2014 год в Туве был последним, когда на экзамене можно было ухитриться смошенничать. Так считают ребята, участвующие в проекте «Корпус общественных наблюдателей», который с 2013-го запустили Рособрнадзор и Российский Союз Молодёжи. Теперь наблюдением за ходом ЕГЭ занимаются исключительно студенты педагогических вузов и члены РСМ. Ребята непредвзятые, зоркие и неутомимые. От их глаз не укроется ни одно нарушение. Наша республика примкнула к проекту именно в 2014-м, но внедрять армию специально подготовленных наблюдателей в экзаменационный процесс начали только с прошлого года.
Пусть опыт ещё и невелик, но координатор регионального корпуса, он же руководитель тувинского отделения РСМ Эртине Куулар уже готов констатировать явные положительные результаты. В прошлом году во время досрочной сдачи пункты ЕГЭ были разбросаны по республике, наблюдатели выезжали в районы, где к нарушениям со стороны самих экзаменующихся прибавлялись ещё и вольности со стороны организаторов, которые при общении то и дело переходили на тувинский язык — что запрещено категорически. Нынче таких инцидентов уже нет — вся республика проходит досрочные испытания в Кызыле. Впрочем, Эртине ответственно утверждает, что меньше стало и разоблачений в аудиториях.
Армия тувинских наблюдателей на период марта — апреля — это 29 посланцев нашего ТувГУ — за исключением Алаша Монгуша (на фото), студента Алтайского госуниверситета, который в Кызыле на время академического отпуска. Семь недель ребят натаскивали по знанию нормативно-правовой базы, учили их всему, что должен знать и уметь квалифицированный общественный наблюдатель на экзамене.
29-ти человек оказалось более чем достаточно, чтобы обеспечить качественным наблюдением все пункты сдачи. В итоге каждый волонтёр получил по два-три индивидуальных дежурства. Однако уже первый день работы показал, что хоть и готовились, читали, слушали, представляли — а на деле всё куда сложнее. И прийти на участок заблаговременно, за два часа до начала экзамена — к восьми утра — не так-то просто, и отлучаться потом целый день никуда нельзя, и телефоном без нужды не воспользуешься, не говоря уже о том, чтобы повисеть в Интернете. Целый день — перемещайся по этажам, следи, контролируй, наблюдай. Для записей — специальная тетрадь, в которой и шпаргалка для наблюдателя на всякий случай — вдруг что забыл, — и нужные графы, куда надо вписывать конкретную информацию. Долго, монотонно — тяжело с непривычки. А уж раз взял на себя обязательство — будь добр не подведи.
На своих ребят Эртине не жалуется. Не подвёл пока никто — разве что припаздывали некоторые.
Алаша, который и сам сдавал экзамен ещё совсем недавно — в 2012 году он окончил школу №5, — уже на входе потрясли ужесточившиеся меры досмотра, которые теперь применяются к экзаменующимся. Как на таможне, сравнивает Алаш. И пытается оправдать увиденное: наверное, говорит, это для того, чтобы начисто исключить возможность каких-то махинаций.
— Когда я сам сдавал ЕГЭ, такого не было, — делится юноша. — Да и наблюдателей у нас, насколько я помню, вообще не было. Никаких камер, никакого детектора, металлоискателей, никакой комнаты досмотра. Не было даже сотрудников правоохранительных органов.
— Скажи честно, — спрашиваю его, — когда ты сдавал ЕГЭ, вы пользовались шпаргалками?
— Все поголовно. И обычные письменные шпаргалки писали, и по два-три телефона кто-то припасал. Было такое, что скрывать.
Выполнив с утра все свои обязанности, новоявленные наблюдатели приготовились к тому, что день будет тянуться мирно и нудно: такая-то система контроля — комар носу не подточит. На школу, пункт сдачи ЕГЭ, наблюдателей оказалось шестеро. Поделили между собой этажи и принялись циркулировать между помещениями. Наблюдателям разрешается в любой момент входить в классы, где пишут экзамен, находиться там произ-вольное время и когда посчитают нужным — выходить, менять аудиторию. Главное — не мешать. И вдруг — вот вам, инцидент. Девушку выводят из класса с телефоном.
Как она его пронесла?.. Сказала, что в кармане, но никто не поверил.
— Пронос телефона — это самое распространённое нарушение, которое мы фиксируем, — подтверждает Эртине. — Я не знаю, как у некоторых это получается. Когда перед экзаменом осматривают мальчиков, я захожу вместе с ними, смотрю, как это происходит. Ведь наша задача не только выявлять нарушения, но и помогать предотвратить, одновременно защищая и права учащихся, и права организаторов. Были даже случаи, когда участники проносили телефоны, спрятав их в нижнее бельё. Но металлоискатель всё равно их находил, просили сдать. Сдавали. Бывало, девочки пользовались волосами: сделают хитрую причёску, огромную, пышную — а пышность вся набита шпаргалками. Потом они идут, и из них бумажки вываливаются.
— Сколько уже в этом году было случаев проноса телефона?
— Четыре или пять. При обыске металлоискателем изымается очень много. Более десяти на каждом экзамене. Все надеются на авось.
— А когда потом выпытываете — ну как пронесли, — они молчат, как партизаны?
— В 4-й школе девочка сказала, что в волосах. Но в волосах пронести телефон — обычный такой довольно большой гаджет — невозможно. Волосы тонкие. Значит, есть какой-то способ, о котором мы не знаем. В прошлом году было очень много случаев, когда ребята — особенно парни — прятали телефон за ремень. На ремне бляха — её металлоискатель видит, а что за ней? Всё. Потом стали расстёгивать, чтобы проверить наверняка. Бывали случаи, когда ребята проходили с телефоном под ступнёй в башмаке. Таких тоже очень заметно. Они идут и прихрамывают: жалко ведь наступать в полную силу. Таких мы просим снять обувь. Бывает, что участники прячут телефоны — особенно тонкие, дорогие — в коробочку от шоколада. Но как только мы это обнаружили, стали принуждать ребят открывать шоколадку либо разламывать.
Во время обучения с наблюдателями проводили и тренинг по стрессоустойчивости. И не просто так. Если телефоны — шпаргалки — вещь на экзамене ожидаемая, то что делать, если вдруг с кем-то, эмоционально нестабильным, случается истерический припадок, или у глубоко беременной экзаменующейся от напряжения вдруг прямо в классе отходят воды? И эту, и другую ситуации нынешние наблюдатели уже пережили.
Алаш, которому на первом его дежурстве пришлось столкнуться лишь с двумя стандартными удалениями — за телефон и по состоянию здоровья (мальчику стало дурно), успел осознать, какую непростую и ответственную роль он на себя взял. Но раз взял, говорит, надо отработать как следует. А вот идти ли в наблюдатели в следующем году — подумать надо.
— Хоть я и говорил, что мы писали шпаргалки, сам лично я ниоткуда не списывал, — подчеркнул Алаш. — Меня в школе хорошо учили. И я хочу, чтобы все ребята сдавали экзамены честно. Торговля, махинации в образовании — это страшно. Только ради этого, наверное, чтобы экзамен проходил чисто, стоит попотеть в шкуре наблюдателя.
А попотеть студентам действительно стоит. Это возможность одновременно и проявить свою гражданскую позицию, и поглубже изучить ЕГЭ (будущим учителям это нелишне), и, что немаловажно, заработать себе весомую благодарность за подписью федеральных чиновников — очень пригодится тем, кто метит на повышенную стипендию или собирается переводиться на бюджет. Ну а самые активные наблюдатели, обещают в Союзе молодёжи, поедут летом на престижный молодёжный форум «Лидер XXI века», который ежегодно проходит в Ростове-на-Дону.
Кстати, результаты работы наблюдателей — зафиксированные ими инциденты, их замечания и предложения — в сводном отчёте, который составит местный координатор Эртине Куулар, отправятся в Рособрнадзор. Там их тщательно проанализируют, и если будет надобность — проверками по конкретным случаям займётся федеральное министерство образования. Это уже очень серьёзный разговор.
Виктория КОНДРАШОВА