В ТРО ООО «Деловая Россия» подвели итоги регионального этапа конкурса сочинений в рамках проекта «История российского предпринимательства». Наибольшее количество баллов по оценке жюри получила работа учителя гимназии №9 Оюнмы Монгуш.
Один из видов предпринимательства — меценатство, то есть «материальная поддержка, которая оказывается из чувства сострадания, желания помочь без извлечения какой-либо выгоды для себя». Именно этой деятельностью занимался мой предок — Бейсе Ажыкай, гун нойон, который имел девять драгоценностей, среди них и золотую чашку — признак самого богатого человека. (По иерархии титулов, звание гунн нойон приравнивается к воинскому званию генерал-майор, и в военное время он может командовать дивизией). Животновод, земледелец, торговец, перекупщик, меценат, скотопромышленник, государственный служащий, искренний приверженец буддизма, Ажыкай оставил свой неизгладимый след в истории Тувы. Ведь в те далекие недалекие времена простые тувинцы даже не знали письменности, понятия не имели о цивилизации. «Дужуметы»-богачи смотрели снизу вверх на еще более богатых, стараясь равняться на них, урвать побольше у тех же бедняков. Среди них выгодно отличался Ажыкай нойон.
Как любой кочевник, он занимался животноводством. Испокон веков мелкий и крупный рогатый скот является гордостью и основой зажиточной жизни тувинцев. По разным источникам и скромным подсчетам, у Ажыкай нойона «имелось около 6 тысяч лошадей, 4 тысяч коров, 10 тысяч овец и коз, свыше 200 верблюдов». Как говорится до сих пор в народе, одних лошадей у него было столько, что, если брать современные расстояния, например, начало табуна было в Кызыле, а хвост — в Усть-Элегесте (30 км).
Ажыкай всегда платил своим работникам за проделанную работу. Простые пастухи получали молоко и мясо животных за то, что пасли и ухаживали за скотом. Через некоторое время получали молодняк и взрослый скот от нойона. Пастухи сдавали Ажыкаю шерсть, шкуры животных для дальнейшей переработки и продажи, ничего не выбрасывалось.
Бейсе давал неимущим корову на подой, никогда не обижал словом и делом своих работников. Все хитрости жизни арата, круг его интересов, повседневные заботы и проблемы были ему знакомы. Поэтому с любым аратом он мог спокойно говорить как равный с равным. Кроме того, по сообщениям А. Ермолаева, краеведа из Минусинска, «у Ажыкай нойона было 72 юрты, которые он предоставлял своим пастухам».
Специальные люди из ближнего окружения нойона проверяли состояние и сохранность скота, поощряли лучших работников. За каждый год ухода за скотом батраки получали от бая плату скотом. В итоге у них появился собственный скот.
Ажыкай занимался и земледелием. Ведь Танды — богатейшая и плодороднейшая земля Тувы. Он нанимал земляков и родственников на работу, оплачивал их труд в натуральной форме.
Кроме собственного зерна, закупал хлеб у других производителей или брал зерно у своих арендаторов, которые получили от него рабочий скот. «За пользование рабочим скотом, выдаваемым малоимущим землякам или переселенцам из России, Ажыкай брал: за пользование дойной коровой — 1 кусок плиточного чая или 10 килограмм топленого масла, за пользование тягловой силой — 1 пуд зерна или 1 пуд муки, за лошадь все это увеличивалось в 2 раза за сезон полевых работ. Цены были индивидуальные для каждого, арендатор сам мог выбрать один из вариантов оплаты, который его устраивал и которым он реально мог рассчитаться. Некоторые арендаторы брали по несколько животных. Помимо своих земляков-тувинцев, Ажыкай давал скот на тех же условиях русским крестьянам из близлежащих сел». В случаях, когда Ажыкай нанимал рабочих для земледельческих работ, он за свой счет обеспечивал их всем необходимым — скотом, семенами, орудием труда, в частности, плугом, купленным у русских купцов. После сбора урожая работники получали натуральную оплату в виде зерна до 10–12 пудов каждому, с учетом проделанной работы.
Имея от природы живой ум, трезвый расчет, Ажыкай быстро сообразил, что торговать и заниматься различными сделками выгодно.
Будучи от природы любознательным, он как любой кочевник отличался гостеприимством и общительностью, умел расположить к себе собеседника. Был в дружественных отношениях с русскими купцами Вавилиным и Сватиковым. Они могли часами играть в шахматы, беседуя о ценах, о товарах, спросе на них, ярмарках, которые ежегодно проходили в крупных городах Сибири — Томске, Минусинске, Иркутске.
Скупив товары у купцов за скот и пушнину, он вывозил их в Иркутскую губернию через Тоджу и Усинским трактом — в Енисейскую губернию.
Он также направлял товары в южном направлении — в Монголию и Китай. В Китай шли маральи рога, где они имели огромный спрос как лекарственное сырье с высоким лечебным свойством. Туда же отправлялась и часть пушнины. В обмен на поставки товаров местного рынка из Китая поступали кожевенные товары, ювелирные изделия из серебра, фарфоровые и костяные, стеклянные и каменные, деревянные изделия и другие товары, имеющие спрос у местных жителей. Розничная торговля среди тувинского населения шла исключительно в натуральной форме — скотом, пушниной, маральими рогами, в особых случаях брали отработкой стоимости товара. Только особо ценные и дорогие товары, такие, как фарфор, китайский шелк, ювелирные изделия, редкие инструменты и орудия труда, продавались за серебряные ланы Китая и золотые монеты царской чеканки.
Из России в Туву при непосредственном содействии нойона доставлялись мука, крупы, чай, сахар. Привозились и непродовольственные товары: посуда, табак, махорка, спички, керосин, бакалейный товар, порох, свинец, олово, железные и медные изделия, плуги...
Предприниматели во всем мире традиционно занимались благотворительностью. Ажыкай как богатый торговец думал не только о себе, о своем «кармане», он заботился и о благополучии своих земляков, закупая хлеб и ссужая его в кредит бедным аратам.
Также он занимался заготовкой и скупкой маральих рогов, медвежьего жира и желчи, струи кабарги. В сезон промысла Ажыкай засылал в Тоджу своих агентов. Для этой цели он имел там 3 торговые точки со специально построенными сушилками для заготовки маральих рогов. Местные охотники с большим желанием сдавали всю добычу и пушнину заготовителям Ажыкая. В свою очередь, Ажыкай учитывал и выполнял любую их прихоть, выполнял поданные заявки по обеспечению провизией, патронами и оружием простых охотников и заготовителей. Он был хозяином слова, никогда не подводил.
«Появление на продуктовом рынке крупного товаропроизводителя-земледельца сыграло большую роль в жизни тувинских аратов и в целом социально-экономической жизни Тувы в начале XX века», — пишет Валерий Алдын-оол, житель села Межегея и зять одной из правнучек Ажыкая, который методом бесед и поисков с потомками нойона начал исследовательскую работу по деятельности знаменитого коммерсанта Тувы.
Будучи глубоко верующим человеком и приверженцем буддизма, гун нойон ежегодно вместе с другими паломниками отдавал почести главному хуре Монголии, «Цветок Будды» (в то время Тува была провинцией Китая и относилась к Монголии и хурэ называлось Кандан хурээзи — хурэ Гандана). Несмотря на трудности дороги и длительность пути (туда и обратно уходил почти месяц), паломничество считалось среди знатных тувинцев почетной традицией. Они брали с собой и бедняков, и нойон спонсировал такие поездки не один раз.
По словам старожила села Кочетово, священника Люндуп хелина, зятя Ажыкая, «на средства и при прямом участии Ажыкая было построено хуре (монастырь) необычайной красоты, с позолотой. Это хуре до сих пор стоит в городе Улан-Баторе, и при нем табличка с благодарностью Ажыкаю». Именно за это благородное дело ему было пожаловано звание «гун нойон».
«По церковным делам, по строительству монастырей и снабжения их предметами культа, книгами-сутрами он много общался со служителями духовенства, ламами, был вхож в их круг. Хотя он сам не имел духовного сана, простые араты обращались к нему как «Даа-Лама» или «Бай-Хелин». Это, скорей всего, из уважения за заслугу его перед духовным делом. По информации ученого ламы, хелина Оюна Люндупа Чаашовича, жителя с. Межегея, «Ажыкай нойон сам ездил в Пекин, договаривался с китайскими властями о строительстве буддийских монастырей, заключал договоры с китайскими архитекторами, строителями, мастерами, художниками и декораторами».
Кроме того, у себя на родине в строго установленные сроки Ажыкай нойон устраивал обряд «Дагылга», с моленьями лам и шаманскими камланиями, богатым пиршеством, туда приглашались певцы и хоомейжи, а также проводились состязания борцов, устраивались скачки.
Во время ежегодных паломнических поездок в святые места семья Ажыкая брала с собой своих детей. Их помещали в специально оборудованные деревянные корзины «арыкаа», сплетенные из тонких ивовых прутьев. В одну корзину могли уместиться от 1 до 2 детей, корзины закрепляли на верблюдах по одной с каждой стороны. Это говорит о том, что он был заботливым и любящим отцом и семьянином.
Так кто же он, гун нойон Ажыкай, каков он как человек? Известно, что родился он в 1870 году в Межегее Тандинского кожууна в семье простого арата кочевника. Первые упоминания о нем появились со слов старожила Ивана Тыртыг-оола, который рассказывал, что «Ажыкай был человеком хорошим, к окружающим людям относился доброжелательно».
По рассказам старожилов и близких родственников, которые живут до сих пор, в молодости Ажыкай был простым аратом, занимался отгонно-кочевым скотоводством, обеспечивавшим себя и семью всем необходимым, был трудолюбив, но особых излишеств не было. Нойон знал монгольский, русский языки, понимал китайский язык, многого добился благодаря самообразованию.
Со временем он стал наиболее богатым среди тувинцев и знатным по иерархии титулов чиновничества старой Тувы. Чиновники, имеющие высокие титулы, при решении государственных дел считались с мнением Ажыкая.
При общении с людьми он не видел разницы в чинах и имущественном положении. Со всеми находил общий язык и был приветлив. В разговоре был честен, речь имел четкую, ум ясный. Не терпел громкого голоса и беседы на высоких тонах. По характеру он был человеком мягким и покладистым, что было не характерно для обладателя столь высоких званий — гун нойон и бейсе, которые он носил. Будучи купцом и очень богатым человеком, без переводчиков много общался с русскими и китайскими торговцами, ведь конфиденциальность информации в коммерции — залог успешной сделки.
Ажыкай, как высокопоставленный чиновник, имеющий чин гун нойона, был на виду не только среди своих сумонных подданных. Он был обязан выполнять поручения, исходящие от верховного правителя Тувы и Оюннарского кожууна амбын-нойона Комбу-Доржу, находившегося в своей главной ставке — Самагалтае. Гун нойон, во исполнение указаний правителя, давал поручения своим подданным, собирал с них налог и выполнял другие общественные и государственные поручения.
На всех традиционных съездах представителей 9 хошунов (районов) Урянхая, которые проходили один раз в 3 года в столице тогдашней Тувы Самагалтае, Ажыкай представлял делегацию своего Тандинского кожууна. Именно на родине бейсе Ажыкая в Тандинском кожууне, в Межегее, в 1921 году прошел знаменательный съезд народов Тувы, во время которого обсуждался правовой статус и судьба Урянхайского края. Почему в Межегее? Да потому, что приехавших делегатов мог приютить на 3 дня (кормил и давал кров) именно самый богатый человек — бейсе Ажыкай.
На этом судьбоносном для республики съезде в результате жарких дебатов решили провозгласить правомочность Тувы и просить покровительства северного соседа — России. В решении этих вопросов участие и авторитет гун нойона Ажыкая сыграли, безусловно, решающую роль.
К сожалению, официальных источников об этом прогрессивно мыслившем и далеко смотревшем человеке не сохранилось, так как о предпринимательской деятельности Тувы начала ХХ века никаких документов нет. Но изучая некоторые документы, в частности, из 7-томника «Тыва дептер» С.К. Шойгу или читая художественную литературу, например, мой любимый роман «Улуг-Хем неугомонный» К.К. Кудажы, можно встретить имя гун нойона Ажыкая, узнать, что даже ярый коммунист Оюн Курседи уважительно сказал, что он настоящий нойон, в хорошем смысле слова.
В октябре 2014 года в Танды произошло незабываемое событие в жизни потомков Ажыкая и межегейцев. В этот день в селе открылся долгожданный памятник гун нойону. Было произнесено очень много теплых слов в его адрес. Работники музеев, в том числе и национального, потомки не только его, но и тех, чьи предки были работниками, слугами нойона, вспоминали о нем, о его щедрости, доброте, человечности и роли в истории Тувы.
Заслуги нойона перед народом, перед Тувой, его родиной, еще предстоит исследовать. Но несомненно одно — имя гун нойона, бейсе Ажыкая останется в истории Тувы, ведь он был настоящим меценатом, можно сказать, единственным прогрессивным человеком из местных в области предпринимательства в дореволюционной Туве. Он сумел доказать, что тувинец не хуже других мог и может вести бизнес во имя процветания своего края.
Оюнмаа МОНГУШ,
учитель гимназии № 9