А началось всё в 50-х годах ХХ века, когда мировые державы схлестнулись в смертельном противостоянии и чуть было не развязали Третью мировую войну. Среди десятков тысяч солдат СССР были и ребята из Тувы. Один из них коренной балгазынец Илларион Шелепов. За рулём военного грузовика он преодолел тысячи километров корейских фронтовых дорог и даже побывал в Китае.
Война, которую не ждали
Ещё Великая Отечественная принесла много горя семейству Шелеповых. В 1943 году, в разгаре Курской битвы, головы сложили старшие братья Варфоломей и Матвей. Об их печальной судьбе родным сообщили казённые похоронки. В те времена юный Илларион трудился в Балгазынском колхозе «Пламя революции». Молодой человек умело обращался с лошадьми, любил их кормить, поить и вычёсывать. Виртуозно запрягал коней в борону или сеялку, а когда хлеб всходил и колосился, то помогал колхозникам его убирать.
Но юношу всегда тянуло к технике, и со временем он освоил трактор и получил права на управления этим железным гигантом. Всенародным ликованием встретили весну 1945 год, когда Третий Рейх пал и капитулировал перед силами союзников. Вместе с односельчанами Илларион со слезами на глазах и одновременно улыбкой счастья на лице смотрел военную кинохронику. Чёрно-белые кадры мелькали один за одним, а с экрана на людей смотрели советские и американские солдаты. Во время встречи на Эльбе они стали не просто военнослужащими дружественных государств, а настоящими братьями по оружию. Тогда невозможно было представить, что спустя пять лет бывшие друзья не на жизнь, а на смерть сойдутся на корейском театре боевых действий.
Февраль - особенный месяц
Иллариону Васильевичу уже пошёл 94 год, но о войне в Корее он помнит в мельчайших деталях и может подробно рассказать о каждом её периоде. Конечно, не в глобальных генеральских масштабах, а с позиции рядового военного водителя. У него много трудовых и юбилейных медалей, не счесть благодарностей и почётных грамот. Но он особенно гордится боевым памятным знаком, которым его наградило китайское правительство:
– Меня призвали в Советскую армию 15 марта 1950 года. Начал свою службу в Читинской области на станции «Дивизионная». Успешно прошёл курс молодого бойца, шоферскую школу, где получил заветное водительское удостоверение. Через несколько месяцев наше подразделение перебросили в Иркутск, а там уже формировалась дивизия для отправки на войну. Тогда мы ещё не знали, что предстоит понюхать пороха, но догадывались, что затевается серьёзное дело. К мирному, а тем более военному делу я и мои товарищи относились крайне ответственно. Тут не до шуток, ведь мы были солдатами СССР на чужбине и не хотели ударить в грязь лицом. Службу несли исправно, а в феврале 1951 года мне оказали большую честь, вручили памятный нагрудный знак. В удостоверении к нему чёрным по белому было написано: «В память о дружественной помощи специалистов Советского Союза, нам, в деле основания войск специального назначения Народной Освободительной Армии Китая». А дальше личная печать и подпись Председателя КНР Мао Цзедуна. Расписался он размашисто и твёрдо, сразу видно, что он был человеком железного характера, волевым и властным. Так и началась моя военная эпопея, – вспоминает Илларион Васильевич.
Китайцы славянской внешности
– Союз и Поднебесная сильно помогали корейскому народу в его борьбе с империалистическими державами. Прежде, чем пересечь границу, нас переодели в китайскую военную форму. На технике командиры велели намалевать причудливые иероглифы, чтобы сбить с толку противника и не обнаружить наше присутствие. Из русских, украинцев и белорусов «китайцы» получились так себе, просто не похожи и всё тут. Хуже всего приходилось рослым и широкоплечим парням. Им форма была ужасно мала, и они её перешивали, чтобы хоть как-то подогнать под свой размер. Гармонично смотрелись в иностранном обмундировании якуты, буряты, хакасы и тувинцы. А когда делали сердитые лица, то от военных из Поднебесной их невозможно было отличить.
Мне рассказали один забавный случай, когда наши ребята курили в сторонке, а к ним подбежал китайский лейтенант. Офицер был совсем молоденький, худенький и не высокий, но голосом обладал хорошо поставленным и командным. Он начал отчитывать солдат, хватать за ремни и тыкать пальцем на пуговицы и подворотнички. А наши то ни бельмеса по-китайски не понимают, лишь стоят и глазами хлопают. Только когда подбежал переводчик стало ясно, почему лейтенантик сердится. Он ругал парней за внешний вид и требовал привести себя в порядок, хотя одеты они были по уставу. Наверное, решил перестраховаться, чтобы бойцы выглядели достойно и не опозорились перед советскими военными. И на войне тоже курьёзы бывают, – улыбнулся Илларион Васильевич.
Боевое крещение едва не превратилось в трагедию
– Когда нашу зенитно-артиллерийскую батарею перебросили в Корею, то мы быстро возвели палаточный городок и сразу же начали копать землянки. Нами командовал капитан, мужик хороший, деловитый и обстоятельный, но без военного опыта. Всю Великую Отечественную он прослужил на Дальнем Востоке и в боях не участвовал. Почему-то стал проводить строевые занятия, да ещё и с песнями. Дело было к вечеру и уже смеркалось, а мы шагаем в ногу и поём. Тут откуда не возьмись налетели американские самолёты и давай нас бомбить. Взрывы раздавались то тут, то там. Хорошо, что вражеской авиации было немного и их сразу же начали давить ответным огнём. Ущерб от налёта был минимальным, да и убитых не было, только раненые. Наш командир за этот инцидент от начальства получил по первое число и больше не был таким неосмотрительным.
Да уж, американцы умели бомбить и боеприпасов не жалели. Однажды они почти уничтожили важный мост, его сразу же начали восстанавливать наши инженерные войска. Укрепили, но ездить по нему было по-прежнему страшно, ведь ремонт был закончен не полностью. Мне надо было перевести на тот берег снаряды. Дежурный говорит: «Мост ходуном ходит. Ты дверь то открой, а если машина падать начнёт, сразу же выпрыгивай». Я вцепился в баранку железной хваткой, аж костяшки пальцев побелели. Еду на предельно малой скорости, потом обливаюсь, а мост всё не кончается, будто бы на месте стою. Выглянул осторожно, посмотрел, колёса всё же крутятся. Эти несколько десятков метров дались мне титанически трудно, лучше уж проехать 300 километров до верху гружённому и без остановок, чем так. Мне повезло, что не сорвался в бездну.
Сталинские соколы бьют Вашингтонских стервятников
– Это сейчас уже известно, что советской авиацией в Корее командовал прославленный лётчик и трижды Герой Советского Союза Иван Кожедуб. Тогда это была тайна за семью печатями, но разве может что-то скрыться от зоркого солдатского глаза? Молва быстро распространилась по войскам и имя Ивана Никитовича стало ещё более легендарным. Ходили слухи, что он летает на особо мощном реактивном самолёте, не таком как у всех. На его фюзеляже по-китайски написано его звание, имя и все регалии. И если какая-нибудь операция проходила крайне успешно, то все верили, что сталинских соколов вел в бой лично Кожебуд и именно он больше всех сбил самолётов врага. Со стороны за воздушным боем не страшно наблюдать, это даже захватывающе. В небе самолётики маленькие, будто бы игрушечные. Когда наш «Миг» давал очередь трассирующими снарядами по американскому бомбардировщику, то тот сначала вспыхивал, начинал гореть и рассыпаться в воздухе. Зачастую от грозного врага оставались лишь одни мелкие обломки, которые и падали на землю.
Но и для ПВО тоже работы хватало. Помню, как наши зенитки прикрывали важнейший стратегический объект – электростанцию. Ствольная артиллерия била на восемь километров в высоту, а американские бомберы могли летать выше 10 тысяч метров. Они становились неуязвимы, но и сбрасывать свой смертоносный груз с такой высоты было трудно. Пытались, конечно же, однажды отбомбились, потратили кучу боеприпасов, а толку почти ноль. Пришлось снижаться, а тут-то их и ждали советские зенитки. Наша задача была помешать неприятелю уничтожить объект, а если ещё удавалось повредить или сбить его, то это вообще хорошо. Американцы отлично воевали, а техника у них была современная и надёжная. Не просто с ними было, но общими усилиями всё же справились.
Здравствуй, жизнь без войны!
– В запас меня уволили 19 октября 1953 года, когда война в Корее уже закончилась. Ей я отдал без малого два года своей жизни. Вернувшись в родное село, женился. Вместе с супругой Александрой Васильевной построили дом, родили четверых сыновей, правда двух моих сынков уже и в живых то нет. С женой душа в душу прожили более полувека, её схоронил около 20 лет назад. Дети и внуки меня регулярно навещают, да и жители Балгазына не забывают. Плохо, что долго ветеранов Корейской войны не признавали и заставляли нас держать язык за зубами. Я подписку о неразглашении давал, да и остальные такой же документ подписали. Среди моих односельчан тоже были участники корейской кампании. Памятные даты отмечали вместе, за закрытыми дверями. Бывало соберемся вместе, приходили Иван и Осип Чистобаевы, Миша Петров и я. Выпьем боевые сто грамм, помянем павших товарищей, вспомним ушедшую войну, а на следующий день наступала обычная жизнь. Нас признали ветеранами только в 1985 году, а в 2004 году приравняли в правах с участниками Великой Отечественной войны. Здорово, что, хотя бы спустя годы всё встало на свои места и справедливость восторжествовала.
Большой радостью для меня стало знакомство с Александром Кууларом. Саша сын ветерана Корейской войны Алдын-Херела Куулара. Алдын-Херел служил артиллеристом, а после демобилизации работал адвокатом, учётчиком полевых работ и бригадиром в совхозе. Нам с Сашей есть о чём поговорить, он рассказывает о своём отце, а я о моём боевом пути. У Алдын-Херела, меня и других воинов-корейцев много общего. Мы тоже сражались за Родину, – с уверенностью произнёс ветеран Шелепов.
Кирилл САМОХВАЛОВ
Фото автора.
"Тувинская правда" № 9 от 12 февраля 2022 года.