Ровно двадцать пять лет прошло со дня вывода советских войск из Афганистана, этой политой свинцом и кровью территории.
Все были рады, что наконец-то закончилась эта непонятная война, унесшая десятки тысяч юных жизней. Но не было всеобщего ликования, как в мае 1945 года, в день Победы над сильным и жестоким врагом. Тогда, несмотря на огромные потери, Победа была светлой и радостной — «Праздник со слезами на глазах».
Из Афгана же возвращались уставшие от боев и жестоких испытаний юные, еще безусые солдаты с ранами на сердце за потерянных боевых друзей и товарищей. Возвращались не с победой. Выполнили свой воинский долг — и все. В их честь не гремели салюты, о их подвигах не писали газеты, молчало телевидение. Но Афганистан их многому научил: они узнали настоящую цену жизни, цену настоящей дружбы и воинского братства, где не было разницы, кто ты — русский, украинец, латыш или тувинец. Они были на войне, где каждый познал себя настоящего, обнажил всю свою истинность и первородность.
Они возвращались домой. А попали в совсем другую страну, где уже царили совсем другие законы, и многие со временем вдруг начинали понимать, что Афган — это лучшие годы их жизни, где не было места лжи, изворотливости, жадности, где все делили пополам: последние боеприпасы, последний сухарь и последний глоток воды. Где ночами с друзьями вспоминали детство, далекую Родину, маму, а потом снова был бой и день, который мог стать последним...
И вот наступило время, когда почти не осталось ветеранов той, большой, Отечественной войны, теперь их место на встречах с молодежью, учащимися школ занимают новые ветераны, ветераны Афганистана. И также, как тем, старым ветеранам, им трудно передать новому поколению, не знающему, что такое война, все, что они испытали там, в песках и горах Афганистана. Но люди должны это знать, должны помнить о той, чужой войне, в жертву которой принесена молодость и жизнь целого поколения нашей страны.
Я попыталась записать и осмыслить рассказ одного из участников той войны: Олега Николаевича Кызыл-оола, в настоящее время работающего школьным учителем в селе Аржаан Пий-Хемского района, а в 1986–1988 годах проходившего службу рядовым в 682-м Умано-Варшавском Краснознаменном ордена Кутузова мотострелковом полку. Полк базировался в провинции Парван, в Панджшерском ущелье, которое было постоянной и острой головной болью советского командования. Это ущелье, протяженностью 120 километров, одним концом выходило к перевалу Саланг, через который проходила трасса Хайратон — Кабул и являлась основной магистралью для автоколонн, доставлявших грузы из Советского Союза для гражданского населения и военных. Другим концом ущелье выходило к границе Пакистана, откуда шло 70 процентов оружия и другого военного снаряжения для формирований моджахедов, и в частности тех, которыми командовал полевой командир Шах Ахмад Масуд. Центральным стратегическим пунктом Панджшерского ущелья был кишлак Руха, в котором жил сам Масуд и откуда совершал свои бандитские набеги на караваны с военными и гражданскими грузами. В мае 1982 года советское командование предприняло очень серьезную операцию по захвату Панджшерского ущелья и ликвидации банды Масуда. И хотя до конца уничтожить бандформирование не удалось, кишлак Руха стал главным опорным пунктом советских войск в Панджшерском ущелье. Вот сюда и прибыло пополнение молодых солдат в ноябре 1986 года. Среди них был и Олег Кызыл-оол.
«Словами трудно рассказать обо всем, что там пришлось испытать. Наверное, начну с самого начала своей жизни, в которой мы, тогдашнее поколение, имели весьма отдаленное понятие о войне. Я родился 21 марта 1968 года в маленьком поселке Малиновка на самой западной окраине Пий-Хемского района. Когда-то там был колхоз имени Первого мая, начальная школа, медицинский пункт, но потом, после объединения в один совхоз «Уюк», все это исчезло, мои родители вынуждены были покинуть обжитое место и переехали в село Аржаан. Мне тогда исполнилось три года. Отец, Николай Николаевич Кызыл-оол устроился на работу трактористом, а мама Алдын-кыс Максимовна сначала пошла на ферму дояркой, потом перешла в бригаду маляров, которая тоже была при совхозе. В те времена очень много строили, поэтому профессия отделочника считалась одной из самых востребованых профессий.
В шесть лет родители отдали меня в нулевой класс Аржаанской средней школы, которую через одиннадцать лет я успешно закончил. После школы долго не раздумывал — решил приобрести техническую специальность и поступил в Кызылский автодорожный техникум на факультет «Дорожные машины и оборудование», но проучился только одну зиму. Весной пришла повестка в армию. 22 апреля 1986 года в команде из 56-ти призывников я ехал в Бийск, где после месячного карантина нас разделили на две группы и отправили одну в Белоруссию, а другую, куда попал и я, в Ашхабад, в учебную часть. И хотя уже давно шла война, мы почему-то даже не догадывались, зачем мы здесь и куда нас готовят. Тогда довольно скупо говорили об этой войне, это сейчас и фильмы показывают, и спорят о том, нужна она была или нет нашему народу, нашей стране, а тогда молчали.
Только когда приняли присягу, командир объявил перед строем, что мы будем выполнять интернациональный долг в Афганистане. Какие чувства мы тогда испытали, сказать трудно. Скорее всего, интерес: а что это такое настоящая война, не книжная? Хотя понимали, что это опасно, и родители, если узнают, будут сильно переживать. Поэтому я со своими друзьями решил, что родителям пока ничего сообщать не будем. Они об этом узнали только через месяц, после того, как я прибыл в Панджшерское ущелье. Но так получилось, что я там оказался не сразу.
Дело в том, что у меня обнаружили красивый почерк и срочно направили на обучение плакатному ремеслу, которое я постигал около недели. Когда вернулся в уже родную казарму, там моих ребят, с которыми мы вместе сюда приехали, не оказалось, они уже были в Афгане, и даже моя кровать была занята другим новобранцем.
Меня определили писарем в штаб полка, но я никак не мог смириться с тем, что мои товарищи там, а я здесь. И вот когда готовили документы к отправке очередной партии солдат в «горячую» точку, я подсунул туда же свой военный билет и в результате добился того, чего хотел.
В Афганистан солдат перебрасывали воздушным путем из Ташкента в Кабул на военных самолетах. Тогда я впервые «прокатился» на самолете, также как впервые увидел поезд, когда нас везли в Бийск. Все тогда было впервые. И не всегда обходилось без курьезов.
В Ташкенте, перед самым вылетом нам выдали деньги, солдатское довольствие, но предупредили, что «там» они нам не понадобятся. И мы их сразу потратили — накупили всяких булочек, шоколадок, в общем, того, что так любят все дети, и по чему мы за несколько месяцев службы очень соскучились. И все за раз съели. А когда полетели, то многих стало тошнить, заболели животы, в общем, едва долетели. Да еще над Кабулом самолет очень медленно, кругами, над городом спускался, потому что спускаться вне города было невозможно — «духи» тут же собьют ракетой.
Когда вышли из самолета, сразу стало понятно — чужая земля. Невозможная жара, в воздухе, чуть дунет ветерок, поднимается пыль не пыль, песок не песок, что-то такое от чего трудно дышать. Ашхабад, где тоже всегда очень жарко, после Кабула казался нам раем.
Из Кабула нас переправили на военную базу в Баграм, это один из старейших городов на земле, раньше именовавшийся Александрией Кавказской. Там почти месяц мы просидели на военном аэродроме, ожидая погоды в Панджшерском ущелье, которое славится своими туманами.
Местом нашей службы оказался кишлак Руха, с пустыми дувалами, так называются жилища местных жителей, все они стали душманами, которые постоянно совершали набеги и на поселок, и на караваны с грузами, шедшими из Советского Союза, которые наша мотострелковая часть и сопровождала. Все они прекрасно знали местность, где родились и выросли, и редкий раз такое сопровождение обходилось без стычек. Был случай, когда на задание уходило двенадцать машин, а возвращалось только три. В Ашхабадской «учебке» нас учили стрелять по мишеням, по людям стрелять не учили, и когда пришлось это делать, было нелегко, но понимаешь, что если не ты — его, то он — тебя. Я, хоть и был водителем БМП, но когда в бою ранило стрелка-наводчика, стрелять пришлось мне. И видел, как люди падают.
Однажды, сопровождая караван с военным грузом, мы попали в очень сложную ситуацию. Духи поджидали нас на Тавакской петле — очень удобном для обстрела участке дороги. Бой был жестокий, но мы сумели подавить их огневые точки и вынудить оставшихся в живых уйти в горы, причем с небольшими для нас потерями. Тогда многих представили к наградам, в том числе и меня. За тот бой я и получил медаль «За отвагу».
В нашей роте служили призывники со всех концов страны, тогда еще великого Советского Союза. Были казахи, украинцы, литовцы, русские. А тувинец был только я один, специально обошел всю роту, но нигде не нашел земляков, они служили в других подразделениях, на других точках. Но зато нашел ребят из Минусинска, они мне помогали растолковывать другим, где находится моя родина — Тува и что она из себя представляет. Всем было интересно, что это за республика. А вначале меня принимали за казаха, в нашей роте было несколько казахов, они тогда были народом более известным, чем мы, тувинцы.
Но мы все были там, как братья, как самые родные люди. И неважно, кто ты был — русский, украинец, казах, узбек, тувинец или латыш. И еще мы были очень молодые — тосковали по маме, по братишкам и сестренкам. Часто ночами не спали: рассказывали друг другу про свой дом, поселок, про родителей. Девушки даже еще не у всех были. Я в армию пошел, еще про них и не думал, больше интересовался спортом — волейболом, футболом, борьбой. Год службы в Афганистане показался очень долгим, время тянулось медленно-медленно. А в последние полгода, оно, казалось, и вовсе остановилось.
Когда подошел срок демобилизоваться, последние ночи совсем не спали, такое было напряжение нервов и души. И только когда самолет, на котором мы летели домой вошел в воздушное пространство Советского Союза, все облегченно выдохнули: всё, мы дома и мы живы! Многие ребята, ступив на советскую землю, плакали, не стесняясь своих слез, а некоторые, упав на асфальт, целовали его.
После армии я решил, что надо доучиваться и осенью снова поехал в Кызыл, в автодорожный техникум. После третьего курса нас направили проходить практику в Новосибирск, которая длилась около полугода. Тут я уже стал заглядываться на девчат и вместе с ребятами ходил в разные учебные заведения, где учились наши земляки. В медицинском училище повстречал девушку по имени Чойгана, которая мне очень понравилась, и вскоре мы поженились. Живем в мире и согласии уже почти четверть века. Воспитали сына Саяна, у него уже есть своя семья: жена Кристина, растет дочка, наша любимая внучка Янги.
После свадьбы некоторое время жили в Кызыле, я устроился каменщиком на стройку, так как распределение после техникума было свободное, и никто не хотел брать на работу молодого специалиста. Но жить было негде, и родители позвали домой, в Аржаан. Здесь мне, как бывшему «афганцу» дали квартиру, работа тоже была — и мне, и жене. Жена устроилась лаборантом в школу, где работает и сейчас, а я преподавателем в местный филиал Кызылского ГПТУ-4, где учили на трактористов. Но потом его закрыли, так как необходимость в трактористах отпала из-за уничтожения совхозов, и я перешел на работу в школу, где преподаю уже десять лет предмет под названием «Основы безопасной жизнедеятельности».
Совсем недавно, 15 февраля, вся наша страна отмечала 25-летие вывода Советских войск из Афганистана, мы тувинские «афганцы» собрались в Кызыле, в филармонии, где нас чествовали, в том числе и Шолбан Валерьевич Кара-оол поздравлял, наши ветераны тоже выступали, многим вручили юбилейные медали. Такие встречи всегда греют душу, видеть своих боевых товарищей живыми, здоровыми — это большая радость. Но радость с грустью пополам — «иных уж нет, а те далече...» Многих сломила та война — отняла здоровье, не только физическое, но и психическое. Некоторые, чтобы забыть страшные картины, пережитые там, тянутся к спиртному и от этого гибнут в мирной жизни.
И все-таки, большинство — живет, работает, воспитывает детей, а теперь и внуков, мы действительно становимся ветеранами, многим из нас уже по пятьдесят и за пятьдесят лет! Но, главное, как поется в той песне — «не старейте душой, ветераны!»
Я смотрю на этого коренастого, очень спокойного и уверенного в себе мужчину, по-военному подтянутого, и думаю — как повезло ребятам из Аржаанской школы! У них самый замечательный учитель, прошедший такую суровую школу жизни, не сломавшийся, не растерявший лучших человеческих качеств. И, конечно, кто, как не такие, как Олег Николаевич, сумеют научить детей не только тому, как правильно себя вести в экстремальных условиях, которые в любой момент могут свалиться на наши головы, но и быть настоящими патриотами своей Родины. А если понадобится, встать на ее защиту. Как встал когда-то юный Олег Кызыл-оол и защищал пусть не саму Родину, но ее честь и достоинство. И никого не подвел.
Татьяна ВЕРЕЩАГИНА; г. Туран