Тува готовится 15 декабря отметить 100-летие Александра Терентьевича Шумова, командира легендарного минометного расчета шестерых братьев Шумовых, силачей из Тувинской Народной Республики, вошедших за свои подвиги, бесстрашие, точность и скорострельность во все артиллерийские энциклопедии мира. К удивительным богатырям, воевавшим на Ленинградском фронте, приезжали корреспонденты ТАСС, писатели, поэты. Их фотопортрет появился на обложке журнала «Огонек» в январе 1944 года. О них в 1943 году написал поэму «Россия» Александр Прокофьев, это произведение было отмечено Сталинской премией.
В хурале представителей города Кызыла проходят заседания оргкомитета по проведению юбилея знаменитого артиллериста. В нем принимают участие депутаты, представители минсоцтруда, Пенсионного фонда, Фонда социального страхования, социальных служб, общественной организации «Боевое братство», школ республики, представители администраций Тес-Хемского, Тандинского и Каа-Хемского районов, откуда призывались братья в 1942 году.
«Это юбилей федерального значения. Наш Александр Терентьевич, получивший серьезную контузию в годы войны, встречает 100-летие, это дорогого стоит, — говорит член оргкомитета Омак Ондар. — Судьба братьев Шумовых — пример для молодого поколения, их сплоченность, их взаимовыручка, авторитет, который они завоевали! Поэтому оргкомитет и принял такое решение — организовать выездные конференции городских школьников в районах, откуда призывались Шумовы».
Вместе с учащимися школ № 1, 5 и 15 в кожууны (Тес-Хемский — 12 декабря, Тандинский — 13 декабря, Каа-Хемский — 14 декабря) отправится и передвижная фотовыставка о братьях Шумовых, которую готовит Национальный музей, сообщила член оргкомитета, председатель комитета по образованию, науке и молодежной политике хурала представителей г. Кызыла Светлана Ощепкова.
«Мы готовим документы, сканируем семейный фотоархив, будем использовать и ту генеалогическую схему о роде Шумовых, которую подготовила дочь фронтовика Валентина Александровна Шумова, — говорит директор музея Виктор Чигжит. — Для нас очень важно, чтобы эти документы были сохранены в фондах музея для будущих поколений нашей республики».
15 декабря в музее пройдет республиканская конференция, посвященная 100-летнему юбилею Александра Терентьевича Шумова.
Сам юбиляр к этой предъюбилейной суете относится спокойно. На вопросы о секретах долголетия говорит коротко — отец Терентий до 102 лет дожил, родова такая…»
Разговаривали богатыри на своем «танну-тувинском» языке, отметил в своем очерке побывавший на Ленинградском фронте, где воевали Шумовы, военный журналист Павел Лукницкий. Отрывок из его очерка мы предлагаем вниманию читателей.
«Семья их патриархальная, можно сказать, почти родовая. Лука, Иван и Авксентий — «Никитичи»; отец Василия — Егор Фадеевич Шумов — был партизаном, убит в гражданскую войну; отец Александра — Терентий Шумов, член партии с 1926 года, — глубокий старик. Все пятеро считают главой семьи и своим «единым» отцом (которого называют почтительнейше «они») Никиту Фадеевича Шумова.
«Идея» пойти на войну пришла Ивану. Остальные откликнулись. Потом только пришли к Никите Фадеевичу. Усадил их всех округ себя старик и сердито сказал: как это, мол, без его приказу надумали? «Коли пришли за приказом, то вот он, таков: у нас в ту войну два брата от немчуры погибли, Галафтифон (Галактион) и Андрон. Время пришло такое, идите теперь, отвечайте за старших братовей, только семейства устройте!»
В один из январских вечеров 1942 го- да барашка зарезали. Гуси жареные, поросеночек. Пиво, браги ведерочка два выпили, — сахар дешевый был, рубль килограмм. Спирт... Собирались в доме Луки. Утром подъезжает отец на санях, с красным флагом, кумач — с метр. «Надо ехать!» Поехали в Балгазик на сборный пункт, за семь километров. Отец впереди на своих санях с красным флагом, за ним — шесть саней, братья с женами и детворою постарше. Ехали, песню пели: «С красным флагом приезжали. С полевых работ собрали...»
Командир — 30-летний Александр Шумов, старший сержант; наводчик — Лука, ефрейтор, старше его на четыре года; заряжающий — Василий, тоже ефрейтор, на год старше Александра; заместитель наводчика Авксентий, на год моложе, и снаряжающий — Иван, самый старший, 1905 года рождения. После лечения в госпитале к ним присоединится Семен.
Трое — Василий, Лука и Иван — подлинные великаны-богатыри, ростом каждый в сто девяносто сантиметров; среднего роста только Александр, но и он крепыш. Все они обладают огромной силищей. Руки Василия — словно медвежьи лапы. Раз грузовик расчета застрял в яме правым задним колесом. Лука и Василий приподняли его, вытолкнули из ямы. А шофер, по неопытности, дал задний ход. Чтобы колесо опять не попало в яму, братья поднатужились и, пересилив мотор машины, не дали ей сдвинуться назад.
Однажды, когда все связисты выбыли из строя, Лука пополз исправить связь, разрывная пуля ранила его в поясницу, но он даже не заметил, что ранен, пока товарищи не сказали ему об этом. Другой раз Василий, работая пулеметчиком при отражении контратаки, разгоряченный азартом, тоже не заметил было пули, которая, пробив ему щеку, выскочила из его раскрытого в тот момент рта, не задев зубов, — он почувствовал ранение только тогда, когда ощутил во рту вкус крови. Лука лишь на следующий день после боя согласился отправиться в медсанбат, а Василий и вообще не захотел уйти от своего миномета.
Все они — спокойные, уравновешенные, хладнокровные. Лица у всех — открытые, ясные, добродушные, сосредоточенные. Все блондины или светлые шатены. Между собой разговаривают тихо, размеренно, на том танна-тувинском языке, который стал им родным с детства; в общении с окружающими — переходят на русский язык.
Из Тувы везли с собой почти по барану каждый. Сначала командир назначил великанам по полуторному пайку. Потом столоваться стали на общих основаниях. Им явно одного пайка не хватает — лица бледные. Хвори начинают одолевать.
О своей жизни в Туве, о семьях своих братья рассказывают охотно, но и слова из них не выжмешь, когда начнешь расспрашивать об их боевых подвигах (которых ими совершено немало): скромны, хвастовства или хоть рисовки собой — не подметишь.
«Вот и слаженность у нас теперь в бою почему? В других расчетах каждый надеется, что он сделает что полегче, а другим — потрудней оставит. А нам что? Друг на дружку надеемся, за нас — никто! И нам отец говорил: «В куче, как веник, будет всем лучше, а по одному — наломают, всем хуже будет!» Так мы: «Давайте, братья, сделаем!» И уж на совесть. Где если машина засядет — «А ну! Давай!..» Надеяться на других не любим».
По уставу в минуту полагается выпустить десять мин, практически другие расчеты дают семь-восемь. А у Василия скорострельность достигает пятнадцати, а то и семнадцати мин. И бывали случаи — в январских боях по прорыву блокады — до восемнадцати мин «висело в воздухе». Это значит: когда первая мина, достигнув цели, взрывается, братья опускают в ствол миномета двадцатую, — а восемнадцать выпущенных летят одна за другой, приближаясь к цели. А когда затем разрывы чередой следуют один за другим, получается впечатление, будто заработала «катюша». Каждые три секунды — мина!»
На счету расчета Шумовых: до двух батальонов уничтоженных фашистов, десятки пулеметов, более двадцати минометов и орудий, двадцать девять дзотов и блиндажей. Их первый миномет за номером 1099 образца 1938 года хранится в военно-историческом артиллерийском музее Санкт-Петербурга.
Александр Прокофьев
Россия
(Вступление к поэме)
Сколько звезд голубых, сколько синих,
Сколько ливней прошло, сколько гроз.
Соловьиное горло — Россия,
Белоногие пущи берез.
Да широкая русская песня,
Вдруг с каких-то дорожек и троп
Сразу брызнувшая в поднебесье
По-родному, по-русски — взахлеб;
Да какой-нибудь старый шалашик,
Да задумчивой ивы печаль,
Да родимые матери наши,
С-под ладони глядевшие вдаль;
Да простор вековечный, огромный,
Да гармоник размах шире плеч,
Да вагранки, да краны, да домны,
Да певучая русская речь!
Каждый день был по-своему громок,
Нам войти в эти дни довелось,
Сколько ливенок, дудочек, хромок
Над твоими лугами лилось!
Ты вовек не замолкнешь, родная,
Не померкнут веснянки твои,
Коль сейчас по переднему краю
Неумолчно свистят соловьи!
Все равно на тропинках знакомых
И сейчас, у любого крыльца,
Бело-белая пена черемух
Льется, льется — и нет ей конца!
...И старый вылез из саней,
И ко двору дощатому
Он впереди всех сыновей
Гвардейский шаг печатает.
И всё — сейчас, и всё — в веках,
И всё как полагается,
Кумачный флаг в его руках
Зарёю разгорается.
Гори, сильней зари гори,
Ведь за Россию гордую
Идут в поход богатыри,
За дольную и гордую.
Её мы призваны стеречь,
Её мы призваны беречь
От чёрного насилия.
А ну, держи, Фаддеич, речь,
Ты встал перед Россиею!
И вот он держит речь свою —
Семь слов, давно продуманных:
« Я нынче Родине сдаю
Полроты братьев Шумовых»!
И как река ломает лёд,
Так вышли пятеро вперёд!
Это было около Погостья,
У простого русского села.
Мины выли зло, точнее, люто;
Как всегда, зловещ был их полёт.
Харкал восемнадцать мин в минуту
Шумовский тяжёлый миномёт.
Всюду немцев жгли
предсмертным страхом
Мины в пуд, но бог здоровья дал:
Их Василий Шумов прямо с маху,
Как картошку, с маху в ствол кидал!
Немцы лезли. Мать Россия, слушай
Сердцем сёл твоих и городов!
Он на немцев в том бою обрушил
Полностью две тысячи пудов.
Чугуна и стали. Под Погостьем,
Там, где вьётся речка, словно плеть,
Всюду тлеют вражеские кости,
Как и полагается им тлеть!
Слава и почёт тебе, Василий,
За ухватку, силищу и стать.
От поляны «Сердце », от России,
От цветов, что будут расцветать.
От забавной речки, от дубравы,
Милых испокон — вековых лон
Всем вам, пятерым ребятам бравым,
От России-матери поклон.
От всего всесветного раздолья,
Над которым встанет синева...
За поляну « Сердце» билось болью
Сердце нашей Родины — Москва!
1943 — 1944 гг.
Дина ОЮН