком на спине, отказавшись быть дальше «аттракционом». Его хозяин тогда заметил, что животному просто надоел шум и музыка вокруг. В тайге и на стойбищах обычно тихо, и животные привыкли к такому покою.
Настоящим зрелищем на фестивале стали скачки верхом на оленях. Дистанция небольшая – всего 400 метров, но и олень не гоночный болид, а, скорее вездеход. Многие оленеводы сами примеряли на себя роль жокеев и в гонке правили животными. Первым к финишу на свое любимце по кличке Гроза пришел Игорь Кол из Адыр-Кежига. Он постоянный чемпион таких любительских скачек.
– Не могу сказать, когда я впервые сел на оленя. Просто не помню. Не помню себя, когда я не умел бы ездить верхом на этом животном, – коротко отчеканил он, разгоряченный гонкой, поглаживая шею своего выносливого друга.
Антон ПОСОХИН.
Фото Буяна ООРЖАКА.