Марии Федоровне Козловой, труженице тыла, 88 лет. Ее родители, простые крестьяне, до приезда в с. Хадын Пий-Хемского района Тувинской Народной Республики жили в Усинске Красноярского края. На судьбе женщины отразились все трагические моменты отечественной истории: и репрессии, и война...
Отца Марии, Федора Федоровича Шипилина, в 1932 году раскулачили и сослали на Артемовский рудник Красноярского края. На руках у матери, 34-летней Гликерии Леонтьевны (в девичестве Михайловой), остались восемь детей: четыре сына и четыре дочки. Со слезами на глазах вспоминает об этой семейной трагедии Мария Федоровна, старшая из дочерей.
Семья
— Отцу предлагали в Кызыле работать, да он боялся, что не сможет прокормить большую семью в городе. Вот его и забрали… Нас посчитали зажиточными, потому что скот держали, а он плодился… Кто знает, если бы переехал в город, может, живой бы был. Оставили нам одну корову да одну лошаденку.
Когда отца забрали, старшему из детей, Константину, было 12 лет, Михаилу — десять, Александру — восемь, Геннадию — три года. Мне исполнилось семь лет, Ольге — пять, Серафиме — два годика. Галина только родилась в 1932 году, когда отца забрали, он ее даже не видел. Когда мама ждала очередного ребенка, папа говорил ей: не беспокойся, Лушенька, нас-то вырастили, и мы вырастим. А вышло, что пришлось маме одной нас поднимать. Спасибо деду Кириллу, отцову брату, который жил с нами. Он слепой был с детства, последствия оспы. Не знаю, как бы мама без него справилась: она и на пашне, и на покосе, а нас, малых, целая орава дома. Дед и домовничал. Мы его побаивались, он строжился: приучал нас к работе по хозяйству. Труженик был великий. Обувь нам чинил, валенки подшивал. Все руки, бывает, исколет.
Помогали маме и сельчане. Отец писал, что скоро его освободят, что любит нас, своих деток. Он был грамотным, учился в Усинске. Почерк был хороший. В 1935 году прислал фотокарточку с надписью «На долгую память незабвенной семье». Потом уже мы узнали, что расстреляли их в Минусинске в декабре 1937 года. А мы-то ждали! Мама Богу молилась. Я ездила потом в Минусинск — в 1992 году там поставили памятник жертвам сталинских репрессий.
ДЕТСТВО
— Отец наш играл на балалайке, гитаре, мандолине. И все мои братья играли на этих инструментах, хотя никто их этому не учил. Позже появилась гармошка. Мама хорошо пела, и мы, сестры, любили петь. В свободное время братья играли, а мы пели.
Когда отца забрали, началась совсем другая жизнь. Мужики поедут сеять, пахать, и братья с ними, в помощниках. А когда подросли, и сами стали сеять для своей семьи. В Азюте, в четырех километрах от Хадына, была начальная школа, куда мы ходили учиться. Нашей учительницей была Елизавета Васильевна Иванова.
Окончила семилетнюю школу в Туране. Из учителей помню Нину Васильевну Селину, классного руководителя Серафиму Владимировну Дятлову. Учеников было много, больше 20 человек в классе. Многие — переростки, потому что с перерывами учились. В то время были женсоветы. Делегатки ходили и учили тувинских женщин стряпать, белить. Мама тоже в этом активно участвовала, она была очень общительной. В Хадыне перед самой войной организовали колхоз имени Сергея Кочетова, председателем был Иван Никандрович Полев. Все дружили друг с другом, занимались художественной самодеятельностью, был большой деревянный клуб.
ВОЙНА
— И тут грянула война. Всех мужиков забрали. Остались женщины, старики да ребятишки. Мы, дети, тоже трудились и на сенокосе, и на пашне. Жили прямо в поле, в палатках, повар был, продукты из дома привозили. Пекарни не было, женщины сами пекли хлеб. Здорово выручали колхоз тувинские ребята, тогда их в армию не брали (уходили на фронт только добровольцы). Помню, были Володя, Тинмей, Парыма, Тавакай, Кунзукай, Пюрбю… Они по-русски хорошо говорили. А мы-то не научились тувинскому языку, хотя много слов знали. На Белом озере хлеб сеяли.
Два наших брата тоже воевали. Младший, Миша, ушел в 1942 году 20-летним парнем. Написал маме: едем на фронт, разгромим врага и с победой вернемся домой. И все. Больше вестей от него не было. Когда вернулся с войны Константин, мы стали разыскивать младшего, Мишу. Нам сообщили, что погиб он под Воронежем в 1942 году. Оба брата, Михаил и Константин, увековечены на стеле в Кызыле.
КЫЗЫЛ
— Десять классов окончила в кызылской школе № 1. Жила у бабушка Пелагеи Леонтьевны — она была мачехой отца. Потом вышла замуж за Иксана Иксановича Исламова. Они хоть и не родные нам были по крови, но относились к нам, как к родным. Всем, чем могли, помогали нашей большой семье. Деда все звали Александром Александровичем. Он руководил строительством домов. Два ведомственных банковских дома на улице Кочетова — его дома. Они до сих пор стоят, в одном из них находится библиотека. Дед был высокий, стройный. Баба Поля — маленькая, полная. Очень красивая пара была. Весь город знал их как передовых людей. Дед почти сто лет прожил, он 1870 года рождения, как Ленин. Чистюля такой был, в парикмахерскую ходил усы подстригать. Бабушка была мастерица, кулинарка. Пекла торты на заказ — «Наполеон», бисквиты. Меня всегда отправляла за сливками. У них было очень много друзей. Сохранилась даже фотография, сделанная Владимиром Ермолаевым. Они были хорошими знакомыми. Дружили с Юневичами, Фунтиковыми, Петровыми.
В то время в Кызыле как раз открылась торгово-кооперативная школа, директором был Тажи-Норбу. Я и пошла туда на бухгалтерское отделение, окончила его в 1948 году. Всю жизнь проработала бухгалтером. Самый большой период — более 20 лет — в Тувинской геологической экспедиции, контора которой располагалась на улице Ленина. Оттуда и на пенсию ушла в 1980 году.
Мама так и жила в Хадыне, у сына Константина, который вернулся с фронта. Он женился на своей, деревенской. Невестка Екатерина Андреевна работала бухгалтером в колхозе. Брат в войну был сапером, больной вернулся с фронта, умер в 1975 году, даже до пенсии не доработал. Позже я забрала маму к себе, в Кызыл. Невестка потом тоже сюда перебралась. Умерла в этом году, в 90 лет.
Брат Геннадий все время фотографировал, это увлечение у него было со школы. Вместе с женой они учительствовали и в Туране, и потом в Краснодарском крае, куда переехали жить. Александр был ветеринарным фельдшером, всю жизнь в колхозе проработал, овечек прививал, бруцеллезом даже заболел. Последнее время жил с семьей в с. Черби.
Ольга окончила в Кызыле педучилище, была учительницей начальных классов в Туране. Младшие сестры поехали учиться в Иркутск. Симу после окончания пединститута направили работать в Шелехово. Галина окончила сельскохозяйственный институт. Ее муж работал в аэропорту. Когда в Ташкенте произошло сильнейшее землетрясение, они уехали туда, помогать восстанавливать город. С тех пор там и живут. Оба работали на авиазаводе.
Сима приезжала на родину редко, поскольку свое хозяйство в деревне. А Галина — каждый год маму проведала. Летала самолетом — она имела право на бесплатный проезд. Сейчас в живых из всей семьи только две сестренки и остались, Серафима и Галина. Им за 80.
Дом связистов
Дом, в котором сейчас проживает Мария Федоровна, построили для работников связи в 1956 году. В доме всего восемь квартир на два подъезда.
— Муж мой, Александр Романович Козлов, участник войны. Приехал в Туву из Новосибирска. Его взяли на службу 18-летним парнем уже в конце войны. Служил на Востоке. Война закончилась, а срок службы-то не вышел, и его вместе с товарищами в наш погранотряд отправили дослуживать. Многие здесь женились, да так и остались тут. В погранотряде муж был связистом. У нас уже были сын и дочь. У мужа еще с войны был друг, Виктор Москвин, они вместе мобилизовались. Нам, двум семьям, и дали эту квартиру: Москвины заняли одну большую комнату, у них тоже было двое детей, наша семья — две маленькие комнатки. Кухня — общая, посередине — большая плита. Печное отопление. Колодец — во дворе. Так и жили дружно, семейные как-никак. А вот к холостякам все время кого-то подселяли. Вскоре нашим соседям, Москвиным, подвернулся особнячок где-то на «Востоке», и они съехали. А к нам другую семейную пару подселили, и мы с ними прожили 15 лет. Когда им дали отдельную квартиру, мы остались в этой. В 1970-х годах сделали капитальный ремонт, и какая благодать потом была! И вода в доме, и отопление. Мы тогда отдохнули, слава тебе, Господи!
Мария Федоровна в последнее время никуда не выходит из дома — больные ноги. Шутит сквозь слезы: «75 лет бегала, как Савраска без узды, а потом разом коленки-то…» Она с трудом, со стоном, встает и садится. Передвигается по квартире со специальными ходунками. Именно проблемы с ногами для многих ее сверстниц стали главной причиной невольного затворничества. Они давно не появляются на людях, не бывают на больших праздниках. Но не утратили интереса к жизни, разве что наблюдать за ней могут лишь с экранов телевизоров да газетных полос. Зато с каким вниманием! Знают, что где происходило в дни юбилейных торжеств, как преображается город. Женщина рада за ветеранов, для которых была организована экскурсия по городу.
С друзьями Мария Федоровна общается только по телефону. Каждое утро у нее начинается с «переклички» с давней соседкой Тамарой Петровной Косолаповой. Лишь они вдвоем остались из тех, кто заселился в дом в 1956 году. Только по телефону могут поговорить друг с другом подружки Мария Федоровна и Дина Борисовна Подругина, они вместе окончили 10 классов, и потом вновь встретились в геологии, где Дина Борисовна стала работать дипломированным специалистом, отучившись в Петрозаводске. По телефону Мария Федоровна беседует и с Клавдией Федоровной Бычковой, работавшей там же завхозом, и с родственником, ветераном Великой Отечественной войны Владимиром Леонидовичем Маландиным. Есть и духовные подруги, с которыми связывает единая вера.
Опекают Марию Федоровну ее дети. Вместе с ней живет дочь Галина, она работала в Министерстве экономики. Сын Владимир сейчас живет в Абакане. Трудился в тресте «Тувинстрой». «Всю гору застроил панельными домами», — гордится сыном мама. Навещает тетю племянница Надежда, дочь брата Константина. Другая его дочь, Любовь, живет в Москве.
У Марии Федоровны всему находится время: и молитве, и домашним делам, и чтению газет «от корки до корки». «Тувинскую правду» выписывает с 1950-х годов. Труженица тыла не теряет главного — духа, который во все времена был ее главной опорой в жизни.
Елена ЧАДАМБА