Пространство нового дома, в котором им предстоит провести большую часть своей жизни — творить, любить, сомневаться, преодолевать и в конечном итоге лепить себя, — они пока ещё только осваивают. Обживают. Привыкают. Этот прекрасный дом они по привычке, обретённой в училище, дружно называют храмом. Даже не храмом искусства, как когда-то изрёк бессмертный Белинский, а просто — храмом. По-щепкински. Театр для них — больше, чем дом; больше, чем место работы. Здесь они будут жить, расти, формироваться — как актёры и как личности. Здесь, в Тувинском музыкально-драматическом театре.
Семеро козлят
В мае истёк последний, четвёртый, год их обучения в Высшем театральном училище имени М.С. Щепкина. Попрощались со столицей, так сказочно преобразившей их жизнь, и вернулись в Кызыл. Здесь сразу же заявили о себе громкими постановками — дипломными спектаклями. Зритель одобрил: ребята — интересные.
Сейчас юные щепкинцы задействованы в новой постановке. Для них это — первая серьёзная работа в тувинском театре. В музыкальной комедии «Ходжа Насреддин» три роли получили щепкинцы: у Кежика Опея роль учёного, гусляра, Ачыты Салчак — кузнец, Онер Кызыл-оол — торговец сёдлами. Четыре девушки танцуют в массовке.
Из одиннадцати вернувшихся из Москвы выпускников на репетициях сейчас — только семеро. «Семеро козлят», отшучиваются ребята.
Четверых разбросало кого куда. Двое парней отправились в армию, одна девушка уехала на ПМЖ в Дагестан и ещё одна ушла в бизнес. Потери, конечно, неприятные; планы — показаться перед сельским зрителем, прокатить по районам с дипломными спектаклями — пришлось свернуть. В одном только мюзикле «Маугли» каждый актёр выкладывался на двести процентов, исполняя по четыре-пять ролей. Чтобы произвести замену, теперь потребуется время. Ребята было приуныли, но им пообещали: после «Ходжи Насреддина» «Маугли» будет восстановлен и даже войдёт в репертуар музыкально-драматического театра.
Тувинская студия в «Щепке»
Не прошло ещё и четырёх месяцев с момента возвращения, а по Москве они уже скучают. Но не столько по хмурой столице, где им постоянно не хватало центрально-азиатского солнца, а по родной «Щепке». В мегаполис — сами признаются — приехали, сомневаясь: а получится ли.
— На вокзале я переживала: как буду жить в этом большом городе, как буду учиться? — рассказывает Хемермаа Сайзан-оол. — Так много людей на улицах; мне казалось, что поток этих людей нас поглотит. Страх был. Но всё равно: я туда приехала учиться, и выдержала.
«Щепка» потрясла ребят с первых шагов в ней. Сначала — традицией здороваться со всеми поголовно: знакомыми и незнакомыми, с кем с утра не виделись и с кем встречаются уже в пятый раз. «Здравствуйте», «добрый вечер», «привет».
Встретили тувинцев марийцы. Оказалось — национальная студия, третий курс. Взяли наших под опеку, предупредили: если какие вопросы — бегом к нам. Объясним, подскажем, поможем. Наши радостно кивали, но спрашивать лишний раз стеснялись. Марийцы сами пришли: ну что? Неужто никаких недоразумений?
А впросак попали сразу. И даже не тогда, когда немного поблудили в поисках общежития, а когда пошли закупать продукты. Ввалились в магазин, увидели цены. Выдохнули. Ну что, решили, Москва. Мегаполис, и деньги здесь не такие, как в Кызыле. Даже, рассказывают, смирились. Марийцы потом над ними смеялись. Оказалось, по незнанию оставили все деньги в одном из самых дорогих магазинов столицы. А не так далеко — вполне себе бюджетные маркеты, которые даже им, тувинским студентам, по карману.
Учились наши ребята не со всеми вместе, а отдельной, такой же, как у марийцев, национальной студией. Кое-кто из наших с трудом владел русским языком — но это не помешало учёбе. Рядом с ребятами все годы находилась куратор — народная артистка РТ Надежда Наксыл. Да и национальные студии, которые готовят в «Щепке», это такие формирования, где представителей разных народностей учат искусству театра, не вырывая их из контекста национальной культуры. Поэтому делали постановки и на тувинском языке, и «отувинивали» Островского.
— Но при этом наши преподаватели настолько профессиональны, — с восторгом рассказывает Надя Салчак, — что если ты соврёшь на сцене, даже если сделаешь это на другом языке, — они поймут.
— Потому что у них очень большой опыт, — поясняет Онер Кызыл-оол. — У нашего худрука, Дмитрия Георгиевича Кознова, мы были 14-я или 15-я национальная студия. Это не считая русских курсов. Он заслуженный деятель искусств, работал на телевидении. Ветеран. Ему 93 года.
— Но он ещё в форме! — дружно восклицают ребята.
Так же — с теплом, искренним восхищением и благодарностью — они отзываются обо всех своих преподавателях: тех, кто учил их актёрскому мастерству, русскому языку, сценической речи… А учились — до головокружения. С режиссёром работали до полуночи, а то и ночевать приходилось в училище.
Помогали преподаватели и выживать: без проблем отпускали на пересдачи. Чтобы не портить тройками зачётку.
Поэтому всеми мыслями наши студенты были в учёбе. О том, чтобы подрабатывать, особо не заботились. Да и нелегко это было: группа маленькая, преподаватели знали всех в лицо. Если б кто-то вздумал отлучаться, это сразу было бы замечено.
Впрочем, заработать иногда получалось. Хлеб уже актёрский, конечно. Так, в 2015 году Ачыты Салчак неожиданно для самого себя попал на съёмочную площадку фильма «Дуэлянт». Ради эпизодической роли вождя алеутов нашего фактурного юношу снимали с занятий и увозили в Мурманск, где проходили съёмки.
Промозглый сентябрь, берег Баренцева моря.
— Кормили очень хорошо, — простодушно хвастается Ачыты. — Правда, вставать приходилось в три утра. Будили девчонки: солнышко, вставай! Завтрак, грим — и в шесть начинаются съёмки. Утомительно… Сняли — опять! Мотор, камера, хлопушки, начинаем. Стоп, ещё раз!.. И так — по десять раз каждый кадр. Когда наконец отсняли — ура-а-а, это было счастье.
То, что в результате трёх съёмочных дней в руках юного щепкинца оказались сумасшедшие для студента деньги — 21 тысяча, — Ачыты выкладывает с тем же простодушием.
Поправ страхи и комплексы
У каждого из семерых ребят, которые пополнили актёрские ряды тувинского театра, свой путь в «Щепку». Кто-то, как, например, Хемермаа, об актёрской карьере мечтал. Она ходила на прослушивания несколько раз: получала замечания, исправляла их дома и снова шла. И — поступила.
Надежда Салчак решила попытать счастья вместе с одноклассником, который тоже на прослушивания ездил неоднократно. До последнего не верила, что пройдёт. В итоге учиться поехали вместе.
Онер Кызыл-оол успел сходить в армию и закончить «Агента по рекламе» в техникуме предпринимательства. Говорит, уверенный такой пришёл на собеседование — в себе и своих талантах. Сейчас, добавляет, и вспомнить стыдно.
Ну а Кежик Опей, самый старший в компании, к 2013-му году, когда объявили набор в училище, успел окончить и Кызылский колледж искусств, и ещё несколько техникумов по разным прикладным специальностям. Он и музыкант, и резчик по дереву и камню. В «Щепку» его брать поначалу не хотели — слишком взрослый уже: 28 лет парню. Он аргументы выслушал и уехал в район — чабанить. Там, когда он на лошади рассекал по степи вокруг отары, ему вдруг позвонили: недобор у нас, сообщили. Возвращайся. Учиться поедешь.
Это у него, у Кежика, были большие трудности с русским языком в Москве.
— Сначала я только догадывался, что они говорят, — делится парень. — Потом начал ловить чуть-чуть, потом — лучше, лучше... Очень мне понравились уроки литературы — русской, зарубежной. В школе не было так интересно. Очень много я получил в училище. Очень благодарен судьбе.
Кежик и сейчас ещё тщательно подбирает слова, формулируя свои мысли осторожно, словно не до конца веря, что то, что случилось, — случилось с ним. Сейчас ему 32 года, и он — в театре.
Все ребята признаются, что учиться было очень сложно. На первых порах каждое задание преподавателя звучало как испытание.
— Надо было не бояться, а выходить на сцену и делать, — рассказывают они. — Даже если не умеешь, не понимаешь. Выходить и что-то делать. Не хочу, не умею, не знаю — всё это отбросить. Просто выходить. Чем больше выходишь — тем лучше получается. Находишь в себе силы отключаться от окружающего, отождествлять себя с персонажем или предметом. Это называется публичное одиночество. Понять это поначалу было очень непросто.
Впрочем, самое главное испытание каждый из них пережил тогда, в 2013-м, когда преодолел свои комплексы и робость и явился перед преподавателями Высшего театрального училища, которые сами приехали в Кызыл набирать тувинскую студию. Надо сказать больше: все эти ребята — из разных районов республики. Кежик, Надежда и Айдызана Иргит — из Бай-Тайги. Хемермаа и Сайлык Суктермаа — из Улуг-Хемского района. Ачыты — каа-хемский, Онер — из Овюра.
— Это был самый страшный день в моей жизни, — смеётся Надежда. — Я ведь всегда думала, что театр — всего лишь моя несбыточная мечта…
Вот так. Сбываются они, мечты-то.
И надо-то только — наступить на горло своим страхам. Трудно? А как же. А там — найдут вас, даже если на лошади в степь ускачете, овец пасти. Собирайся, скажут. Поехали. Мечта ждёт.
Виктория КОНДРАШОВА