В этом кабинете школы № 3 не сидят за партами. Здесь нет доски, на которой решают примеры и разбирают предложения. Центральное место здесь занимает рыжий потёртый диванчик, который за многие годы просидели люди — и зрелые, и совсем юные, — приходившие сюда кто за советом, кто со скандалом, а кого-то приводили за руку, чтобы поговорить, что называется, без свидетелей. Подальше от чужих ушей.
Здесь — цитадель порядка и послушания, а люди, занимающие этот кабинет, — стражи и лекари одновременно. Обитают здесь они — социальные педагоги.
НЕВИДИМЫЙ ФРОНТ
Сегодня по специальности «социальный педагог» можно получить диплом в высшем учебном заведении. Однако многие практикующие соцпедагоги — это бывшие учителя-предметники, по той или иной причине оставившие свою изначальную деятельность. Так случилось с нашими сегодняшними собеседницами — Елизаветой Сюрюновной Ямбиль и Чойганмой Маратовной Саая. Первая окончила педагогический институт по специальности «Учитель географии и биологии», вторая — математик-информатик. Много лет отработали по диплому в сельских школах, а коллегами стали здесь, в школе №3, в совершенно новом для себя амплуа.
Соцпедагог не ведёт никакого предмета, не ставит в дневниках оценок, а потому для большинства ребят и их родителей этот школьный сотрудник — практически человек-невидимка. Время от времени, правда, он появляется на классных часах не самого приятного — воспитательно-назидательного — характера с лекциями о всевозможных правонарушениях, о вреде алкоголя и табака, а также со всякими иными наставлениями. Показывает синие томики с российскими кодексами. Водит на экскурсии по силовым структурам и знакомит ребят с таким страшным местом, как Центр временного содержания несовершеннолетних правонарушителей, о существовании которого большинство из них даже не догадывалось. В общем, ведёт свою работу — регулярные профилактические мероприятия.
Те ребята, что хорошо учатся и не ищут приключений вне школы, знают своих соцпедагогов только по этим самым профзанятиятиям. Ну — разве что ещё некоторые активисты, увлекающиеся школьной наукой, иногда пишут свои первые рефераты-исследования под руководством сотрудников этой службы.
Оно и понятно: основной материал, с которым работает социальный педагог, это дети, находящиеся в так называемых трудных жизненных ситуациях. А если быть точнее — и дети, и их родители.
Школа даёт ребёнку очень много, но всё же главное, убеждены наши собеседницы, даёт ребёнку его семья. Когда между родителями и детьми вдруг образуется трещина непонимания, угрожающая перерасти в бездонную пропасть, именно школьный соцпедагог в силах помочь предотвратить катастрофу.
ТУДА, ГДЕ ЛУЧШЕ
Третья школа Кызыла — рядовое общеобразовательное заведение, контингент обучающихся в котором — очень пёстрый. Достаточно сказать, что именно здесь получают образование более сотни ребятишек, проживающих в районе левобережных дач. Туда после уроков малышню доставляют даже на школьном автобусе. Именно с этими ребятишками, как раз в силу тех самых жизненных обстоятельств, приходится проводить больше всего работы. Встречаются среди них такие, кто вместе с семьёй перебрался в город из района; жилья своего нет, живут, спасаясь временными заработками, то в комнате каких-нибудь знакомых, то у родственников, пока те разрешают. Понятно, что в этих кочевых условиях речи нет о том, чтобы у ребёнка был личный уголок, где бы он мог спокойно отдыхать и готовить уроки. Такие ребята плохо успевают в учёбе, часто опаздывают и много пропускают.
Соцпедагог не ходит по пятам за теми ребятами, которые, скажем, живут на дачах. Далеко не все они — группа риска. Сигнал в кабинет службы дают классные руководители, у которых каждый ребятёнок ежедневно перед глазами. Если с кем-то начались неприятности — учитель сначала пытается разобраться сам, собственными методами. Как классный руководитель. Нет результата — идёт к соцпедагогам.
И — начинается кропотливая совместная работа. К делу подключаются инспекторы комиссии по делам несовершеннолетних, участковые, школьные психологи. Случается, что приезжих ребят, обречённых своими родителями на кочевание по чужим квартирам, удаётся временно устроить в социальное учреждение — до тех пор, пока не решится вопрос с постоянным жильём. Тут самое важное — убедить родителей, что для ребёнка так лучше.
— Был у нас мальчик, учился хорошо, но они из района приехали, — рассказывает Чойганмаа Маратовна. — Жильё там продали, здесь хотели купить дом, но деньги выманил у них родственник: срочно нужны, вернуть обещал через неделю. И не вернул. И так они остались без денег и без жилья. Семья распалась, муж ушёл. Мы матери тогда предложили временно оформить мальчика в школу-интернат «Надежда». Поначалу она не хотела, но потом ей стало так трудно, что сама пришла и попросила. Всё опасалась, что сыну там будет плохо. Но когда мы устроили его в эту школу, мама поняла, что зря боялась: и почему, сетовала, я раньше вас не слушалась?.. Мальчик хорошо закончил там школу, сейчас продолжает своё образование. И мама нам благодарна.
А бывает, сами родители понимают, что ребёнку лучше будет пожить в интернате — никаких уговоров не требуется, — но неожиданно встаёт какой-нибудь юридический вопрос, который решать некому, кроме второй семьи этого ребёнка — школы. Так случилось с другим мальчиком, назовём его Алёшей. Этот малыш прекрасно успевал на занятиях вплоть до класса пятого-шестого. А потом подружился во дворе со сверстниками из других школ, которых педагоги называют «более свободными от своих родителей», и — пошло-поехало. Мама у мальчика была инвалидом по зрению, почти незрячая, и сын совсем перестал её слушаться. В школе забили тревогу. Разобравшись с обстоятельствами дела, пришли к заключению, что помочь подростку можно, оформив в интернат, где ему обеспечат круглосуточный присмотр. Взялись за дело и вдруг увидели, что у ребёнка из неполной семьи, согласно свидетельству о рождении, есть отец. Оказалось — в документах значится первый муж матери, с которым она состояла в официальном браке, но который де-факто отцом ребёнка не был. Настоящий же отец, гражданский муж, умер. Кое-как разобравшись в семейной санта-барбаре, пустились на поиски формального отца. Подключили полицию, разослали запросы. Долго ли, коротко ль, мужчину отыскали. Далее он должен был выступить перед комиссией по делам несовершеннолетних, подтвердить, что мальчик — не его сын, и согласиться, чтобы его имя удалили из документов ребёнка. Потом ещё была процедура рассмотрения дела в суде и собственно переоформление документов.
История тянулась очень долго, от педагогов, её затеявших, потребовались изрядное терпение и выдержка. Но они довели начатое до конца. Отцовство мальчика было грамотно переоформлено, и как только всё свершилось — его поселили в школу-интернат.
— На днях встретились с его сестрой, — рассказывает Чойганмаа Маратовна. — Спрашиваем: ну как Алёша? И она отвечает: а он закончил школу и теперь учится в сельхозтехникуме на механика… Знаете, как мы порадовались, когда это услышали!
ТРУДНЫЕ РОДИТЕЛИ
Невероятно трудно работать с подростками на территории их переходного возраста, но не менее трудно бывает найти понимание с родителями, уверенными в собственной непогрешимости.
— Когда мы начинаем с ними беседовать, — рассказывает Елизавета Сюрюновна, — сначала они винят во всём учителей-предметников или классного руководителя. Да и раньше ведь такого не было, чтобы к ним домой приходили учителя или соцпедагоги. Их это оскорбляет. А потом, когда мы долго беседуем и мягко объясняем им их ошибки, они постепенно утихают и начинают соглашаться. Потом мы видим, что с ребёнком дома работают.
Впрочем, не все родители соглашаются признать себя плохими воспитателями. Так, к примеру, себя ведёт мама одного мальчика, чьё «дело» подшито в красную папку с базой юных правонарушителей школы, которую аккуратно ведут соцпедагоги. На этого паренька, который ещё только в пятом классе, а в эту школу поступил с третьего, уже составлен внушительный том разнообразной писанины. Среди прочего — бумага о задержании мальчика за кражу сотового телефона. Основная же масса бумаг в этой папке — свидетельство систематической коррекционной работы. И пусть эта конкретная индивидуальная работа почти не даёт видимого результата — мальчик плохо учится, болтается по улице, а когда мать уходит в очередной запой, отправляется попрошайничать — педагоги всё равно не опускают руки.
— Меняется ли ситуация? — повторяет вопрос Елизавета Сюрюновна. — Меняется. Положительный результат обязательно будет. Пусть покажется, что он совсем маленький — всё равно нужно вкладывать в него силы. Даже крошечное, на первый взгляд, изменение может дать ребёнку шанс на нормальную жизнь. У мамы этого мальчика поведение разное каждый раз. Иногда она сюда приходит с таким хорошим настроением, а потом, когда он совершит правонарушение или не придёт на занятие, и мы звоним — всё, она уже повышает голос. Пока до этой женщины ещё не дошло, что основная ответственность за ребёнка, за его воспитание — на ней. С ней мы ещё будем много работать.
* * *
Елизавета Ямбиль в профессии социального педагога уже 15 лет. Говорит, что в первые годы работы трудных ребят в школе было мало. Резко возросло число малолетних правонарушителей с появлением у детей сотовых телефонов. Тогда и закрутилось: кражи, перепродажи. Интересно, что сорванцы, которые ухитряются зарабатывать преступным путём и, конечно, делают это не от хорошей жизни, ни разу не задумались о том, что совершают противоправное действие. Стащил он плохо лежащий гаджет или взял его и не вернул, а потом поменялся с кем-то на пятьсот рублей — и уверен, что совершил проступок. Потом, когда в кабинете у соцпедагога такому плохишу показывают статью в административном кодексе, его начинает по-настоящему знобить.
Но чаще всего подростков сгребают в полицейский уазик за праздные шатания по городу после десяти вечера. Я благодарна сотрудникам полиции, говорит Елизавета Сюрюновна, за эту их работу. Потому что подростки, которые бродят ночами, сбившись в кучи, такого могут натворить, что и подумать страшно…
…На рыжем диванчике в кабинете соцпедагогов засиживаются не только проштрафившиеся граждане школы №3. Заглядывают сюда и преподаватели — чтобы посоветоваться, как лучше разрулить сложную педагогическую ситуацию. Заходят сознательные родители с разными вопросами. А ещё именно через эту службу в образовательное учреждение добирается ежегодная городская акция «Помоги собраться в школу». Впрочем, помогают ребятишкам здесь круглый год. Бывает, учитель за руку приводит ребёнка: вот, посмотрите, в чём ходит. Поднимают телефоны своих школьных спонсоров, звонят, просят помочь. И помощь приходит.
Кто стучит — тому обязательно откроют.
Виктория КОНДРАШОВА