Прочитал в газете воспоминания своего одноклассника Альберта Васильевича Безъязыкова и, вдохновляемый его авторитетом, отважился написать свои воспоминания о той части трудовой деятельности, где мне пришлось окунуться в мир рыб, животных и растений.
В 1969 году Восточно-Сибирский зональный зоокомбинат, находящийся в Иркутске, по согласованию с Советом Министров Тувинской АССР создал в Кызыле зоомагазин, а на его базе Кызылский производственный участок отлова диких животных и птиц для нужд зоомагазинов, зоопарков, цирков и воспроизводства охотничьей фауны страны, а также на экспорт.
В центре города для зоомагазина помещения не нашлось, и нам выделили угловую комнату в пятиэтажной «хрущевке» в конце улицы Ленина, напротив парка «Молодежный», где сейчас находится магазин ритуальных услуг. Оборудование приобрели в Кызылторге. Необходимые товары, экзотических птиц, животных завезли из иркутского зоомагазина и московской центральной базы, принадлежавшей Главному управлению охотничьего хозяйства СССР. Главному управлению подчинялись все зональные зоокомбинаты страны. Например, Кызылский зоомагазин получал разные виды зоокормов для животных и живых черепах из Средне-Азиатского зонального зоокомбината. Черепахи поступали к нам по почте в ящиках, упакованные как спичечные коробки.
Появление зоомагазина в городе жители встретили по-разному. Кто-то говорил, что эта затея несерьезная, а держать животных и птиц в клетках — варварство, и что толку с этих рыб, которых и поджарить-то нельзя. Кто-то хвалил доброе начинание в наших краях, а кто-то доброжелательно советовал для пользы дела в любом случае перебраться с зоомагазином в центр города Кызыла. Некоторые советовали заняться разведением промысловых рыб, кроликов и т.д. Приходилось только поддакивать.
В зоомагазин первыми наведывались дети, потом, выражаясь современным языком, подтягивались родители. Немногие из них решались приобретать экзотических рыб, птиц и животных. Мало ли что захочет ребенок?! Взрослые, пользуясь слухами, знали, что приобрести этот «праздник» домой довольно легко, а вот чтобы сохранить живыми птиц, рыб и животных, в любом случае придется взять всю ответственность на себя. А по поводу того, что родители хотят сделать как лучше, с улыбкой вспоминаю те далекие 60–70 годы, когда еще работал в Тувинской комплексной геологической экспедиции. Во многих молодых семьях геологов родители каким-то особым чутьем обнаруживали в своих детях задатки будущих музыкантов, из последних сил приобретали дорогостоящие музыкальные инструменты и, затаив дыхание, ждали, когда эти задатки проявятся. В моей семье, например, старший сын Андрей без нажима посещал детский хор, который занимался в небольшом доме на улице Щетинкина и Кравченко, напротив современного здания филармонии. Мы с супругой Софьей Иннокентьевной решили закрепить музыкальные наклонности сына. Тогда на улице Кочетова в доме, где сейчас расположен ЗАГС, рядом с магазином «Одежда для новобрачных», был магазин, где продавали пианино. Со скандалом жена отвоевала свою очередь, и мы купили пианино. Но, в конечном счете, нашу семью постигла та же участь, что и другие. Младший сын Павел, мне кажется, даже ни разу не притронулся к инструменту. Музыканта в нашей семье не получилось, но выросли нормальные бескомпромиссные парни. Андрей закончил ТувГУ, а Павел — Красноярский лесотехнологический институт. В негласном соревновании по овладению музыкальной грамотой среди близких нам семей геологов победила семья Александра Хрипунова, неожиданно рано ушедшего в мир иной. Дочь Хрипуновых Ольга закончила «музыкалку» и работает в г. Кызыле.
Занятия с живностью дома более разнообразны и увлекательны для детей, чем надоедливое занятие нотной грамотой. Однако привыкнуть регулярно чистить клетки, аквариумы, кормить живность детям тоже нелегко дается. Ну, а если ребенок длительное время ухаживает за животными, это значит, что родители добились определенного успеха в воспитании ребенка, так как это качество остается у человека на всю жизнь. Такой ребенок не даст погибнуть от голода бездомной собаке или изувеченной автомобилем птице. Ну, а если у дитя совсем потерян интерес к живности, да и родители устали, совет один: отдайте в хорошие руки!
Еще, работая в геологоразведочной экспедиции, я поступил на заочное отделение в Кызылский пединститут, на факультет биологии. В основном нажимал на изучение химии. Преподаватель химии Светлана Сюрюновна Чоксум удивлялась моему прилежанию по этому предмету и спрашивала, зачем тебе это? Тогда у меня было желание в будущем перейти с полевой работы геолога на «оседлую» в химической лаборатории нашей экспедиции. С уважением вспоминаю преподавателей биологии растений Орлану Дмитриевну Сарбаа, преподавателя биологии животных Лилю Кыргысовну Аракчаа, которую в 2014 году газета поздравляла с юбилеем, кандидата сельскохозяйственных наук Илью Тонгуроловича Кызыл-оола, который был еще и заядлым охотником, к сожалению, его уже давно нет на этом свете. Студентами-заочниками в основном были преподаватели школ республики. Люди взрослые, семейные, серьезные. Мы выезжали на практику в поле, собирал гербарии, занимались бонитировкой сельскохозяйственных животных, в лаборатории института препарировали лягушек, которых сами собирали в окрестностях Серебрянки. Одним словом, прочувствовали снова студенческую жизнь во взрослом состоянии. Из всей многочисленной группы студентов сейчас иногда в поликлинике встречаю Валентину Николаевну Князеву.
А я, занимаясь живоотловом и зоомагазином, проходил дополнительную производственную практику (фото «морской» свинки). Например, у покупателей зоомагазина большим спросом пользовались экзотические «морския свинки». Ранее, услышав об этом животном, я сам думал, что жизнь его связана с водой. Порывшись в справочниках, с удивлением обнаружил, что оно относится к отряду грызунов, никакого отношения к свиньям не имеет и совершенно сухопутное. Родина его — Южная Америка.
К нам, в зоомагазин, или на пункт передержки животных люди, видимо в основном из-за сострадания, иногда приносили совсем изможденных, еле живых птиц и животных, на лечение которых я приглашал свою супругу «домашнего доктора» Софью Иннокентьевну. Она, как могла, лечила, и получалось у нее это неплохо. Однажды в зоомагазин принесли барсучонка со сломанной в плече лапой. Барсуков я ранее встречал в «поле», но даже и не подозревал, что они по своим биологическим признакам близки к хорошо известным нам соболю, выдре, росомахе, колонку, горностаю, т. е. относятся к семейству куньих. По внешнему виду барсук, как и росомаха, совершенно не походит на своих сородичей. Я убедился в родстве этих животных, когда барсучонок, еще будучи с перевязанной ногой, задавал концерты у нас дома на полу. Мы наблюдали, как Чапа, так назвали дети барсучонка, весело извиваясь с боку на бок на 360 градусов, двигалась по полу, точно повторяя движения играющих между собой детенышей нашей речной или морской выдры, которых я ранее наблюдал в документальном фильме в кинотеатре. Чапа легко усвоила маршрут из квартиры на 3 этаже во двор нашей пятиэтажки, в туалет. Сделав свои «дела», погоняв дворовых собак, Чапа размеренными прыжками возвращалась в квартиру без сопровождения. В доме вела себя как хозяйка. Когда ребятишки обедали, Чапа под столом контролировала их ноги, чтобы не пинались. Ночью Чапа забиралась к кому-нибудь из ребят под одеяло и пыталась сосать ухо. Однажды гостил у нас директор Абаканского зоопарка Иван Дмитриевич Мыльцев. Увидев Чапу, он посоветовал отдать животное в их зоопарк. Осенью Чапу мы увезли в город Абакан. Работники зоопарка пытались подобрать Чапе пару. Сначала она никого не принимала, но при наступлении половой зрелости, на второй год, она, однако, приняла. У них что-то получилось, но Чапа умерла при родах. По-видимому, сказалась старая травма.
В начале существования зоомагазина предлагаемый покупателю ассортимент птиц был представлен только волнистыми попугаями и канарейками. Для расширения ассортимента певчих птиц зоомагазин пользовался услугами местных птицеловов, и на продажу принимались легко привыкающие к неволе чечетки, щеглы, клесты, шуры, снегири... Из домашних животных предлагали кроликов, из диких — ежей, бурундуков и белок. Для большей популярности зоомагазин практиковал выездную торговлю в Ак-Довурак, Хову-Аксы, в центр Кызыла, в Минусинск.
Было большое желание показать людям по телевидению, чем богат зоомагазин. С просьбой помочь с рекламой я обратился к заместителю председателя Комитета по телевидению и радио Василию Васильевичу Журавлеву, который вел в это время, каждую неделю, юмористическую программу «Телееж». Василий Васильевич в присущей ему юмористической форме, привычно поправив очки на переносице, сказал мне примерно так: все, что у меня в зоомагазине трещит, пищит, ползает и плавает, тащи на телестудию и покажи людям. Так я и поступил. Принес в студию круглый аквариум с рыбами, в клетках — кроликов, хомяков, морскую свинку, волнистых попугаев, канарейку, щегла и ежа. Диктор телестудии Сергей Кондинкин, готовясь к очередной телепередаче и увидев все это беспокойное хозяйство, с присущим ему юмором сказал, что если ты еще кого-нибудь принесешь в этот ковчег, то телекамеру негде будет ставить.
По распоряжению зоокомбината мне приходилось заниматься приобретением нескольких тонн конопли, необходимой для кормления птиц и животных. Семена конопли закупал в одном из совхозов Шушенского района и отправлял на центральную зообазу в Москву. Вкус семян конопли мне был знаком еще с детства, так как у нас, в деревне Баян-Кол Улуг-Хемского района, крестьянские семьи выращивали коноплю для получения растительного масла и для нужд крестьянского хозяйства. Но тогда и в мыслях не было ни у кого, что листья конопли таят в себе смертельную опасность. Сейчас, к сожалению, ее свободно собирают на полях республики, хотя ответствующие органы рапортуют, что деньги освоены, конопля на полях уничтожена. Сборщиков этой смерти в сезон сбора можно увидеть группами и поодиночке вдоль южного берега Саяно-Шушенского водохранилища.
ЗА БУРУНДУКОМ К… МЕДВЕДИЦЕ
Для отлова диких животных по просьбе Восточно-Сибирского зонального зоокомбината Совет Министров Тувинской АССР в начале 70-х годов выделил живоловному производственному участку охотничьи угодья по реке Ээрбек Пий-Хемского района и в урочище р. Чимуртук Тандинского района. Но эти места со сложным рельефом и с отсутствием дорог оказались неудобны для живоловных работ. Кроме того, для охраны охотничьих угодий приходилось нанимать человека.
После длительного поиска мы нашли участки с подходящей промысловой плотностью бурундука за пределами республики на старых вырубах (лесосеках) кедрового леса в местечке Кулу-Мыс южнее поселка Танзыбея Красноярского края и там же арендовали помещение для пункта передержки бурундуков на время отлова. Снаряжение для отлова бурундука несложное и состоит из манка, сделанного из оружейной гильзы, двухметровой тонкой палки с петлей на конце из рыбацкой лески, рюкзака, полного пустых банок из-под сгущенки или тушенки, кожаных перчаток и охотничьих лыж. Четыре охотника-живолова в течение апреля отлавливали до 1000 бурундуков. В конце апреля я отправлял бурундуков из Абаканского аэропорта на центральную зообазу Главного управления, которая находилась в городе Химки. Оттуда бурундуки отправлялись в зоомагазины Москвы, в соцстраны Европы, в том числе в Чехословакию, Германию и т. д.
Мне тоже посчастливилось участвовать в отлове бурундука. Однажды, уже во второй половине апреля, когда на северных отрогах Восточного Саяна после полудня температура воздуха бывала в иные дни плюсовой, я, с трудом передвигая лыжи по рыхлому 2-метровому снегу и часто останавливаясь, чтобы подманить очередного зверька, поднимался по крутому склону между меду гигантских кедров. Услышав, что зверек откликнулся на противоположном берегу ручья, решил перейти ручей и окончательно доломал лыжу на левой ноге, но подстрекаемый желанием поймать откликнувшегося бурундука, стал карабкаться по крутой террасе вверх.
Забравшись на более-менее ровную площадку, вдруг увидел перед собой участок снега, на котором совсем недавно как будто хлопали большой грязный с жирными пятнами ковер. Внимательно рассматривая умятую площадку, я вдруг услышал на верху крутого склона шорох и приглушенный короткий звук и секунду спустя увидел на снегу голову и грудь медведя. Зверь какое-то мгновение не двигался, а затем, похрустывая снегом, исчез.
Только после этого сердце мое забилось вновь, и я почувствовал острый запах хвойного леса. Все это время всем своим существом я остро сознавал свою незащищенность и то, что могло случиться самое плохое, упрекая себя, что не снял с плеч рюкзак и не гремел пустыми банками. Как смог, по крутой террасе свалился вниз к руслу шумящего ручья. Я был в высоких резиновых сапогах, но по ручью пройти все же не смог, так как он был крест накрест перегорожен поваленными деревьями, и пополз вниз обочиной по склону горы. Очень мешала мне сломанная лыжа. И хотя убеждал себя, что медведица не должна меня преследовать, ведь я не трогал ее детишек, но ощущение опасности не проходило, как и досада на то, что некстати наткнулся на хозяйку тайги, которая именно сегодня впервые после долгой зимы вышла из берлоги на солнечный косогор и устроила снежную баню себе и медвежатам.
Добравшись до автомобильной трассы, на обочине дороги я снял лыжи и быстро стал выкладывать банки с отловленными бурундуками на снег, зная, что при такой жаре в плотном рюкзаке животные могут погибнуть. Чувствуя, что сам скоро растаю, в одной рубахе пошел к говорливому ручью, который на этом участке трассы быстро ныряет в большую бетонную трубу под дорожное полотно. Ручей стал невольным свидетелем случившегося со мной и помогал сориентироваться, когда я удирал по тайге. Умываясь в нем, на противоположном берегу увидел в метре над снегом игриво летающего большого мотылька с красными крылышками и несказанно удивился, а затем, одевая рюкзак на плечи, вспомнил, сегодня утром слышал далекий звук токующих тетеревов, дружное пение синиц, азартный спор кедровок, громкое эхо черного дятла и протяжный свист рябчика. И понял, что наступила весна.
Специалисты-охотоведы и промысловики-охотники работать на живоотлов не шли, считая это занятие волокитным, затратным, с мизерной зарплатой. Вездеходов у нас не было, коней — тоже. Приходилось мерять тайгу только своими ногами. По направлению зоокомбината из Иркутска приехал к нам только что закончивший Иркутский пушно-меховой институт Альберт Санчат, но, не проработав на участке и года, перешел в Управление охотничьего хозяйства республики.
Для промысловика-охотника перейти на живоотлов, все равно, что начать жизнь сначала. Прежде всего, нужно отречься от ружья и капканов и перестроиться на другие сроки охоты, перейти на новые условия проживания. Поэтому к нам шли люди с небольшим охотничьим стажем, но чувствующие в себе призвание стать живоловом. С грустью вспоминаю бывших штатных охотников-живоловов, уже ушедших в другой мир, Федора Микушина, Петра Рогалева, Степана Бочкарева, Ивана Тутатчикова. Судьбы охотников Ивана Николаева и Николая Колесникова не знаю. Знаю, что Колесников проживал в Туране, что у Микушина — два сына, Виктор и Владимир. Виктор живет в Кызыле, а Владимир после выхода на пенсию уехал жить на заимку в Бельбей, на родину отца.
КАБАРГА
За 18 лет работы в геологии в горно-таежных местах мне не раз приходилось видеть мгновенно промелькнувший в зарослях леса силуэт кабарги, напоминающей косулю и «детеныша» марала. Знакомые в шутку называли кабаргу «растущий олень». Я так и думал, что это разновидность оленя. Даже не знал, что у этого животного, как у зайца, задние ноги длиннее передних. При организации отлова кабарги я узнал из литературы, что это животное по устройству черепа, желудка и других биологических признаков относится не к семейству оленей, косули, марала, лося, а к самостоятельному семейству кабарги. Этакая королева!
Для отлова кабарги мы выбрали горно-таежную местность на водоразделе ручьев Теректыг, впадающего в Большой Енисей, и Ондум (Ак-Бельдыр), впадающего в Малый Енисей. Эту гору хорошо видно из Кызыла. На высоте около 1500 метров над уровнем моря построили избушку, пригородили к ней из жердей загон и сарай для содержания животных. По совету опытных охотников, добывающих кабаргу ради ценной мускусной железы, так называемой «струи», мы соорудили из наваленных елей и их веток несколько сот метров загородей, так называемых «засек», а в резких изгибах этих «засек» устроили из жердей самозахлопывающиеся живоловушки. Имеющаяся на участке автомашина «ЗИЛ-160» даже в сухую погоду не доезжала до избушки полтора километра. Поэтому жизненно необходимо было приобрести лошадь. Денег не было и пришлось обратиться за помощью к знакомому директору Кызылской зверофермы Галацевичу. Через два дня, посоветовавшись с зоотехником, он дал нам лошадь. Бесплатно. Спасибо добрым людям!
Эти хлопоты заняли июль–август. А с 1 сентября начинался отлов зайца-беляка, поэтому кому-то из штатных охотников нашего участка нужно было перестраиваться на отлов кабарги. Заняться им никто не согласился. Дело в том, что живолов мог рассчитывать на вознаграждение только в том случае, если пойманный им зверь живым и невредимым доставлен покупателю: в зоопарк или питомник. А промысловики знали, что кабарга очень прихотлива в выборе пищи и в неволе, без древесных мхов и листостебельных лишайников в рационе она может погибнуть. Вероятность такого исхода была велика: месяц карантина в Кызыле, потом длительная транспортировка в какой-нибудь зоопарк. Так что перспективы заработать на отлове кабарги выглядели туманными. А поскольку живоотлов — сугубо добровольное занятие, желающих заняться кабаргой тогда так и не нашлось.
После этого случая я многие годы не интересовался судьбой популяции кабарги, но знал, что охота на нее ради струи продолжался и даже слышал, что в начале 90-х годов охотовед Валерий Николаевич Беспалов внедрял своего рода «ноу-хау» — капкан, из которого самка, не имеющая целебной струи, выпускалась живой. Этот щадящий капкан изобрел какой-то туранский промысловик-охотник. Но, судя по всему, это изобретение не прижилось. В основном добыча струи все последние десятилетия велась далеко не гуманными способами.
Уже на пенсии, работая сторожем на прииске «Ойна», я от местных оленеводов-охотников слышал, как с помощью собак загоняют кабаргу на отстой на отвесную скалу и, в бинокль определив пол зверя по наличию длинных саблевидных клыков у самцов, торчащих из-под верхней губы, с помощью ружья решают судьбу зверя.
Особенно встревожила меня судьба кабарги, когда жизнь забросила меня сторожить прииск в верховьях рек Чинги, Арголика и Шанган в восточной части хребта Танну-Ола. В 1969 году здесь наша Шанганская геолого-поисковая партия проводила геологическую съемку. Трудно преодолеваемые, очень крутые склоны и непроходимые заросли багульника запомнились на всю жизнь. Часто вспоминаю случай, когда мы не успели засветло вернуться в лагерь и пришлось коротать ночь на краю каньона реки Шанган, оперевшись ногами в дерево, чтобы не сорваться в пропасть. Резко пересеченный, заросший хвойными деревьями рельеф с гривами голых скал, — это самые благоприятные условия для обитания кабарги. И в столь отдаленных, казалось бы, недоступных местах я обнаружил, что петли на кабаргу выставляются круглый год. Кроме того, я слышал от местных охотников, что ставят они на кабаргу и капканы. Если такой интенсивный промысел кабарги ради струи существует до сих пор, то вполне вероятно, что сейчас этого зверя в тайге Танну-Ола остались считанные единицы. И здесь может произойти то же, что и в тайге восточной части Уюкского хребта: от с. Терлиг-Хая на восток до станции «Тайга» и далее до Бегреды следа кабарги не найдешь днем с огнем. Очень хорошо, если я не прав.
Зоокомбинат первоначально ориентировал наш участок на отлов косули сибирской для поставки ее в зоопарк и расселения по стране, однако ученые-охотоведы объяснили нам, что в охотничьих угодьях СССР численность косули сибирской достаточна и в активном воспроизводстве не нуждается. А расселение сибирской косули на территории распространения европейской косули и их скрещивание не дают положительных результатов из-за некоторых биологических особенностей этих животных.
При необходимости мы могли организовать отлов дикой косули, так как в республике были такие специалисты. Например, лесник Балгазынского лесничества Александр Максунов, живший в то время в сосновом бору в местечке Хурээ возле старой дороги Кызыл — Ильинка, поймал и сдал на карантин двух взрослых косуль. Но в основном к нам попадали одомашненные молодые животные, случайно подобранные людьми в тайге. Некоторых косулят необходимо было подлечивать. Принимая на пункт передержки выращенного дома косуленка, приходилось быть свидетелем трогательного расставания хозяев и их питомцев. Уже высокая стройная красавица косуля, запертая в вольер, тонко, жалобно икая, неистово рвется из клетки наружу, не сводя тревожных глаз с хозяйки, а та, не скрывая потока слез, плачет навзрыд…
МЕДВЕДЬ
Медвежат тоже отлавливали с помощью местного населения. Редко кто из жителей республики сообщит сам, что у него живет медвежонок. Когда уже пойдут слухи, что где-то в городе или в деревне видели медвежонка, тогда и мы начинали искать. Люди не хотели афишировать наличие у них медвежат, потому что хотели сами их вырастить и полюбоваться ими в возрасте, пока зверь еще маленький, забавный и не так больно кусается. Тем более, ни один хозяин никогда не скажет всей правды, при каких обстоятельствах ему достался медвежонок. У всех одна версия: случайно подобрали, пожалели и принесли домой. Иногда приходилось приглашать охотинспекцию, чтобы забрать малыша. Однажды в начале июня из Шагонара сообщили, что недалеко от поселка Эъжим на правом берегу Енисея возле юрты видели медвежонка. В это время ему было около пяти месяцев, и для его транспортировки нужно изготавливать транспортную клетку и нанимать вездеходный транспорт. Чтобы выяснить обстановку, я поехал в Шагонар, надеясь на помощь районного охотинспектора Алексея Шахматова и рыбинспектора Михаила Новикова. Они на лодке переправили меня на правый берег и договорились с чабаном, чтобы он на своем мотоцикле свозил меня поискать юрту с медвежонком. На одной из чабанских стоянок на правом берегу реки Эъжим мы увидели привязанного проволокой к овечьему загону медвежонка. Медвежонок был вялым, исхудавшим до крайности. Хозяева дали мне какую-то тряпку, завернул в него щуплое тело животного, так я его и увез. Из Шагонара уже ночью брат Алексея Шахматова Александр, работающий автоинспектором, отправил меня на попутной машине в Кызыл. Самое обидное, что помощь животному оказалась запоздалой. Утром, ожидая возле порога городской ветбольницы врача, я понял, что медвежонок мертв. Врач сказал, что на теле медвежонка много рваных ран, заполненных личинками мух, которые и погубили его.
МОЙ ВЕРНЫЙ СПУТНИК БОЙ
Когда из Иркутска пришла разнарядка на отлов рыси, у меня от расстройства заболела голова. Дело в том, что несколько месяцев назад у меня была собака по кличке Бой, которая отличилась, когда ей был еще год, загнав на дерево рысенка. В 1962 году наша разведывательная партия стояла в среднем течении реки Бурен-Хем, на правом берегу ручья Кызыл-Торг, рядом с древними выработками промыслов железа и меди. Иногда мы ездили к местному леснику в Зубовку (сейчас Бурен-Хем) в баню. И там я приобрел себе щенка. Мама пса была настоящей борзой, а отец — настоящим дворнягой. 7 лет, пока я работал в экспедиции, Бой каждый полевой сезон находился со мной. Иногда, находясь в маршруте, как говорят геологи, я замечал, что мимо меня пробегает то косуля, то лось, то марал мчится, сломя голову, то на меня летит глухарь или вдруг вокруг с громким писком или шумом рассядется на деревьях выводок рябчиков или тетеревов. Хотя я знал, что все живое, услышав шум моих шагов, от естественного страха, наоборот, должно удаляться прочь от меня. Постепенно до меня дошло, что это Бой проявляет свои природные способности: гнать дичь на охотника. Были случаи, когда Бой приносил ко мне в зубах живых бекасенка, утенка и зайчат. Стоило мне в маршруте, порой далеко от нашей стоянки, проявить любопытство к тому месту, куда Бой загнал соболя, собака понимала его как сигнал поймать соболя и оставалась копать и грызть землю или дерево на всю ночь. Приходилось возвращаться, оставляя Боя одного и обрекая себя на беспокойную ночь. Опытные охотники могут понять мое состояние в этом случае.
В 1964 году, когда мы с супругой Софьей Иннокентьевной работали в Нарынской геологической партии в Эрзинском районе, Бой приносил домой зайчат. Осенью, возвращаясь домой из поля, мы с супругой забрали с собой одного из них. Заяц дома подрос и стал обижать маленького сына Андрея. Встанет на задние лапы, а передними барабанит ребенка по лицу. За плохое поведение мы определили его в республиканское охотобщество, а общество отправило его с партией других животных в город Иркутск.
Таким же непредсказуемым было поведение Боя в 1965 году, когда мы с супругой работали в Сыстыг-Хемской геологической партии в Тоджинском районе. Тогда база партии располагалась на берегу реки Сыстыг-Хем в местечке Тозан, в 8 км от поселка Сыстыг-Хем. Иногда вижу эти места во сне и вспоминаю многих промысловиков, жителей деревни. Деревня одной улицей растянулась на полтора километра по берегу реки Сыстыг-Хем, не дотянув несколько сот метров до пристани на берегу Большого Енисея. Помню, первый дом был лодочника Н. Юшкова, затем дома бондарей Звонаревых, Серебряковых, Шатохиных, Берзиных, Бяковых, Чистяковых, Новиковых, Полозовых, Крыловых и Нагибиных, и где-то в конце деревни был клуб.
Поселок Тозан был создан нашей экспедицией в 1956 году. По прогнозам предполагалось, что Сыстыг-Хемская партия будет длительное врем заниматься здесь разведкой, поэтому за одну зиму здесь построили производственное здание, магазин, склады, общежитие, несколько домов для семейных работников, расчистили полосу для посадки самолета «АН-2». Но прогнозы не подтвердились, и следующей зимой поселок был разобран. К 1965 году от него осталось два домика. В одном из них жили тетя Сина и дядя Вася Закомалдины. Тетя Сина пекла для нас очень вкусный хлеб, а дядя Вася занимался тяжелыми горными работами. В другой домик поселили мою супругу и все ее лабораторное хозяйство.
Однажды Софья Иннокентьевна, набирая из речки в ведро воду в небольшой заводи, заметила щуку, охотившуюся на многочисленную мелкую рыбешку. Имея солидный рыбацкий опыт, жена отнесла воду в дом, выкопала большого дождевого червя, насадила его на крючок всегда готовой удочки и подсунула эту снасть под нос щуке. Та, не раздумывая, хватила наживку и началась борьба: кто кого! На громкие возгласы и шум прибежал из избы Бой и, увидев на прибрежной мели барахтающуюся рыбу, схватил ее зубами поперек туловища и вынес на берег к великому удивлению рыбачки.
Тогда наш отряд осуществлял геологическую съемку в районе ручья Кидрик, левого берега реки Сыстыг-Хем, Бой вдруг бесследно исчез. Я забеспокоился и через неделю, не дождавшись лодку с продуктами, ушел на базу узнать причину задержки лодочника и заодно судьбу Боя. Когда жена рассказала случай со щукой, я был рад не столько ее добыче, сколько тому, что Бой живой. Жена рассказывала, что когда Бой появился на базе, она обнаружила на морде и коже собаки множество присосавшихся клещей. Пока она его обрабатывала, пес повизгивал и вздыхал. Каюсь, в тайге, занятому весь день работой, мне было недосуг уделять Бою много внимания. Мы с коллегами по вечерам и сами-то едва успевали осмотреть друг друга, чтобы снять с себя этих опасных кровососов. Каждый год перед полевым сезоном все проходили вакцинацию от клещевых заболеваний, но береженого — бог бережет.
Собака перед этими паразитами была беззащитна. Когда муки стали нестерпимы, не дождавшись помощи от меня, Бой решил искать ее у хозяйки, поэтому внезапно исчез из отряда и прибежал на базу, где действительно Софья Иннокентьевна избавила его от напасти. Но когда я пришел на базу, Боя там уже не было. От людей я слышал, что его видели в поселке Сыстыг-Хем, потом — уже в Ырбане. Я попросил земляка по родному поселку Баян-Кол Георгия Новоселова свозить меня на лодке в Ырбан, где узнал, что Бой живет у местного милиционера, что он сильно обижает местных собак и его уже грозятся застрелить охотники. Стоя у магазина, я с тревогой всматривался в улицу и, наконец, увидел Боя, вывернувшего из-за угла дома с рослой сукой в сопровождении десятка собак. Нашелся, гуляка…
Были и еще интересные эпизоды из жизни этого пса, всего не расскажешь. Я понимал, что в Бое природой был заложен талант настоящей промысловой собаки. Но, работая около двух десятков лет в геологии, я почему-то не находил времени заняться промысловой охотой. Отпуск зимой использовал на домашние заботы. Охотники, наслышанные о способностях Боя «держать» рысь, просили нас с супругой продать собаку, но мы всем отвечали отказом. А потом вышло так, что отдал я собаку даром незнакомому мужику, собиравшемуся разводить кроликов на каком-то острове в Тодже. Жалею об этом до сих пор.
Наши штатные охотники, конечно, старались поймать рысь, сооружая, как им казалось, хитроумные ловушки. Много было споров, жарких дискуссий, взаимных обвинений после очередной неудачи. А рысь все-таки не попадалась. В конце концов, оставался старый наиболее надежный способ отлова рыси с помощью мягкого железного тросика, установленного на заячьей тропе, где она частенько проходит. Но все равно этот зверь остался для нас редкой, скорее, случайной добычей. За все время занятия живоотловом я отправил на зоокомбинат только две рыси. А не отдай я Боя, было бы иначе…
КОТ-МАНУЛ И ЗАЙЦЫ
Еще одной строкой производственного задания нашего участка был отлов котов-манулов. Зоокомбинат распределял часть манулов в зоопарки страны, а часть отправлял на центральную базу в Москву. Оттуда животные попадали в соцстраны Европы.
Кот-манул — характерный представитель семейства кошачьих. Очень строг на вид, смотрит исподлобья и, попав в неволю, может много дней не есть, особенно если помещен зимой в теплое помещение. Хотя бывают и исключения: некоторые особи начинали за обе щеки уплетать мясо с первого после поимки дня.
Кот-манул широко распространен в центральной части Тувинской котловины. Для организации его отлова мне приходилось выезжать в села Ийме Дзун-Хемчикского района, Эми Эрзинского, к чабанам Улуг-Хемского и Каа-Хемского районов. Помню, на пункт передержки животных сдавал кота-манула знатный чабан колхоза «Х Великий Хурал» Андрей Содунам. Интересно, что родители назвали Андрея Содунама в честь моего отца Андрея Федоровича Крыцина. Тогда в поселке Баян-Коле Улуг-Хемского района председатели колхоза часто менялись, а отец мой, у него за плечами всего 4 класса образования, бессменно около 20 лет занимался полеводством и животноводством. При нем колхоз ежегодно получал неплохие урожаи пшеницы, овса, проса, овощей арбузов. Помню, что сеяли даже репу и кукурузу. Сама Председатель Президиума Верховного Совета республики Байкара Созулбеевна Долчанмаа дважды отправляла его в Москву на ВДНХ. На фронте под Сталинградом немец разрывной пулей выбил 12 см кости из правого плеча отца, и поэтому у него всегда, как он говорил, была проблема что-либо написать, но зато он мог с раннего утра до позднего вечера на лошади объезжать все посевные и сенокосные угодья и ближайшие чабанские стоянки. Они с матерью вырастили 8 детей.
Однажды в зоомагазин принесли двух котят кота-манула. Шефство над котятами взяла моя шестилетняя племянница Оксана. Сначала котят приучали пить молоко с помощью медицинского шприца, а потом они приучились лакать из миски. Котята спали с Оксаной под одеялом, не давали ей нормально выспаться, потому что часто пытались сосать ее ухо. Сейчас Оксана с двумя взрослыми дочерьми и матерью, моей сестрой Катериной, живут под Санкт-Петербургом, во Всеволжске. Мы часто перезваниваемся, и я иногда напоминаю ей об этой истории. Она смеется, говорит, что котята были хотя и корябучие, но такие милые и мурлыкали по-настоящему.
ЗАЯЦ-БЕЛЯК
Важным показателем состояния охотничьего хозяйства в нашей стране являлась плотность охотничьей фауны в угодьях. Поэтому главохота СССР настойчиво занималась активным воспроизводством в охотничьих угодьях зайца-беляка. Первоначально наш зоокомбинат хотел вести отлов зайца-беляка в Якутии. Но так как якутская популяция зайцев-беляков часто подвергается болезням бактериальной природы, в том числе и туляреймии, то весь отлов переложили на Кызылский участок. Каких-либо инструкций по отлову диких животных мы не имели. Единственную подсказку я нашел в журнале «Охота», где описывался способ отлова бурундуков с целью заготовок шкурок этого зверька. Поэтому способ отлова зайцев-беляков приобретался не один год. Ранее для добычи животного применялись ружье и металлическая петля-удавка. Для отлова живого зайца-беляка охотники стали применять такую же петлю, но с ограничительным кольцом или узлом. Для более гуманного отлова зайца-беляка охотники придали инженерное сооружение — живоловушку, куда животное внезапно падает, пытаясь достать ртом колосья овса, закрепленные на фанерной крышке ловушки, которая при падении зайца под тяжестью противовеса устанавливается в исходное положение и тут же закрывается. В то время мы добивались, чтобы нам разрешили вести отлов зайцев-беляков в Балгазынском видовом заказнике, где плотность зайцев была намного выше, чем на других охотничьих угодьях республики.
Бывший начальник управления охотничьего хозяйства республики Карп Александрович Башанов, лично проверив эффективность живоловушек, разрешил нам вести отлов зайцев в Балгазынском видовом заказнике. Наличие дорог, лесохозяйственных просек в сосновом бору позволяли легко доставлять строительный материал на места изготовления живоловушек. По обеим сторонам автотрассы Кызыл — Балгазын в северо-западном углу соснового бора, том, что ближе к городу Кызылу, было сооружено 250 живоловушек. Люди, собирающие грибы в бору, не раз, случайно наткнувшись на искусственное сооружение метровой глубины, наверное, задумывались над тем, кому это нужно и зачем?
В то время бор был еще живым, большим, величественным. Находясь зимой и летом в бору, невозможно было не видеть, какие усилия затрачивает Балгазынское лесничество для посадки сосен на новых участках, на восстановление подгоревших участков и на реставрацию или разбивку лесохозяйственных кварталов. Но, к моему удивлению, ни разу не приходилось в бору встретиться с участковым лесником. Как-то в разговоре с бывшим работником лесничества, который побывал на пожаре в северной части бора, что ближе к сельскохозяйственным угодьям поселка Шамбалыка, я с удивлением услышал такие слова: «А бор-то, оказывается, большой!» Создалось впечатление, что работники лесхоза знали о сосновом боре только понаслышке. Нам не раз приходилось дотушивать костры, залитые только остатками чая. Представьте себе тлеющие угли, а рядом сплошной ковер сухой хвои…
Практика показывает, что совместное содержание двух и более зайцев в одном вольере заканчивается тем, что менее ободранным и более жизнеспособным остается только самый сильный. Поэтому пункт передержки зайцев состоял из нескольких одиночных клеток, в которых находились двери для подачи корма, воды и чистки отходов. Из охотничьей практики известно, что численность зайца-беляка в охотничьих угодьях меняется по годам. Беда в том, что при высокой численности этих животных происходит заражение легких, печени, пищевого тракта паразитическими червями или болезнями бактериологического происхождения. При этом животные могут вымереть полностью. Ведя интенсивный отлов до 200–250 ежегодно на довольно небольшом участке соснового бора, мы, сами того не подозревая, уменьшали риск возникновения эпизоотий среди животных и поддерживали численность бобровой популяции зайца-беляка на промысловом уровне. По разнарядке сначала зоокомбината, а затем и охотуправления республики мне приходилось сопровождать зайцев-беляков в Тульскую, Московскую, Новосибирскую и даже Иркутскую области.
С помощью чековой книжки я оплачивал авиабилеты туда и обратно, платил за живой груз вместе с клетками двойной тариф. Транспортировка зайцев производилась в основном на попутных рейсах на самолетах «ТУ-134» и «ТУ-154» с размещением в транспортных 4-х местных клетках в грузовых отсеках. Были авиарейсы и на самолете «ЯК-40», один рейс в Томск, другой — в Братск.
При транспортировке животных на промежуточных посадках по моей просьбе пилоты открывали багажники самолетов и зайцы-беляки дышали свежим воздухом. Бывало, кто-нибудь из работников порта, у которого в глазах зарябило от многочисленных глаз и мордочек, уставленных на него из клеток, спросит: «А куда вы везете столько кроликов? Надо же, все белые». В ответ с гордостью отвечал: «Это не кролики, это зайцы из Тувы!»
Начиная с 1987 года заявки на приобретение зайца-беляка перестали поступать. Однако по инициативе старшего охотоведа охотуправления республики Валерия Николаевича Беспалова в Туве проводились мероприятия по активному воспроизводству куропатки, зайца и ондатры.
Ондатра, как и морская свинка, по существующей классификации относится у к отряду грызунов, только родина ондатры — Северная Америка. Американцы мясо ондатры приравнивают по вкусу к мясу кролика.
В 70-е годы ондатра была акклиматизирована почти на всей территории СССР как ценный пушной зверь. Завезенная в нашу республику ондатра хорошо прижилась в пойме рек Тандинского района. С целью дальнейшего расселения зверя охотовед В. Н. Беспалов несколько сезонов организовывал отлов ондатры в пойме реки Уюк, в котором участвовали охотоведы Николай Ананьин, Валерий и Владимир Беспаловы, Александр Тульчеев, Юрий Кошкаров, Сергей Улатов и штатные охоники Александр Кунаев и Н. Ельин.
Кроме отлова, мне приходилось и выпускать ондатру в истоке реки Мажалык, которая выпадает из озера Чагытай, в пойме реки Арахин-гол, впадающей в озеро Убса-Нур и в озеро, находящееся в 1,5 км к северу от Марачевки Тандинского района. В первое время, когда прошел слух, что в водоемах республики появилась ондатра, преобладающая часть населения подумала, что это существо питается рыбой. Постепенно многие узнали, что ондатра — травоядное животное.
В те же годы в зимнее время я участвовал в отлове куропаток. Напарником у меня был мой младший брат Александр, рано ушедший в другой мир. На его вездеходе «ГАЗ-69» мы отлавливали с помощью полога, заготовленного из рыбацкой сети, куропаток на посевных полях совхоза «Победа».
Куропатка, живущая на территории республики, по своей природе оседлая, сезонно далеко не мигрирует, как, например, серая куропатка, живущая в европейской части южной России или в южной западной Сибири, которая при наступлении холодов и снега мигрирует на несколько километров на юг. Причем наша куропатка отличается и внешне. На животе у нее подковообразное пятно не серое, а черное, а на подбородке часть удлиненных перьев образуют бородку, поэтому ученые этот вид назвали куропатка бородатая. Отловленную бородатую куропатку наши охотоведы отправляли по заявкам охоторганизаций страны.
В сентябре 1988 года мне посчастливилось около двух недель провести в необъятных просторах травянистой степи между поймами рек Арахи-Гол и Тесь Тес-Хемского района.
Заяц толай — представитель монгольской фауны, так же, как и многим известная пищуха, которая за последние несколько десятков лет заполонила поля, начиная от северных отрогов хребта Танну-Ола до поймы реки Енисей. По классификации, пищуха относится к отряду зайцеобразных. Но по некоторым биологическим и систематическим признакам пищуха внешне больше напоминает небольшого, длиной до 12 см, хомячка. По сравнению с зайцем-русаком и зайцем-беляком, выглядит карликом. Хвост толая-песчаника, как и у русака, клиновидной формы, тогда как у зайца-беляка он очень короткий и круглый. Толай-песчаник, как и заяц-русак, зимой и летом почти одним цветом — буровато-серым. Длина ступней у него значительно короче, чем у зайца-беляка, что говорит о том, что толай-песчаник обитает в местах, где выпадает меньше снега.
В первые дни охоты мы пытались ловить зайцев в специальные ловчие сети. Сколько ни делали загонов, ни одного зайца не поймали. Или не хватало длины сетей, или не там гоняли. Кругом же степь! А так хотелось увидеть, что это за зверь такой — толай-песчаник. Решили отлавливать испытанным методом ловли зайцев-беляков с помощью металлических петель с ограничениями. Первые пойманные толаи уже назавтра стали есть овес и, конечно, ветви ивы, развеяв наши опасения в том, что прокормить их будет сложно. Удивительно, насколько похожи травоядные животные в выборе пищи.
75 отловленных зайцев толаев-песчаников мы выпустили на заросшие ковылем песчаные барханы в 15 км от города Кызыла в так называемом местечке Щелы. Дальнейшая их судьба мне не известна, хотя были опасения, что лисы, кот-манул и хищные птицы могут за короткое время расправиться с переселенцами, не успевшими приспособиться к новым условиям. Как это получилось с мальками рыб ценных пород, запущенных в водоемы республики. В конце 70-х годов я дважды выпускал мальков пеляди, ряпушки, омуля в озера Сут-Холь Сут-Хольского, Кадыг-Холь и Ушпе-Холь Тоджинского районов.
Во время обязательной процедуры выравнивания температуры воды в целлофановых мешках с мальками с температурой воды в озере Ушпе-Холь пилот Владимир Седипович Белекпен, помогавший носить мешки с мальками на берег озера, заметил, что в этом озере может быть окунь. И оказался прав. Когда мы выпускали мальков «на волю», я вдруг заметил: всего в полутора метрах от меня в туче расплывающихся во все стороны мальков мелькали полосатые бока окуней, которые, часто открывая рты, заглатывали наших «новоселов». Я понимал, что из нескольких миллионов мальков, выпущенных нами, какое-то количество все равно выживет. Но ощущение беспомощности и бессмысленности затрат труда и средств, нахлынувшее в тот момент, еще долго нет-нет да всплывало в душе, стоило кому-то коснуться этой темы. Новосибирские ученые, по рекомендации которых проводилось зарыбление, утверждали, что многие водоемы Западной и Восточной Сибири зарыблялись в таких же условиях. Но от этого легче не становилось.
ГОРБУША
Однажды на тряской гребенчатой дороге на озеро Дус-Холь у моей машины отвалилась труба. Всячески ругая мастеров СТО, которые на днях поставили на мою «Ниву» новую выхлопную трубу, я вылез их машины с надеждой, что эта железяка где-то недалеко лежит по дороге. К счастью, труба зависла на заднем мосте машины, и я, присоединив ее и подстраховав проволокой, стал в бинокль разглядывать берег озера Хадын, стараясь примерно угадать, где же купаются сегодня моя внучка Таня и правнучка Даша. И вдруг вспомнил, что в 1979 году, 36 лет назад, Красноярский рыбпром, в ведении которого был Кызылский рыбзавод, пытался зарыбить озеро Хадын горбушей. Зная о высокой загазованности озера сероводородом, я удивился решению рыб-прома, но потом вспомнил утверждение ученых, что некоторые виды рыб могут жить в высокотемпературных водах. А горбуша, хотя и океаническая рыба, очень близка по биологическим признакам обитателям Енисея — тайменю, ленку, хариусу, хотя хариус несколько обосабливается в пределах семейства лососевых.
Решено — сделано. В один прекрасный день емкости с мальками горбуши выгрузили в аэропорту Кызыла и, не мешкая особо, увезли на озеро Хадын и выпустили в его воды. А в сентябре этого же года, произведя здесь контрольный лов, рыбинспекция не обнаружила ни одной рыбы. Неудача с зарыблением была для меня лично очень болезненна еще из-за того, что, снаряжая экспедицию на озеро Хадын, я позаимствовал лодочный мотор «Москва-10» у земляка, фронтовик Евлампия Петровича Мартынова, пообещав расплатиться за услугу рыбой из озера Хадын. Он тогда удивился и сказал: «Что ты, Коля, не может быть такого. Горбуша в Хадыне? Не верится, чудеса!».
Забирая мотор обратно у рыбинспекции, я с ужасом заметил, что маховик и остальные части мотора порыты ржавчиной и солью. Чувствуя неладное, разобрал сначала редуктор, а потом и блок, и понял, что мне мотор не восстановить. Хадынская вода погубила его окончательно и бесповоротно. Эта история натолкнула меня на мысль о том, что ихтиологи Красноярского рыбпрома, решив запустить горбушу в Хадын, руководствовались искаженными данными анализа воды из озера или результатами анализа воды из другого озера. Вполне может быть, лаборант, давший эти результаты, был, как сейчас говорят, в неадекватном состоянии. Теперь попробуй, отгадай! А природа еще раз доказала, что без тщательного исследования не надо пытаться на авось что-то изменять. Семь раз отмерь — один раз отрежь!
Ошибок допускали и тогда много. Но и делалось, в том числе для сохранения животного мира, много.
Впрочем, не хочется заканчивать свои воспоминания брюзжанием о том, что в наше время и сахар был слаще, и колбаса — толще. Что было — то прошло. Но, надеюсь, не безвозвратно. Наверняка придет пора, когда гоняться за бедной беззащитной косулей по тайге на джипах или «Буранах», до зубов вооруженными автоматами да карабинами с мощной оптикой, станет считаться занятием неприличным для настоящего мужчины. И встреча грибника с красавцем-маралом на опушке того же возрожденного Балгазынского бора станет делом обычным. Конечно, для этого должны пройти годы и годы.
Но, знаете, очень хочется, чтобы время это пришло пораньше…
Николай КРЫЦИН