14 февраля было совершено нападение на сотрудника Тувинского республиканского охотничье-рыболовного хозяйства, заслуженного работника сельского хозяйства РФ, заслуженного работника РТ, эксперта всероссийской категории Юрия Никитина, отработавшего около 40 лет главным охотоведом Тоджинского района.
В настоящее время Юрий Григорьевич Никитин трудится охотоведом Мюньского охотничье-рыболовного хозяйства. В его обязанности входит: проведение учетных работ охотничьего животного мира, охрана этих животных, выдача охотничьих билетов, разрешений и путевок на охоту…
Пятница, 14 февраля, для охотоведа была обычным рабочим днем. Он вел учет охотничьих животных в местечке Мюнь-Холь. До вечера ездил по тайге на снегоходе, вел наблюдения, составлял соответствующую документацию. Никитин — опытный следопыт, с 1977 года работает в нашей Тоджинской тайге, всегда был и остается ее главным охранником и непримиримым врагом всех браконьеров. И в тот день Юрий Григорьевич легко определил, что в тайге он не один, рядом петлял еще один след от снегохода. В тайге явно были «чужие», несколько дней назад, делая учет, он наткнулся на кровавые следы раненого животного. Сезон сейчас не охотничий, охота запрещена, значит, ранить животное, могли только браконьеры.
Охотовед поехал по «чужим» следам и выехал на брошенный на берегу реки Бий-Хем стан. Кто гонял в этом районе зверя? По следам определить нельзя. Может, местные горе-охотники, возможно, «гости» из Кызыла? На старом кострище охотовед развел костер и решил перед обратной дорогой домой погреться и попить чайку. Рюкзак с провизией, термос с чаем поставил недалеко от костра, зачехленное ружье осталось лежать в санях снегохода. И вдруг он услышал рев мотора.
Прямо на него неслась бортовая автомашина УАЗ. Юрий Григорьевич успел отскочить в сторону, а вездеход проехал по вещам. Охотовед сразу понял: просто так эта встреча не кончится. Ведь гости были «злейшими друзьями» старого охотоведа. Перед Никитиным предстали сотрудник МЧС России и бывший теперь уже работник ДИЗ. Никитин систематически уличал их в браконьерстве, неоднократно составлял протоколы. Встреча с первых минут не сулила ничего хорошего. «Гости» были на машине, одеты легко, а Никитин на снегоходе, одет в толстый, непродуваемый на морозе комбинезон, шутка ли, 40–50 километров на открытом снегоходе целый день, да еще и в 30-градусный мороз.
Связываться одному, немолодому уже охотоведу, с двумя, еще довольно молодыми односельчанами, настроенными агрессивно, да в глухой тайге — смерти подобно. Пока один из них, Л., разглагольствовал о «приятной» встрече, второй, назовем его С., кинул в огонь рюкзак с вещами Никитина. Затем Л. наотмашь палкой ударил охотоведа по левому боку, обездвижив Никитина. А дальше началось самое мерзкое и страшное…
Озверевшая парочка долго и умело избивала охотоведа ногами. Несколько раз Никитин пытался уползти от озверевших односельчан к дороге, но те шли за ним и снова били его ногами. Окровавленный, он лежал на дороге и не представлял для своих палачей, устроивших расправу, особой опасности. Но этого им показалось мало, они испортили «Буран» Никитина, вырвав замок зажигания. Затем С. взял ружье Никитина, выстрелил вверх и объявил, что расскажет всем, как Никитин сам стрелял в них. Затем, смекнув, чем может закончиться избиение человека, находящегося при исполнении служебных обязанностей, мучители сами позвонили в полицию.
Часа три, до приезда полиции, беспомощный сотрудник охотничье-рыболовного общества лежал на снегу, чтобы он не «сдох», «жертвы никитинского произвола» кинули ему под бок шкуру лося.
…После всех манипуляций и красочных рассказов «добрых дядей» о расправе охотоведа над «добропорядочными» гражданами, Никитин с трудом завел «Буран», помогли таки сотрудники полиции, сумел найти в себе силы вернуться в Тоора-Хем.
Пока состояние Юрия Григорьевича Никитина позволяло ему только лежать: разбитое лицо, огромные гематомы по всему телу, проблемы с почками. Сотрудник МЧС, призванный государством помогать людям, экс-работник Дизельной электростанции района тем временем бегают по инстанциям, пишут заявления во все органы правосудия. Вероятно, они надеются: кто первый — тот и прав! Кто прав, кто виноват — судить не нам!
Кто победит — откровенные браконьеры или справедливость? Если местные власти не могут защитить наше общее богатство — тайгу, может, пора привлечь федеральный центр? Куда обратиться за помощью? Ведь тайгу продолжают грабить не только местные браконьеры. Вспомним, падение самолета АН-2 на озере Чойган-Холь, где была сделана взлетно-посадочная полоса. Из Тоджи рекой текут не только рыба и мясо, но и мускусная железа кабарги, желчь медведя, пушнина.
Когда-то в Тоора-Хеме медведи ходили по улицам. Рядом с селом дорогу переходили табунки косуль, которым юные охотоведы под руководством Никитина на озере Доруг-Холь заготавливали для подкормки березовые «веники» и сено. Сейчас районные охотоведы Госкомитета по охоте и рыболовству Республики Тыва меняются, как перчатки. Толку от них нет. И это можно проверить по числу протоколов, составленных за браконьерство в бытность работы Никитина и в последние годы. Нынче зверя вблизи населенных пунктов нет. Его истребили браконьеры. Выбили животных и взялись за… охотоведов?
Наталья ГРЕК; с. Тоора-Хем
От редакции: Кто виноват? Кто прав? Решать будут правоохранительные органы и суд. В правовом государстве любой спор должен решаться по закону, через суд. И не прав тот, кто думает, что в Тодже закон — тайга, а прокурор — медведь.
При чтении этого материала возникает много вопросов. Судя по тому, что этот вопиющий факт до сих пор не стал достоянием гласности, то, вероятно, он не попал в оперативную сводку МВД по РТ. Почему? Что делали в тайге напавшие на охотоведа люди с автомашиной и снегоходом в запрещенные для охоты сроки? Где они взяли шкуру лося? Почему били лежащего и не оказывающего им сопротивления человека, находящегося при исполнении своих обязанностей? Возбуждено ли уголовное дело по этому факту? Эти вопросы — МВД по РТ и прокуратуре. А мы обязательно вернемся к этой теме.