К началу учебного года Тувинский госуниверситет обзавёлся диковинкой. Теперь среди облечённых учёными степенями преподавателей — кандидатов, докторов наук, профессоров — в ТувГУ есть и… народный хоомейжи РТ. Стократ диковинней, что этот хоомейжи — молодая красивая женщина. Первая в истории республики женщина, удостоенная этого почётного, чисто мужского, звания.
Государственную награду Чодураа Тумат, преподаватель Кызылского педагогического колледжа, основательница и руководитель ансамбля «Тыва кызы», получила из рук главы республики нынешним летом. И хотя до сих пор искренне смущается, ощущая на своих плечах вес оказанной ей чести, именно она — человек, который на протяжении уже двух десятков лет активно занимается популяризацией в Туве женского горлового пения. Её ансамбль строго придерживается всех канонов традиционного исполнения фольклора. Здесь, на малой родине, такой консерватизм не приносит коллективу большого рубля и тысяч поклонников, но Чодураа уверена: их дело — правое.
— Чодураа Семис-ооловна, что значит для вас звание, которое вы получили?
— Это такое уважение к человеку, оценка всего того, что ты сделала… И это надежда на тебя, что ты ещё что-то сделаешь, покажешь. Кроме того, есть очень много достойных мужчин, у которых до сих пор нет этого имени. Некоторые ждут его не просто годами — жизнью. И женщин много достойных. Поэтому я, конечно, испытала шок, который до сих пор не прошёл.
— Это же настоящий прецедент — женщина — народный хоомейжи…
— Несомненно, это большое культурное событие в истории хоомея, и не только внутри Тувы… Знаете, если говорить правду, то, создавая ансамбль, а первое выступление состоялось в рамках международного симпозиума «Хоомей» в 1998 году, — тогда я ещё не исполняла горловое пение. Я была просто человеком, который собрал коллектив. Организатор, музыкальный руководитель, музыкант, аккомпаниатор, который играл для девушек.
— И вы к тому моменту ни разу не пробовали исполнять хоомей?
— Ни разу. Тогда, после симпозиума, я поняла, что эта идея — женский коллектив, который исполняет горловое пение, народные песни, играет на традиционных инструментах, — интересна публике. Я осознала это как руководитель. И ещё я поняла, что не могу полноценно руководить процессом, если сама не умею исполнять. Чего я могу требовать с девушек?
Выросла я в традиционной среде, родители были чабанами, моя родина — село Ийме. У родителей было много детей, родственников. Каждое лето уезжали в тайгу на летнюю стоянку, там я дружила с братьями, племянниками, а они все исполняли горловое пение. Друг другу подражали, увлекались, получали удовольствие от этого. Думаю, я была влюблена в искусство хоомея с самого детства, даже до училища искусств — окончила я национальное отделение по классу чадаган, играла там в фольклорном студенческом ансамбле «Чангы-Хая», руководила нами легендарная женщина Татьяна Туматовна Балдан. Конечно, не сказать, что я сразу взяла и запела — я училась этому восемь месяцев.
— Вы пренебрегли запретом, который налагает традиция…
— Конечно, создавая ансамбль, мы шли на это осознанно. Хотя я сама, когда впервые, ещё в училище, услышала Айланму, Шончалай, испытывала неловкость, потому что привыкла к мужскому исполнению… но потом привыкла к этим женским звукам, начала воспринимать их нормально и даже полюбила.
— Уроков вам никто не давал?
— Нет. Однажды я попросила одного известного хоомейжи меня поучить, но он отказался. Я много слушала записи, училась потихоньку, в тайне ото всех, сама. Но как-то меня услышала мама; я испугалась, что она будет ругаться, но она сказала: ну конечно, ты же создала женский ансамбль — ты должна и сама исполнять горловое пение. Поддержала. Она, скажем так, и была моим первым учителем, поправляла меня, делала замечания, хотя сама хоомей не исполняла. И вторым моим критиком-учителем был мой племянник. Ему тогда было лет 5-6, но он уже хорошо исполнял стиль каргыраа и со знанием дела оценивал мои пробы.
— Что было сложнее всего в процессе самообучения?
— Бывало, иногда оставалась после работы в кабинете. Чтобы профессионально расти, овладевать новыми навыками, стилями, техниками — не только в хоомее, но и в игре на инструментах, — самое важное и сложное — это работа над собой и самодисциплина. Хотя у тебя много других дел, обязательно надо каждый день по 40 минут — часу уделять тому, чтобы освоить что-то. Целеустремлённо идти вперёд. Сложно было перешагнуть робость, страх того, что скажут люди… Я до сих пор слушаю очень много записей, думаю о своём репертуаре. Можно сказать, что до сих пор учусь.
— Но всё же включились в состав ансамбля как исполнительница вы по истечении восьми месяцев самостоятельных занятий?
— Да, где-то так. Это был уже 1999 год. В ту весну мы много репетировали, потому что поставили цель записать наш репертуар. И первая студийная запись состоялась на радио ГТРК «Тыва». Потом мы выступали на «Устуу-Хурээ», потом был первый выезд, с помощью центра «Хоомей», на международный фестиваль в Польшу.
— Как вас приняли?
— На западе, когда женщины делают что-то необычное, их очень поддерживают. И мы ощутили такую поддержку... Потом, по приезде, у нас случился разлом. Кто-то ушел работать в ансамбль «Тыва», у кого-то место жительства и работа — в районе. Как дальше жить, каким составом — стал вопрос. Это мы преодолели. И потом на грани распада наш ансамбль был раза четыре. Всё преодолели.
В этом году нам исполнилось двадцать лет, и я начала думать, как можно это подытожить. И возникла идея кругосветного турне, которое бы начиналось в Азии: Корея, Тайвань, Япония, Гавайские острова, города США: Нью-Йорк, Вашингтон, некоторые штаты около Нью-Йорка — потом Амстердам, потом Париж и, наконец, Норве-гия — Санкт-Петербург — Кызыл. Слава Богу, все эти планы сбылись. В Амстердаме мы записались у очень известного лейбла, компании «Пан Рекордс», которая в своё время выпустила диски легендарного ансамбля «Тыва». После турне, не отдохнув, готовились к юбилейному концерту, который недавно отвели. Надеюсь, достойно представили свой репертуар.
— А дальше что?
— У музыкантов не принято оглашать свои планы. Но они есть.
— Ну, это самое главное.
— Наша группа очень интересна зарубежной публике. Мы придерживаемся именно традиционности исполнения тувинского фольклора. Некоторые, в особенности здесь, в Туве, нас упрекают, что наш репертуар лишён современного. Есть ли у вас зрители в Туве? — спрашивают. Интересуется ли вами молодёжь?
Молодёжь не только нашей, но и всей тувинской традиционной музыкой — не интересуется. Есть здесь поп-музыка, есть проекты типа «Хоомей-бит», «Хартыга» — они демонстрируют, как могут звучать хоомей и народная музыка. В формате рока, фьюжн. В сочетании разных ритмов. Но не надо путать: традиция — это не рок, не поп, не авангард. Если мы не сохраним традиционность и истинное лицо нашей национальной музыки, то она может потеряться в мире. Где потом искать корни? Если у дерева корень сильный, здоровый, оно может расти высоко и иметь много разных ветвей. Этот корень — и есть традиционность. Этого направления мы и придерживаемся.
— Вы очень часто выезжаете за границу. Поездки, особенно дальние, — это всегда нелегко…
— Каждый раз, когда выезжаем, мы думаем о том, что едем не как туристы; на нас большая ответственность — мы показываем лицо своего народа, его культуру, душу. И как мы себя покажем — так и воспримут наш народ. Ответственность большая, поэтому готовимся серьёзно. Выступаем с открытой душой, так, будто духи нашей тувинской земли стоят за нами. Перед отъездом я всегда молюсь святым местам, чтобы они дали силу, поддержку, удачу.
— И чувствуете их защиту?
— Когда на сцене сидишь и поёшь — чувствуешь. Как будто не ты поёшь сама, а через твоё тело что-то, другая энергия идёт.
— А от зала что чувствуете?
— Бывают разные залы. И зрители бывают разные. Разные страны, культуры, менталитет — всё это имеет значение. Но при этом везде слушают нас расслабленно. Принимают музыку, медитируя. Некоторые люди плачут, другие засыпают, третьи танцуют и радуются. В последние годы люди даже остаются после концерта, чтобы поблагодарить. Признаются, что хоомей и звуки игила снимают с них затянувшуюся депрессию, что они испытывают облегчение.
— Происходит врачевание такое.
— Да, что-то вроде музыкальной терапии. Когда ты честна с собой, со своей музыкой и играешь от души — так часто бывает; бывает, что и свою боль лечишь... А может, это приходит с опытом. Не знаю. Одна женщина поделилась, что после смерти мужа не могла долго плакать. А пришла на концерт — и рыдала. Потом она обнимала меня и благодарила.
— Это тяжело.
— Да, бывает, устаёшь после концерта из двух отделений, а бывает так, будто и двух отделений не было — силы удваиваются. Удивительные вещи.
— Получается, наибольший интерес к тому, что вы делаете, исходит далеко из-за пределов республики.
— Да. Если честно, в Туве мы выступаем мало. Съездить с концертом куда-то в район — для этого надо иметь свой транспорт, какие-то средства. А мы все по основной деятельности — педагоги. Одна Айланмаа Дамыран — артистка Тувинского национального оркестра. Мы же не официальная организация, мы скорее некий коллектив, который держится на одном энтузиазме артистов.
— Но вы продержались в этом статусе уже двадцать лет! Вас не пугает эта цифра?
— Половину своей жизни я посвятила продвижению женского горлового пения. Честно признаться, иногда всё держалось только на моём энтузиазме. Было время, когда я начала строить дом и мало времени уделяла коллективу — это было кризисное время. Тогда ушло полгруппы. «Тыва кызы» — это мой ребёнок. Я его родила, растила, поднимала на ноги, показываю людям. И я очень рада тому, что у меня такие замечательные коллеги. Нас сейчас шестеро. Держать всё время один состав женского музыкального коллектива сложно. Кто-то родит, у кого-то бойфренд не разрешает. И большой поклон нашим вторым половинкам, которые поддерживают нас. Мы уезжаем, а они смотрят за семьёй, детьми. Они, я заметила, даже гордятся своими женщинами.
— Ещё бы! То, что вы делаете, это ведь своего рода вызов…
— Ну, это очень резко сказано. Это скорее песня души. Душа твоя хочет петь и играть музыку, и ты делаешь это. Не для кого-то. Не для чьей-то оценки.
— Но всё-таки, если оглянуться на традицию, — почему, по вашему мнению, женщинам запрещалось исполнять хоомей?
— Знаете, со временем я пришла к заключению, что простой слушатель очень уважает и ценит «Тыва кызы». Бывает, люди узнают тебя на улице, пожимают руку, обнимают, говорят добрые слова. И не только женщины. Когда мы выступали в Кок-Хааке Каа-Хемского района в 2002 году, там один дедушка сказал: «Спасибо вам, дочери мои, за то, что вы делаете такую красивую музыку, не даёте гибнуть голосам наших бабушек». Конечно, бывают разные люди. Кто-то говорит, что такое делать нельзя.
Запрет же объясняется тем, что если женщина исполняет горловое пение, это принижает дух мужчин в её роду. Или женщина не может иметь детей, или молоко у неё пропадёт. Разные варианты в разных источниках.
— Похоже на запугивание.
— У каждого народа есть запреты. Большинство были чисто этические, эстетические, чтобы воспитать смирение, красоту, культуру. В тувинской традиции очень много запретов, касающихся одежды: нельзя надевать брюки, показывать плечо, а сейчас — шортики до наготы, майки откровенные — носят же. Но самое страшное, что в буддийский храм сейчас женщины ходят в шортах, брюках. Вот это страшно, а не горловое пение. Тувинцы с уважением относились к женщине как к будущей матери, которая должна рожать детей. Они понимали, что исполнение горлового пения сопровождается некими трудностями, необъяснимыми; возможно, отчасти поэтому и появился запрет… Ну а вообще, чисто физиологически, женщина может исполнять любые стили горлового пения и благополучно рожать. У Шончалай Ооржак-Чооду, например, пятеро детей. У Айланмы трое. Айланмаа на восьмом месяце беременности выступала с нами на сцене.
— А можно ли сравнивать женский и мужской хоомей?
— Я думаю, что женщина никогда не превзойдёт мужчину в исполнении горлового пения. Что касается красоты — то тут кому как. Но женское исполнение, я уверена, — оно никогда не будет сильнее мужского. Как-то эмоционально, по мелодике и по текстовому зачину оно может отличаться от мужского, ведь звучит женская душа. Именно душевное отличие того, что хочет передать исполнитель, может отличаться, и это, я думаю, можно сравнивать.
Виктория КОНДРАШОВА