Душа, как вспаханная пашня:
Богата светом и теплом,
Богата памятью всегдашней
О назначении своем.
Сегодня, когда мы вспоминаем, готовясь к 75-летию Великой Победы, ветеранов Великой Отечественной, своих земляков, хочу обратить свою душу к памяти удивительного человека, фронтовика и поэта, Анатолия Федоровича Емельянова, автора вышеприведенных строк.
Теперь, мне кажется, уже мало кто знает и помнит этого стройного, красивого человека с львиной гривой волос на голове, с умным и пытливым взглядом карих глаз. Он много лет возглавлял общество «Знание», был министром культуры, писал книги и был поэтом, нашедшем неповторимые строки о нашей Туве:
«Что такое Тува?
Это степи, омытые солнцем
Быстрых речек разлив,
И дремучих лесов океан.
Синеватые дали
И гор разноцветные кольца,
Зной песков раскаленных
И снежная стужа Саян.
Он воспевал ее людей – тружеников и солдат войны:
Вручают знамя бригадиру,
Он седоват и грузноват.
В рубахе потной – не в мундире…
Все ж подтянулся, как солдат.
Вот он стоит под шелком алым,
У всей бригады на виду.
Под ним полмира прошагал он
В другую, страшную страду.
На нем наш Герб Советский вышит
И профиль вечного лица,
И в жизни нет награды выше
Для хлебороба, для бойца.
Оно всегда, повсюду с нами,
И в страдный час,
И в ратный час…
Эти стихи посвящены бригадиру тракторно-полеводческой бригады колхоза «Красный Пахарь» Семену Филипповичу Чекулаеву, ветерану Великой отечественной войны, бывшему танкисту-пулеметчику, разведчику, участвовавшему в форсировании Днепра, освобождавшему Украину.
Сам Анатолий Федорович, тоже участник великой войны, прошагал под Красным знаменем так же, как и Семен Чекулаев, немало военных путей-дорог. Но до путей военных была еще жизнь изначальная, проходившая в маленьком поселке Емельяново под Красноярском. Родился Анатолий Федорович 20 августа 192 5года в рабоче-крестьянской семье: отец был шахтером, а мама колхозницей в красной косынке. Отец окончил три класса, а мать всего один класс сельской школы, и, тем не менее, в семье было принято по вечерам вслух читать книги: «Как закалялась сталь» Николая Островского, «Тихий Дон» Михаила Шолохова, «Школу» Аркадия Гайдара. Как писал в своих воспоминаниях Анатолий Федорович, читать он научился в пять лет от своей матери, и с тех пор «читал много и жадно», и книги всегда были его второй жизнью. Писать стихи начал с 12 лет, их публиковали в газете «Сталинские внучата». Когда началась война, учился в 9 классе. Напротив дома, где жила семья Емельяновых, находился военкомат, и часто был слышен плач матерей, провожавших своих сынов на войну. Тогда и было написано стихотворение «Не плачьте, матери!», опубликованное в местной газете «Ударник социалистических побед»:
Враги стеною лезут на Отчизну
И нам ли перед ними отступать.
Не плачьте матери, что собственною жизнью
Идут сыны Отчизну защищать.
Пришла пора и нам за ружья браться.
Пришла пора Отчизну защищать.
Не плачьте матери, мы стойко будем драться,
И если надо – стойко умирать.
Плечо к плечу идут отцы и деды,
Так отставать ли будут сыновья?
Не плачьте матери, сыны придут с Победой,
О, грозный час! О, Родина моя!
Пора браться за оружие пришла в 1943 году, после окончания Новосибирского военно-пехотного училища, откуда он вышел младшим лейтенантом, командиром пулеметного взвода, и в числе других пятисот 18-летних младших лейтенантов попал на 1-й Украинский фронт. Об этом времени его «Шестая новелла Поэтической хроники»:
Пятьсот нас было - младших лейтенантов,
Окончивших училище, безусых,
Поскрипывавших новыми ремнями,
Постукивавших лихо каблуками.
Пусть и не очень с виду офицерских,
Но все же стойких кирзовых сапог.
Перед уходом на фронт он писал матери:
Когда увидимся с тобой,
когда вернусь домой, не знаю.
В огне войны земля родная,
Я ухожу на смертный бой
Я верю, снова будем вместе,
Я знаю, ты должна понять:
Меня зовет другая мать
Отчизна-мать взывает к мести!
В своих воспоминаниях, оставленных автору этих строк, Анатолий Федорович писал, что воевал он не так уж много: « Воевать много не пришлось, был ранен и войну закончил в госпитале. Поэтому я сам не считаю себя участником войны, слишком мало воевал по сравнению с моими товарищами, большинство из которых погибли».
Это, конечно, неимоверная скромность большого человека, ведь сказано же у другого фронтового поэта Николая Рыленкова: «Прошедшим фронт, нам день зачтется за год, в пыли дорог зачтется каждый след».
А его стихи тех лет говорят сами за себя:
Отброшен враг. Преграды сметены.
Мы перешли заветную границу,
И этот день в истории войны ,
Как день победы нашей сохранится.
Отброшен враг. Преграды сметены.
Анатолий Федорович прошел с боями Восточную Пруссию, освобождал Польшу, был тяжело ранен под Краковом, долго лечился в госпитале. Затем, уже после войны, в чине капитана служил в Германии, в Берлине:
Живым укором для своей страны
Шли пленные по улицам Берлина.
Мать-немка у разрушенной стены -
все, что осталось ей после войны,
Узнала среди них мальчишку-сына.
Он шел, как все, чуть голову склонив,
худые плечи опустив устало.
Как горек встречи радостной порыв!..
На мостовую сумку уронив,
она к нему рванулась, подбежала
и обняла его за шею так,
Как матери одни нас обнимают.
Он как-то весь смутился и обмяк -
А мать забилась, зарыдала так,
Как все на свете матери рыдают.
Слова? Какие тут нужны слова,
когда и говоришь, и видишь сердцем!
Но мне тогда хотелось крикнуть вам,
моим вчерашним сдавшимся врагам,
всем сыновьям и матерям немецким:
-Запомните, как обманули вас,
как поплатиться вам пришлось жестоко!
Запомните суровый этот час.
Запомните, что мир пришел с Востока.
…Шли пленные. На серый их поток
Смотрели молча матери и дети.
Мы с этим немцем встретились потом -
в Москве.
Учились в университете.
Но до университета, были еще события в жизни фронтовика, которые оставили след в сердце. Находясь в госпитале, в польском городе Кракове, он познакомился с юной полячкой и горячо влюбился. Любовь эта ничем не кончилась, но остались стихи и пьеса «Вхожу я в темные храмы». Пьеса нигде не опубликована и никем не поставлена. До сих пор жалею, об утерянной возможности сделать это в годы своей работы в туранском народном театре, когда посчитала пьесу не совсем удачной, а возможно, поняла, что не дотягиваю, как режиссер до тех высот, к которым звала эта вещь. И теперь ощущаю чувство некоторой вины перед этим талантливым поэтом и гениальным человеком.
Мобилизовался Анатолий Федорович в 1946 году, побывал дома, увиделся с мамой, встречу с которой переживал еще в 1944 году, когда появились щемящие душу строки:
Когда-нибудь, в один из дней весенних,
А может быть, в один из зимних дней,
войду я, наконец, в родные сени
И молча встану у родных дверей.
И я впервые правде не поверю
За столько лет, за столько трудных дней,
когда услышу за знакомой дверью
знакомый голос матери моей.
И я войду – и тут же у порога,
я поклонюсь тебе, родимый дом…
За дни войны мы пережили много -
но как мы этот день переживем?
А потом была Москва, философский факультет МГУ, встреча со Светланой Козловой, которая станет матерью его девятерых детей и любовью на всю оставшуюся жизнь. И будет Тува, с которой он будет связан навсегда, до конца своих дней, и будут книги стихов: «Солнце и Эртине», «Если ты человек», «Всегда в командировке», «Упорство», «Справедливость», «Судьба», публицистические книги «Быть человеком», «Старообрядцы» и другие. О них Анатолий Федорович говорил: « Всю эту мою жизнь в Туве, все, чем я здесь жил и живу – обо всем этом и написано в этих книгах, это и есть моя автобиография, та биография моих мыслей и чувств, и в какой-то мере моих дел, что и составляет подлинную биографию каждого человека».
Он был прекрасным отцом, хорошим мужем и верным другом.
Эти стихи написаны за несколько дней до его кончины и нигде не опубликованы:
Бывает так между людьми -
Душа с душой соприкоснется
И краткий, и счастливый миг
Навеки в сердце отзовется.
Души родной тепло и свет
Храним, ласкаем и лелеем,
И ничего на свете нет
Для нас дороже и милее.
В нынешнем году Анатолию Федоровичу Емельянову исполняется 95лет со дня рождения, а прожил он всего ничего - 66 лет…
Татьяна ВЕРЕЩАГИНА
