За десять лет через горнило Афганской войны прошло более 62 тысяч советских пограничников. Они сражались умело, провели более тысячи крупных рейдов и операций. В результате было уничтожено свыше 40 тысяч боевиков, около 20 тысяч моджахедов взято в плен. За каждой из этих внушительных цифр непросто заметить и проследить судьбу отдельного солдата или офицера. Их тяжелый ратный труд, ежедневный риск быть убитыми или получить серьезные ранения, а также совершенные ими подвиги зачастую теряются за чередой статистических данных. Этого допускать нельзя, народ должно знать своих героев.
Александр Федосов — военный пенсионер. Большую часть своей жизни он посвятил пограничным войскам, на заслуженный отдых вышел в звании подполковника. За годы, проведенные в армии, он успел побывать на отдаленных заставах и гарнизонах, нёс службу на различных участках Совет-ской, а позже и Российской границы. С 1988 по 1989 год участвовал в военных действиях на территории Афганистана. Тогда, молодому, но уже бывалому майору было 30 лет. В его должностные обязанности входило образцово выполнять приказы командования, а в человеческие и нравственные — возвращать матерям живых и здоровых сыновей.
— В то время действовал приказ начальника Главного управления пограничных войск КГБ СССР, генерала армии Вадима Матросова. Он гласил, что каждый офицер-пограничник должен был пройти Афган и получить реальный боевой опыт. В 1988 году меня перевели сначала в узбекский город Термез, а вскоре отбыл «за речку», в Афганистан. Наше подразделение охраняло 100-километровый участок государственной границы между Хайратоном и Шерхан-Бандаром. Я командовал мото-манёвренной группой, в её состав входили от 200 до 400 человек личного состава и несколько бронетранспортеров или боевых машин пехоты. При необходимости мы получали подкрепление в виде противотанковых средств и саперов. Наш отряд ещё в Союзе прошел усиленное обучение. Пограничные войска элитные, в них служат парни крепкие, ещё лучше, если есть спортивный разряд по боксу или самбо, но и этого порой бывает недостаточно. Многих ребят я набирал лично, присматривался, разговаривал, хотел понять их характер и есть ли в них духовная сила. Ведь в боевой обстановке нужно действовать слаженно, а если хотя бы один человек дрогнет, погибнуть могут все. Такого допускать нельзя. После окончательного отбора и изнурительных тренировок, в каждом из своих людей был уверен, как в себе. Никогда не допускал развития «дедовщины» в подразделении. Не перекладывал свои обязанности по воспитанию молодых солдат на старослужащих. Неуставные отношения возникают от скуки и избытка свободного времени. В 18–19 лет кровь горячая, бурлит, завет на подвиги, вот и приходят в голову всякие глупости. Чтобы этого не случилось, бойцов надо чем-то загрузить: изучением матчасти, устава, строевой и огневой подготовкой, занятиями по рукопашному бою или борьбе. Этим убиваешь сразу «двух зайцев», боеспособность и дисциплина растут, а сил на всякие пакости просто не остается.
Во время боёв мои «орлы» показывали себя только с лучшей стороны. Как-то банда, спасаясь от преследования, наткнулась на нас и пошла на прорыв. Мы этого естественно допустить не могли. Служил у меня замечательный солдат, просто уникум, он умел метать гранату за 60 метров. Кинул её из укрытия, летит она практически бесшумно, приземлилась аккурат в толпе «духов». Раздался взрыв, на землю попадали убитые и раненные. Уцелевшие враги начали беспорядочно отстреливаться и отходить, нами был открыт ответный прицельный огонь. Преследовать отступающих моджахедов не стали, их добили мотострелки.
Не все вопросы в Афгане решались лишь силовыми методами, часто приходилось прибегать к нашей русской смекалке и даже быть в некотором роде дипломатом. «Сверху» поступил приказ доставить в госпиталь на территорию СССР находящегося при смерти одного из командиров афганских повстанцев. Сегодня по телевизору можно услышать емкий термин: «вооруженная оппозиция», к ней и относился раненый. Он с отрядом помогал нам бороться с душманами. Сложность заключался в том, что его люди разделились на два лагеря, одна половина была «за» отправку в Союз, а другая — «против». Они боялись, что их воинское подразделение разбежится в отсутствии сильного лидера. На переговоры в составе группы офицеров и переводчиков отправили и меня. Нам строго-настрого запретили применять оружие, ценных союзников терять было нельзя. Встреча проходила в состоянии крайней напряженности, одно неверное слово или жест могли привести к трагедии. Наши оппоненты разговаривали с нами, не выпуская автоматов из рук. У многих указательный палец был на спусковом крючке. Мы приводили весомые доводы и аргументы, а наши переводчики пользовались всем своим словарным запасом. Разговор получился долгим, трудным и по-восточному эмоциональным. В итоге нам удалось всё-таки убедить упрямцев отпустить их предводителя на лечение.
Мне запомнилось 15 февраля 1989 года, когда завершился вывод советских войск из Афганистана. В тот день моя мото-манёвренная группа прикрывала выход наших ребят с территории Афгана. Армию на марше можно сравнить с воином, облачающимся в доспехи, если враг нападет, серьезное сопротивление оказать будет проблематично. Хорошо, что всё прошло гладко, без происшествий и жертв. Достойно сделав своё дело, мы вернулись на Родину во второй половине дня, в 16 часов. Позже я посмотрел по телевизору передачу, посвященную этому великому дню. Сделана она был замечательно и талантливо. Сначала длинная вереница БТРов с развернутыми боевыми знаменами и солдатами на броне медленно и торжественно пересекла границу двух государств по Мосту Дружбы. Их с флагами и транспарантами встречал радостный народ. Люди дарили молодым солдатам цветы, обнимали их, целовали, все тогда были счастливы, ведь долгая война подошла к концу. Последним Афган покинул командующий 40-й армией генерал-лейтенант Борис Громов. Борис Всеволодович дал телевизионщикам официальное итоговое интервью, тем самым поставил жирную точку в этом десятилетнем конфликте. Для всех война была завершена, но не для нас. В составе своего отряда ещё дважды побывал на афганской земле. Мы доставляли повстанцам, которые воевали после нашего ухода с талибами, оружие, боеприпасы, продовольствие и медикаменты. За успешные командировки я был награжден двумя медалями — «За отличие в охране государственной границы СССР» и «Медалью Суворова». Наш род войск достойно исполнил свой интернациональный долг, но и цену за это заплатили высокую, за время боёв были убиты 419 пограничников. Парни погибали, но не сдавались, ни один воин-пограничник за десять лет не попал в плен. Ни один из погибших бойцов не остался лежать в чужой земле.
Бои отгремели, а долгожданный мир не наступил. Вскоре неспокойно стало на Таджикско-афганской границе, а в самой республике началась гражданская война. Пришлось ещё и там повоевать. С началом 90-х годов наша армия переживала не лучшие времена, финансирования урезали в разы. Сразу стало видно, кто пришел Отчизне служить, а кто за «длинным рублем» и карьеру делать. Правда, в моём окружении таких отщепенцев, которые написали рапорт и ушли восвояси, встречалось мало. В основном службу несли честные офицеры и прапорщики. С началом первой Чеченской для нас начался новый период жизни, война пришла в саму Россию. Мы, пограничники, перекрывали мятежную республику от остальной страны и следили, чтобы банды ни проникали на мирные территории. Неоднократно приходилось участвовать в различных рейдах и операциях. Сильно пригодился афганский опыт, регион мусульманский, местность и климат тоже похожи, хотя и была своя специфика у той кампании. Мы воевали на своей земле. Кого там только не было, даже негров приходилось видеть. На стороне врага бились представители исламского мира: арабы, сирийцы, пакистанцы и наши «старые знакомые» афганцы. Многие «бывшие друзья» переметнулись во вражеский лагерь. Наемники из Прибалтики, Средней Азии и Украины за щедрую плату с удовольствием выступили против нас под знаменами джихада. Ни для кого не секрет, что на конфликт не жалели средств иностранные державы и спецслужбы. Они снабжали боевиков оружием, боеприпасами, амуницией и продовольствием. Не раз в качестве трофеев нам доставались штурмовые винтовки М-16 и британские автоматы SA-80. Их в основном предпочитали не опытные бандиты, они любили фотографироваться с ними, изображая героев голливудских фильмов. Сильно привлекал диковинный, футуристический дизайн западного оружия, а функциональности и надежности в нём было мало. Матерые враги всегда выбирали наш старый, добрый Калашников, безотказный и простой в обращении. Мы своим вооружением были довольны, но наши ещё советские средства связи на несколько поколений отстали от новейших американских и европейских образцов. «Бородатые» прослушивали переговоры, иногда даже вклинивались в них. Предлагали нам вернуться домой, перейти на их сторону или просто угрожали отрезать голову и отправить её в посылке родным. Приходилось что-то придумывать, наши «кулибины» в полевых условиях улучшали радиостанции, это отчасти помогало. Полного доверия к данной мере не было, мы много работали по картам, соблюдая режим радиомолчания. Договаривались, например, что встретимся с подкреплением в намеченном квадрате через несколько часов и начнем совместные боевые действия.
Бывали на войне смешные и забавные случаи. Как-то во время зачистки селения, занятого дудаевцами, мы захватили необычных пленников. Ими стали два щенка кавказской овчарки, они сразу же стали любимцами всего отряда. У одного судьба сложилась трагично, он вскоре заболел чумкой и умер. Другой малыш прожил долгую и счастливую жизнь. Кутенок сам выбрал себе хозяина из числа солдат, он подошел к нему, потешно тявкая и виляя хвостом. Бойцу он тоже сразу приглянулся, парень заботился о нем, как о ребенке. Кормил супом, макаронами и тушенкой, купал его и причесывал. Когда же пришло время дембеля, увез с собой домой.
После Чеченской командировки служил в различных военных округах. С 2005 года меня перевели в Туву, а в 2013 году вышел на пенсию. Состою в двух ветеранских организациях: пограничной и афганской. Люблю проводить уроки мужества для школьников и студентов, ребята внимательно слушают и задают правильные вопросы, видно, что патриотизм в нашей стране возродился. Счастлив, что состоялся не только как воин и гражданин, но и как семьянин. Моя супруга Любовь Ивановна тоже военнослужащая, она подполковник медицинской службы. Живем душа в душу, сын и две дочери уже взрослые, совместно воспитываем внучек и внука. Для каждого человека важен крепкий семейный тыл, я свой создал и могу по праву гордиться этим.
Кирилл САМОХВАЛОВ