Глава Тувы Шолбан Кара-оол откликнулся на просьбу республиканских СМИ обсудить итоги ушедшего года. Но на этот раз встреча с журналистами состоялась не в Доме правительства, а за городом — в юрте известного в Туве фермера Дарисю Данзурун, которая создает на основе своего хозяйства туристическую базу. Пригласив сюда с разрешения хозяйки прессу, Шолбан Кара-оол решил заодно помочь Данзурунам с рекламой их нового задела.
Ольга Возовикова, радиостанция «Голос Азии»: — Сегодня подводим итоги 2018 года. Шолбан Валерьевич, почему мы собрались здесь, в юрте, на туристической базе «Кара-Чыраа»?
— Это не просто турбаза. Здесь чабанская стоянка, хозяйство животноводческое. Мне кажется, интересно приобщиться к чабанскому труду, который кормит всю республику.
Так что неслучайно мы здесь. С другой стороны, планировал посетить сегодня Кызылский район. С Валентином Ивановичем Енданом, председателем администрации района, договорились организовать облавную охоту на волков. Это тоже в помощь чабанам, которых одолели расплодившиеся хищники. Так что спасибо вам, что согласились встретиться со мной здесь, не в кабинетной обстановке.
Роман Тас-оол, «Тувинская правда»: — Шолбан Валерьевич, напрашивается вопрос, ответ на который, думаю, будет интересен и хозяевам юрты, этой стоянки. Вы начинали свою работу с того, что уже в первый год кратно увеличили поддержку сельского хозяйства, животноводства в том числе. Эта линия сохранится в будущем году? Есть ли такая возможность, несмотря на кризисные явления, увеличивать господдержку чабана?
— Кстати, да — первое начинание в плане поддержки животноводства родилось как раз здесь, на этой чабанской стоянке. Мы хотели организовать хозяйство молочного направления. Благо близко с Кызылом, есть возможность первичной переработки и большой рынок сбыта.
В то время инвестиции в сельское хозяйство многим казались безнадёжным делом. Здесь невозможно ожидать быстрой отдачи и прибылей, тем более в Туве, которая считается зоной риска для сельского хозяйства с точки зрения климатических, инфраструктурных и других особенностей. Это то направление, которое требует неимоверных усилий, прежде всего чабанский труд.
И мы должны быть благодарны даже тому, что есть животноводы, есть скот. Благодаря им республика не свалилась в крайнюю бедность. С их помощью мы смогли найти точку опоры и начать двигаться вперед и вверх.
Мне приятно сказать, что 2018 год в этом смысле ознаменовался целым рядом хороших показателей и примеров.
Мы показали и доказали самим себе, нашему молодому поколению, что традиционные занятия, унаследованные от предков, могут и сегодня, в век кибертехнологий, приносить выгоду, реальные деньги, становиться источником благосостояния семьи.
Потому, конечно, для меня поддержка сельского хозяйства и дальше останется одним из ключевых приоритетов. Чтобы вы понимали, что это не просто красивые слова, напомню, с какой базы мы начинали — всего 100 млн. рублей в год на агросектор шло из бюджета. В первый же год мы увеличили их до 600 млн., шестикратно, и сегодня не опускаемся ниже этой планки.
Роман Тас-оол: — Еще по животноводству, Шолбан Валерьевич. За последние несколько лет поголовье скота увеличилось и достигло почти довоенного уровня, около 1,5 млн. голов. Но это все экстенсивный рост. А он всегда имеет пределы какие-то. Вы не считаете, что мы подошли к такому пределу? Или есть возможность в этом плане еще развиваться?
— Мы, действительно, много сил и средств положили на увеличение поголовья. Ориентировали механизмы субсидирования на численный рост скота. Вводили различные преференции для животноводов. А все потому, что у нас элементарно сократилось число хозяйств, людей, которые занимались бы разведением скота. Соответственно и поголовье убыло. В 2007 году по статистике насчитывалось около 600 тысяч голов, в основном МРС.
То есть, животноводство крайне нуждалось в наращивании «мускулов», чтобы республика смогла уйти от мелких хозяйств, где скотину растили главным образом для себя, к товарному бизнесу.
Принятые меры помогли увеличить общее стадо как минимум вдвое. Сейчас только овец и коз в Туве более 1,3 млн.
Кроме того, и количество хозяйств выросло. Сейчас их более 3 тысяч. Причем, среднее количество скота в них тоже стало больше вдвое — до 500 голов на стоянку вместо 250–300.
Появились чабаны, у которых поголовье за тысячу. У них хозяйства начали меняться по структуре, организации труда. Если раньше обходились своими руками, то теперь стали нанимать рабочих, потому что чабану надо заниматься еще вопросами забоя животных и сбыта мяса, производства и продажи излишков молока...
Роман Тас-оол: — Дарисю Ивановна [Данзурун, хозяйка юрты] уже предлагала Дине Ивановне [Оюн, экс-глава Кызыла] дояркой у неё порабо- тать (смеются).
— Вот видите, уже есть хозяйства, нацеленные не только себя кормить, но и других. Они уже пытаются механизировать бизнес, людей трудоустраивают. Это качественно новый уровень, более высокая производительность.
Семья Ярлыковых в этом плане удачный пример. Мы дали им грант на покупку коров симментальской породы. И они умудряются сейчас получать от каждой до 30 литров молока в день, в 5 раз больше, чем другие фермеры. Получилось вполне рентабельное хозяйство, с хорошей перспективой.
Хозяйка, кстати, в жизни коровами не занималась, то есть, специальных знаний и навыков у нее нет. Но сейчас увлеклась, почувствовала вкус бизнеса, вкус денег. Уже планирует нанимать работников, чтобы увеличить поголовье.
Так что потихоньку двигаемся в сторону качества, в сторону интенсификации производства, улучшения продуктивности и т.д. Но резервы количественного роста не исчерпаны. Я считаю, что мы пока далеки от того максимума поголовья, когда не будет хватать пастбищ.
Определить этот предел точнее должны специалисты. Можно сравнить с Монголией, где скота более 60 млн. У нас с монголами приблизительно 10-кратная разница в площади земельных ресурсов. Получается, что можно без проблем для кормовой базы умножать поголовье скота примерно до 4–5 млн. С таким потенциалом, согласитесь, можно смело идти на большой рынок.
Дина Оюн, депутат горхурала Кызыла: — Когда идет сравнение 5–6 литров и 30 литров, то сразу возникают в уме горы зерна, которые в этом году в Туве взяли. У нас всегда была урожайность около 6–8 центнеров с гектара, а тут 22. Конечно, это не Шанчы 1967 года, когда с гектара взяли 67 центнеров и наши снопы даже на ВДНХ выставили. Это вообще ожидаемо было? Или лето у нас такое получилось?
— 22 центнера с га — это ближе к среднему по республике. В разрезе хозяйств намного больше. В Танды, например, по 44 центнера получили. Эти рекорды — результат трудолюбия наших земляков и четкого соблюдения агротехники, применения новых технологий. После этого никто не может сказать, что хлеб в Туве растить себе дороже. Все возможно, если будет грамотный подход, квалифицированные кадры, научное подкрепление.
Мы эти условия смогли обеспечить. Собрали людей, знающих толк в земледелии, умеющих трудиться. Поддержали их гарантиями под лизинговый кредит на покупку 6 современных комбайнов. Более того, первый взнос оплатили.
Очень важно и то, что это полностью частная компания, которая, в отличие от ГУПов и МУПов, умеет считать деньги и тратить их с умом. Не боится нести ответственность за свои действия. Сегодня эта компания благодаря технической вооруженности, технологичности, лучшей организации труда сама начала зарабатывать деньги на хлебе.
Тот самый случай, где мы как минимум должны себя прокормить, а желательно –и поставлять продукцию за пределы республики. 2018 год показал, что это не утопические мечтания. Зерновое производство в Туве — свободная ниша. К тому же, оно экологически чистое. Оглянитесь вокруг: здесь нет ни одного завода, нет загрязняющих производств и так далее. Экологические продукты всегда были в цене, а завтра-послезавтра это будет самый востребованный товар.
Роман Тас-оол: — Шолбан Валерьевич, это тоже, наверное, итог года, что агрохолдинг «Заря» выходит с нашим мясом за Саяны.
— Точно. Мясокомбинат в Сукпаке вышел в этом году на 20 тысяч тонн переработки. Пока скромно, конечно. Но это начало. Они уже выстроили полный технологический цикл. Более 20 наименований готовой продукции. Есть своя откормочная площадка, своя ферма, чтобы обеспечивать круглогодичный забой и поставки, вести более осмысленную ценовую политику.
Надо сказать, что порядка 70 процентов стоимости мясокомбината — это государственные деньги. На правах основного владельца мы подписали с компанией-партнером соглашение, в котором оговорили количество рабочих мест, которые должны быть созданы на предприятии. Прописаны условия по уровню средней зарплаты. Если бизнесмен выдержит эти требования в течение 3 лет, то дальше комбинат полностью перейдет в его собственность.
Такое же предприятие хотели создать в Чадане, чтобы обеспечить чабанам западного куста сбыт продукции по достойным ценам. Почти 20 млн. на этот проект было выделено. Начало было нормальным, но затем по каким-то причинам дело застопорилось. Слава Богу, оборудование не разворовали. Сейчас ищем по конкурсу нового, более надёжного хозяина, чтобы запустил цех.
Неважная ситуация на Кызыл-Мажалыкском мясокомбинате. То работает, то стоит. Между тем, в 2019 году начнет действовать федеральный закон, по которому мясо должно быть только промышленного забоя. То есть, без таких убойных цехов, без переработки продать его легально не получится. Так что, хотим мы того или нет, но придется вкладываться в перерабатывающие мощности.
Татьяна Рамазанова, «Плюс Информ»: — Шолбан Валерьевич, к вопросу о зерновых. Вы сказали, что мы можем их поставлять в другие регионы. В виде зерна, муки, готовой продукции? Или это только перспектива?
— Почему перспектива? Тувинское зерно всегда ценилось за свою силу, т.е. высокое содержание клейковины. Его с большим удовольствием покупали и покупают все хлебопекарни у нас, а также в Хакасии и Красноярском крае. Даже без переработки.
Само собой, было бы правильнее на месте перерабатывать и продавать подороже в тот же Абакан, Минусинск, а то и дальше. Возможно, даже в виде макарон и других готовых изделий. Именно поэтому ставим основной целью на ближайшие годы создание перерабатывающих предприятий во всех отраслях АПК, прежде всего по мясу и зерну. Они дадут сельским труженикам ту самую добавочную стоимость, которая позволит людям больше зарабатывать.
Зачатки таких проектов есть. В Балгазыне, к примеру, сумели сохранить еще с советских времен оборудование. Смонтировали из него мельницу, свою муку делают, которая пользуется хорошим спросом. Кроме мельниц, нужна и другая инфраструктура — зернотоки, склады с современными системами хранения. Все это нужно создавать с нуля.
Андрей Чымба, ГТРК «Тыва»: — Проекту «Кыштаг для молодой семьи» всего несколько лет, но чувствуется, что молодые люди по всей республике, даже те, кто отошел от исконного, традиционного ведения скотоводства, заинтересовались. И проект пошел в народ. Началось такое воодушевление, что люди старше того самого возрастного ценза говорят: «Шолбан Валерьевич, поддержите нас, мы старше, мы опытнее и так далее». Скажите, рассматривается ли расширение проекта, увеличение возрастного ценза?
— Действительно, этот проект получился самым жизнеспособным. Может быть, за счёт того, что мы очень подробно, пошагово разложили все этапы его реализации, четко обозначили конечные цели, ради чего он.
А фундаментальный смысл его в том, что мы хотели помочь самой уязвимой части населения, у которой, с одной стороны, ничего и никого нет, с другой — есть огромная мотивация трудиться. Конечно, это молодые семьи, причем, в первую очередь — сироты или те, кому не на кого опереться.
Впрочем, гуманитарной является только цель проекта, на этом благотворительность кончается. 200 овечек, которые мы раздали участникам, — это кредит, который должен быть обязательно возвращен через два года теми же овцами в том же количестве, за счет приплода. Их мы передаем следующим участникам, а они следующим и так далее, по принципу «разбогател сам — помоги другому».
«Кыштаг» начинался со 105 хозяйств, а сегодня их более 300.
Что касается распространения проекта на старшие поколения, я бы не стал этого делать. Именно по той причине, что «Кыштаг» оказался удачным предприятием и обретает самостоятельный ход. А для селян возрастом старше, для ветеранов надо что-то другое создавать и запускать. Думайте, предлагайте!
Андрей Чымба: — Поговорим о первых участниках «Кыштага». Вот они отдали следующим претендентам 200 голов полученного молодняка и остались при своих овечках, которые перешли в их собственность. Дальше от них что-то требуется?
— Очень надеюсь, что те два года, что каждый участник отрабатывает кредит, сильно изменят их жизнь, их взгляды на своё дело. Хочется, чтобы они продолжили зарабатывать честным трудом, приобщали к хозяйству детей, стремились укрепить и умножить его. Вот в нём источник благополучия их семьи, и не только. На «кыштаговцев» с надеждой смотрят и остальные односельчане, ждут, что поднявшись, они станут опорой и для всего села.
Андрей Чымба: — Недавно слышал историю, которая произошла в Ээрбеке, когда больной волк нападал на стоянки, на домашний скот. Получается, у молодых чабанов разрешения на оружие нет, а волк спокойно режет скотину. Как быть? Травить нельзя, облавы могут устраивать только охотники. А ведь когда-то предлагали Кодекс животноводов принять, радикальные методы там по волкам, скотокрадам. А воз как бы поныне там.
— Не совсем согласен, что ничего не сделано. Вот оленеводы, допустим, у них такая же проблема с волками. Мы нашли законный способ обеспечить их нарезным оружием. Во-первых, фонд поддержки оленеводов создали на паритетных началах — это Правительство Тувы и компания «Лунсин». Мобилизовали денежные средства, закупили для оленеводов утварь, необходимую в экстремальных условиях, в том числе оружие.
Насчет волков. Для нас это хищники, которые истребляют с таким трудом выращенный скот. В Овюре буквально позавчера волки 30 голов уничтожили. И это еще что. Лет 5 назад зверь всю отару порезал, ни одного барана не осталось. Поэтому для животноводов волк — это злейший враг. В настоящее время численность их в Туве превысила 3 тысячи особей. Это почти вдвое больше рассчитанной учеными нормы для сохранения экологического баланса.
Конечно, мы на стороне чабанов. Найдём возможность в рамках закона помочь нашим чабанам с охотничьим оружием. Чабанская семья живет в крайне экстремальных условиях, практически один на один с природой. Поэтому безопасность для неё — такая же ежедневная необходимость, как еда, вода и т.д.
По скотокрадству. К сожалению, в этом году был зафиксирован рост краж, но небольшой. Правоохранительные органы держат ситуацию под контролем. Министр Щур Александр Александрович пошел навстречу моим просьбам и восстановил отдел по борьбе со скотокрадством, лично курирует его. Уже есть успехи. Например, в Бай-Тайге раскрыта и привлечена к уголовной ответственности организованная группа скотокрадов.
Говоря откровенно, мы сами виноваты в том, что это явление до сих пор существует. Есть в народе давно устаревшее и, по моему убеждению, глубоко ложное представление о скотокрадах как героях. Кайгалами их называют. Ну, где тут удаль или храбрость, когда у стариков последнюю корову-кормилицу уводят? Нет, я считаю: вор — он и есть вор, и ничто больше. Наши предки таких изгоняли из общины, терпеть их присутствие среди честного народа считалось ниже достоинства.
В свое время, когда мы начинали социальные проекты по раздаче скота малообеспеченным семьям, я специально встречался с заключенными, которые были наказаны за организацию скотокрадства. Разговаривал: давайте не трогать стариков, и многодетных, которым мы дарим корову, чтобы у них всегда были молоко, масло, сметана для детишек.
Не знаю, подействовал это призыв или нет. Сомневаюсь. Потому что разные у нас представления о мужской чести. Так что здесь, как и в случае с волками, рассчитывать на «понимание» не приходится. Нужно бороться.
Сайлыкмаа Комбу, Союз писателей Тувы: — У меня вопрос другого склада. Вот художественная литература Тувы всегда отражала образы людей сельского хозяйства, образы животноводов. Есть документальные повести о Чоле, Ооржаке Лопсанчапе, об Уруле Кандан, об Ынаажыке и так далее. Как вы оцениваете современное состояние тувинской литературы? И сразу второй вопрос. У нас в Туве нет Дома литераторов. Председателю Союза негде даже принимать молодых писателей или гостей. Я была во многих регионах, там у писательских союзов есть свои офисы.
— Дом литератора. Честно говоря, мне это даже в голову не приходило. Спасибо за инициативу. Обязательно изучим целесообразность создания такого Дома у нас в республике.
Что касается литературы. Лично для меня книга всегда была источником знаний, глубоких духовных ценностей, традиций, унаследованных от предков. К сожалению, такое восприятие литературы утрачивается с развитием потребительского общества, с появлением информационных технологий и средств коммуникаций, которые не требуют особых интеллектуальных затрат. Как говорится, зачем заморачиваться, если есть Гугл — 5 секунд, и нашел что надо. И так же быстро забыл.
Получается, что и социального запроса на хорошую, умную, нравственную литературу становится все меньше. Это глобальная проблема и она коснулась прежде всего молодых. Даже по своему сыну вижу эти сдвиги. Поэтому вы правы, конечно, требуя от государства достойного отношения к писательскому труду, к литературным талантам. Это золотой ресурс нации, не позволяющий забыть, кто мы и откуда, прививающий любовь к Родине, к истокам.
Как чиновник, вижу свою обязанность в создании условий для развития литературного творчества, для того, чтобы книги у нас издавались и находили своего читателя. Одна из острых проблем в этом плане — состояние республиканской типографии. Она, по сути, на грани вымирания из-за того, что отстала технологически. Сегодня мы думаем над тем, как реанимировать предприятие — ведь оно не последнюю роль играет в развитии литературы.
Сайлыкмаа Комбу: — В 2015 году, перед Годом литературы, я работала в команде Российской академии наук, выявляли начитанность регионов. К сожалению, из 80 регионов Тува заняла предпоследнее место.
— Я бы не доверял слепо рейтингам. Но этот, вероятно, недалёк от истины. Сам вижу, что читать люди стали намного меньше. Не случайно года 3 назад выступил с инициативой создания открытых библиотек — чтобы люди не мариновали книги у себя в шкафах, а несли их на общую, доступную всем полку. Кто захотел — взял, прочёл и вернул, да еще что-то из своей библиотеки добавил.
Мы в детстве с друзьями так менялись книгами. На многих это влияло с плюсом. Ванька Малышев, одноклассник, помню, не огонь был в учёбе. А вот как-то втянулся в книжный обмен, и всё изменилось. Мой старший брат настолько был впечатлён «Улуг-Хемом неугомонным», что набил себе татуировку — букву «Б», заглавную в имени главного героя, Буяна. Вот она, сила слова!
Как увлечь литературой детей? Тут от взрослых, от нас очень многое зависит. Мы должны своё отношение к книгам поменять. Был недавно в библиотеке, где мы поставили открытую полку. Оказывается, там сотрудники уже следят, чтобы дети зря не трогали книги. Не дай Бог, порвут или испачкают.
Зачем? Я говорю, вы что, полка для того и создана, чтобы книгами пользовались все. Если кто-то забрал и не вернул — ну, что ж, может, это даже хорошо. Может, для человека она такой ценностью стала, что жалко расставаться.
Но в том и дело, что нет сейчас таких фанатов литературы. Вот я поставил в общий доступ семитомник «Урянхай. Тыва дептер» Сергея Кужугетовича Шойгу. Смотрю, а книги до сих пор как новые. Выходит, не работает пока открытая полка в должной мере.
Дина Оюн: — Шолбан Валерьевич, я думаю, как привлечь людей к чтению. Вот Шангыр-оол Монгушевич Суван, он вообще автор бестселлеров, а недавно у него вышла классная детская книжка на тувинском языке, фантастика, с космосом связана, с полетами. Надо рассказывать об этом больше, в интернете. Но все-таки хочу сказать, что нет активной позиции писателей. То есть, дом должен быть для тех, кто уже что-то создал, заслужил.
Шангыр-оол Суван: — Дом, конечно, громко сказано. Нам хотя бы место, где можно собираться.
Сайлыкмаа Комбу: — Скромничает Монгушевич.
Шолбан Кара-оол: — Нет-нет, я обещаю, что сделаю. Понимаю, что это важно.
Шангыр-оол Суван: — Я бы о другом хотел спросить, Шолбан Валерьевич. Тема сельского туризма много раз обсуждалась. Вот у нас перед глазами живой проект — Дарисю Ивановна на своей стоянке турбазу открыла. Как вы считаете, есть у таких инициатив перспектива в Туве?
— Кто-то подсчитал, что один турист кормит семь человек. Но чтобы он приехал и оставил свои деньги здесь, а потом еще раз приехал, нужно очень многое сделать. Первый вопрос: что мы можем этому туристу предложить. Не просто — красоты природы, охоту и рыбалку. Почему бы не показать быт и традиции наших предков? В век урбанизации, когда люди рождаются и умирают среди стекла и бетона, запрос на естественную среду, на гармонию с природой растет геометрически.
Мы должны использовать этот спрос, думать, как лучше на него ответить. Вот даже если взять юрту, где мы сидим сейчас. Вроде тут нет ничего особо шикарного, нет богатого убранства. Но скажите, Дарисю Ивановна, сколько гостей вы приняли в уходящем году?
Дарисю Данзурун: — 440 человек. В том числе 60 иностранцев.
— Вот вам и ответ про перспективу таких проектов. Казалось бы, маленькая стоянка, где живет обычной чабанской жизнью семья. А туристов сюда идет столько, что иной музей позавидует. Людей интересуют вещи, которые олицетворяют саму вечность. Аратский труд и быт, юрта — это и есть то, что дошло до нас через тысячелетия.
Кстати, как видите, особых денег для организации такого турпродукта не нужно. Наш чабан, его будни — сами по себе досто-примечательность. Надо только чтобы дом был в чистоте и уюте, с душой гостя встретить. Кому это не понравится?
Дарисю Данзурун: — Особенно люблю, когда дети приходят. С ними очень приятно работать. Они меня и бабушкой называют, и тетей. Быштак едят, молоко пьют. Счастье.
Татьяна Рамазанова: — Как раз об этом я и думала. Хочу, чтобы мои дети увидели все это. Здорово!
Дина Оюн: — Шолбан Валерьевич, вот есть возможность проследить хронологически большой период. В 2007–2008 годах инвентаризация хозяйства всего в Туве производилась, сразу выявились крупные инфраструктурные проблемы, которые не решались десятилетиями и неизвестно, когда они решатся. Жуткий энергодефицит, нет энергомощностей, невозможно новый бизнес открыть, даже киоск поставить. Еще транспортная изолированность, стройиндустрии нет. Потом в Послании было, что нужно инфраструктурную основу сделать, чтобы дальше социально идти. Казалось бы, такие жесткие были энергетические проблемы, что не было нормального диалога ни с какими руководителями. Сейчас приезжают, разговаривают, договариваются. 3 или 4 млрд. проект получился Кызыл — Чадан, получились дополнительные электромощности. Кызылская ТЭЦ (Сибирская генерирующая компания) вроде вложилась, и какие-то здания можно переводить на централизованное снабжение. Как удалось эту стену пробить? Как выстраивали переговоры, как растапливали сердца?
— Спасибо за позитивную оценку. Действительно, результаты есть, особенно, если сравнивать с десятилетней давностью. Но хочется больше, так мы устроены.
Сейчас для себя поставили цель: в части энергетики добиться транзита электроэнергии через Туву в Монголию. У Саяно-Шушенской ГЭС есть интерес продавать свои излишки. У Монголии есть потребность в электроэнергии для развития своих северных территорий. Эти интересы надо состыковать, что мы и делаем вместе с энергетиками.
В этом году мы беседовали на эту тему с президентом Монголии. Его заинтересовали планы России закольцевать электросети Гусиноозерской (Иркутская область) и Саяно-Шушенской (Хакасия) гидроэлектростанций. Монголия могла бы включиться в проект и получить не менее 1000 мегаватт энергии.
Для Тувы такое развитие событий могло бы подарить шанс уменьшить стоимость электроэнергии для населения и бизнеса. Я уж не говорю о совсем другом уровне развития электроэнергетики и энергобезопасности региона, о появлении возможностей электрифицировать районы, которые сейчас сидят на дизельных генераторах.
Это преимущества, о которых мы еще лет 15–20 назад даже мечтать не могли. Помните, 1993 год, авария на Кызылской ТЭЦ? Причина катастрофы была ведь именно в нестабильном электроснабжении. Минутный сбой — и котлы встали.
Сегодня у нас построено единое энергетическое кольцо благодаря реконструкции ЛЭП Кызыл — Чадан. Она подобные сбои уже не допустит. Кроме того, за счет новой линии проблему энергодефицита в Кызыле решили. Сегодня у города запас на 80–90 мегаватт. Несколько мощных подстанций поставили, которые дают перспективу правобережному району, строительству жилья в первую очередь.
Год был удачным и тем, что мы подготовили почву для электрификации поселка Каа-Хема, где огромный жилой массив, около 1000 подворий, остается без света. В следующем году начнем строительство подстанции и сетей общей стоимостью 732 млн. рублей.
Однако я далек от того, чтобы убеждать вас: все хорошо, и дальше будет только лучше. Нет, проблем в энергетике очень много. Достаточно сказать, что целые районы у нас в 21 веке остаются без централизованного электроснабжения — Монгун-Тайга, Тоджа, Тере-Холь.
Дизельные электростанции, которыми они освещаются, это просто «черные дыры» для бюджетных денег. Ежегодно «съедают» из бюджета порядка полумиллиарда рублей. И это только стоимость топлива. А ведь есть еще затраты на устранение разного рода поломок, на приглашение дорогостоящих специалистов по ремонту, потому что своих дизелистов, как выяснилось, во всей Туве нет.
Как-то был в Тоора-Хеме на дизельной станции, разговорился с парнем, который её обслуживает. Оказалось, что по специальности он — юрист! Другого не нашлось во всем районе. Более того, раньше дизельных двигателей в глаза не видел, даже «КамАЗ» водить не приходилось.
Что с такого «спеца» возьмешь? Вот и «летят» у нас постоянно дизели, только успеваем менять. Недавно в Кунгуртуге новый генератор приказал долго жить. Причина — не поменяли вовремя то ли датчик температуры, то ли реле защиты от перегрева. Из-за копеечной детальки и безголового механика накрылась станция стоимостью в десятки миллионов рублей!
Казалось бы, все просто — чем тратить миллиарды на дизели, не лучше ли бросить их на строительство ЛЭП? Но, во-первых, людей нельзя без электричества ни на день оставлять.
Во-вторых, никто, даже федеральное правительство, не даст денег на линию электропередач только потому, что в Тодже или Монгун-Тайге живут люди. Да, такова реальность, к сожалению.
Чтобы обосновать целесообразность электрификации любого места, надо доказать, что это экономически выгодно. Иначе, если никаких коммерческих перспектив нет, вам просто скажут, что проще людей перевезти ближе к цивилизации, чем заводить электролинию в дикую тайгу.
Поэтому электрификация труднодоступных территорий у нас решается в увязке с экономическими проектами, с развитием транспортной и иной инфраструктуры. Для Монгун-Тайги, например, это строительство автодороги Тува — Алтай через Моген-Бурен. Большая удача, что нам в этом году удалось включить её в Стратегию развития России.
Есть и другой вариант, резервный — построить линию электропередачи из Барун-Хемчикского района по каньону реки Барлык, через горы. Не зря мы начали асфальтировать дорогу от Кызыл-Мажалыка в этом направлении. Придет время, и она может пригодиться.
Другой путь — привлечь частного инвестора. Такой проект уже есть. Компания «Хевел» согласна за те же деньги, которые сегодня расходуются на содержание дизельных генераторов, построить комбинированную систему электроснабжения Монгун-Тайги — дизель плюс солнечные батареи. Обещают, что это будет и надежнее, и дешевле, чем сейчас. Изучаем предложение.
Затянуть ЛЭП в Тоджу мы рассчитывали в рамках проекта Голевской горнорудной компании, которая готовится к освоению крупнейшего месторождения меди и порфира — уникального природного камня, используемого в строительстве. Сейчас идет дискуссия, откуда строить ЛЭП. Компания хочет от Иркутской ГЭС. Я настаиваю на более коротком плече — от Шушенского через Туран на Ырбан и Тоора-Хем.
Дина Оюн: — Мы затронули дороги, это тоже была главная проблема. А сейчас перенаправление федеральной трассы. Потом аэропорт. Я всегда отслеживала московские рейсы. И вот снова продвижение модернизации аэропорта...
— Надо четко представлять, что самолеты в Туву будут летать только в том случае, если будет хорошая наполняемость рейсов. Особенно московского. Когда я летел этим рейсом в прошлый раз, было всего 24 человека на 90 мест. Правда, из Кызыла в Москву было больше — 61 пассажир.
В свое время мы ведь не раз открывали авиарейс на Москву. И самолет начинал летать. Но из-за неполной загрузки в месяц на этих полётах теряли около 20 млн. рублей.
Сейчас мы добились того, чтобы с начала следующего года московский рейс был включен в перечень субсидируемых. Но это не повод успокаиваться. Если с наполняемостью будут проблемы, то рейс снова может оказаться под угрозой закрытия.
Поэтому над этим вопросом надо работать постоянно. Наращивать туристическую привлекательность, формировать насыщенный календарь событий. Создавать удобную логистику наземных пассажироперевозок с учётом московского рейса, чтобы пользоваться им могли не только жители Тувы, но и других регионов, включая соседние аймаки Монголии.
Ольга Возовикова: — Будем ждать, чтобы Тува открывала Азию. Это я намекаю на международные рейсы впоследствии.
— Важно, чтобы наше развитие было многовекторным, дающим больше возможностей. Конечно, для этого нужны серьезные инвестиции, которых у Тувы нет. Поэтому роль власти, прежде всего, в умении концентрировать средства по ключевым направлениям, добиваться большего эффекта с меньшими затратами. Надо искать и вовлекать в процесс тех, кто готов вкладывать свои деньги, свои ресурсы во благо республики.
У нас богатейший потенциал, но он практически не раскрыт ещё, не задействован. Я имею в виду не только природные ресурсы. Потенциалом ведь является и наше географическое положение, статус пограничной территории. В этом смысле мы не окраина, а наоборот — ворота всей страны и особенно Енисейской Сибири.
Идея транспортного транзита уже не столь фантастична, как казалась раньше. Мы ведь добились все-таки, чтобы М54 повернула на запад, где ближе всего возможность выхода на международную дорожную сеть. Когда я сказал об этом президенту Монголии, он меня поддержал и пообещал, что монголы начнут асфальтировать на своей территории дорогу от Хандагайты в сторону КНР. Более того, Баттулга сказал, что сделает таможенный пункт Булган на монгольско-китайской границе многосторонним. То есть, из России можно будет через Монголию прямиком везти грузы в Китай.
Сможем раскрыть возможности — значит, удержим людей. Молодежь не будет уходить на сторону, будет возвращаться после учебы домой. И не будет таких историй, что мы покупаем, например, больницам новейшее оборудование, дефицитное, а оно стоит зачехленное — потому что некому на нём работать.
Я рад, что кое-что у нас начало меняться в этом плане. Мы 2018 год завершили с положительным сальдо по миграции. Почти 7 тысяч человек к нам приехали жить. Это не только наши студенты и солдаты-срочники, но и контрактники в 55-ю бригаду, рабочие на наши добывающие производства.
Мы должны постараться сделать всё, чтобы они закрепились здесь, семьи перевезли сюда, чтобы Тува стала их родиной. Может, даже преференции какие-то давать, потому что многие из них — это носители дефицитных, востребованных у нас профессий. Вот почему для меня важен каждый человек, который к нам приезжает.
На днях буду говорить с медицинской палатой республики по поводу оттока докторов в другие регионы, в частности, на Сахалин. Даже отъезд одного врача для меня ЧП, а тут десятки. Есть над чем задуматься. Причём, не всегда причина в деньгах. Надо анализировать, чем можем укрепить в людях желание трудиться на родине.
Я уверен, что врачи, которые уехали отсюда, все равно вернутся. По крайней мере, тувинцы — так уж мы устроены. Но, вернувшись, окажутся у разбитого корыта, когда ни двора, ни кола здесь не будет. Это трагедия же. Наша задача — помочь людям не допускать такого жизненного сценария.
Очень хочу, чтобы в Туве было как можно больше возможностей для тех, кто хочет реализовать свои инициативы, помыслы, желания, состояться как личность, как предприниматель, писатель, танцор… Конечно, мы многое для этого делаем. За год, например, около 3 тысяч новых рабочих мест открылось.
Ольга Возовикова: — Наша встреча предновогодняя, поэтому, под занавес 2018 года хочется услышать от Вас, Шолбан Валерьевич, напутствие на год будущий…
— Чтобы он был лучше, чем год уходящий. А 2018-й, я считаю, у нас удался. Мы дружно избрали достойного Президента. Доверие, которое Тува оказала Владимиру Владимировичу, я уверен, вернётся нам сторицей. Да уже возвращается! Это, например, мост для Кара-Хаака и Черби, это новые рабочие места и много еще чего.
Мы новые, интересные проекты начали в 2018 году. Я говорю о развитии малых сел. Эрзинцы возродили в селе Сарыг-Булуне облепиховое хозяйство. Мне нравится, что подошли они к этому делу основательно, комплексно. Открыли филиал Балгазынского профтехучилища и 20 детей ремеслу садоводческому обучают. 10 тысяч кустов облепихи посадили. Весь сад по участкам закрепили за семьями. Сколько вырастишь, столько и заработаешь. Наша задача — помочь им переработку организовать, чтобы урожай не пропадал и сбыт пошёл. Проектируем цех по переработке облепихи.
Подключаем к возрождению малых сел и крупных инвесторов. Например, с «Межегейуглем» договорились о финансировании обучения студентов-целевиков. Они будут работать в компании после учебы, а это значит, жить здесь останутся, семьи заведут, налоги тут же будут платить. Уже 22 % работников компании — это жители села Кочетово. А будет больше.
Посмотрите, что мы сотворили в зерноводстве — 40 центнеров с гектара! Будет свое зерно — будет и птицефабрика процветать. Она уже со своей продукцией пошла за границу, на экспорт. Это тоже в 2018 году произошло. Со своим зерном и свиноводство, мне кажется, у нас пойдёт в гору.
У нас получилось защитить грант на строительство индустриального парка в Кызыле, 300 млн. рублей на это дело выделили. Что именно в этом парке будет, какие производства — это будет сам бизнес наш решать. Кто захочет вложиться в него, тех мы поддержим 50 на 50.
Что еще? Да, швейное производство возродили. Почти 50 наших землячек сейчас работают на фабрике, шьют по заказам Министерства обороны. Первое время жаловались, что тяжело и зарплата низкая. Сейчас слышу, что и заработки пошли хорошие, и производство планируют расширять. Я на особом контроле это предприятие держу, кто знает, может, это и есть основа для возрождения легкой промышленности, для вовлечения в оборот таких неиспользуемых нами ресурсов, как шерстяное и кожевенное сырье?
Мог бы ещё много положительных цифр привести, но суть не в том, не в перечислениях. Главное, что хотел бы сказать — мы всего этого достигли потому, что трудились, а не лежали на диване перед телевизором. Перебороли своего главного врага — лень. Сами искали и создавали для себя окошки возможностей. Каждый день доказывали, что достойны серьезных дел и серьезных инвестиций.
Пожалуй, это и есть моё пожелание себе и всем нам: чтобы наш труд, как и прежде, приносил реальные плоды, осязаемые и видимые. Согласитесь, нет большего удовольствия, когда дело сделано, есть конкретный результат, и он тебе нравится так, что хочется дальше работать и работать.
Подготовили к печати
Долаана САЛЧАК и Федор АРШАНСКИЙ