Наши земляки, тувинские «афганцы», отлично зарекомендовали себя во время ожесточенных сражений в далекой мусульманской республике. Ветеран Афганской войны Бичелдей Саая служил в Воздушно-десантных войсках, он достойно прошел нелегкий и полный опасностей путь снайпера-разведчика. Бои давно отгремели, а непобежденные солдаты из ограниченного контингента Советских войск покинули Афганистан. В памяти остались героические атаки, верные боевые товарищи, тяготы и лишения войны.
— Бичелдей Шактарович, не просто было стать десантником? Тогда конкуренция была жестче, чем сейчас?
— В 1977 году после выхода на экраны фильма «В зоне особого внимания» практически все советские мальчишки мечтали служить в ВДВ, грезили о тельняшке и голубом берете. Для себя я решил, что обязательно стану бойцом «крылатой гвардии». Учась в седьмом классе, впервые услышал новости об афганской кампании. Ещё в школе начал делать первые шаги для осуществления задуманного. Усиленно занимался вольной борьбой, выигрывал районные чемпионаты и становился призером республиканских состязаний. Мой отец Шактар Ошку-Саарович был почетным чабаном и самым знаменитым охотником Барун-Хемчикского района. Он научил меня метко стрелять, безошибочно читать следы, бесшумно передвигаться, устраивать засады и подходить к зверю с подветренной стороны. Вместе мы охотились в тайге и горах, не просто было постичь его науку, но я справился. Благодаря урокам по начальной военной подготовке юноши моего поколения прекрасно знали устройства автомата Калашникова, умели его быстро разбирать и собирать, ухаживать за оружием. Преодолевали многокилометровые марш-броски, метали учебные гранаты, отлично знали, как пользоваться противогазом. Азы этих военные премудростей в будущем мне очень помогли. На счет конкуренции скажу так: она была немыслимо жесткой. Попасть в «десантуру», так же сложно, как, например, поступить в один из престижнейших институтов страны. Сейчас в составе России нет многих республик Кавказа, Средней Азии, отделилась Прибалтика, Украина и Белоруссия. Тогда мы были одной большой страной, и парни со всех уголков СССР прилагали все силы, чтобы пробиться в элитные войска.
— Как вы стали участником войны в Афганистане?
— В военкомате из 24 призывников сформировали команду 20-А, в её состав включили и меня. Прибыли в Абакан, а уже в поезде сопровождающий нас офицер сказал: «Ребята, после получения воинских специальностей вы отправитесь воевать в Афган. Скорее всего, будите командирами или механиками-водителями БМП». Мы стали спрашивать, есть ли у нас шанс попасть в ВДВ? На что получили исчерпывающий ответ: «Всё зависит от вас, как себя покажите и проявите, на этом тему считаю закрытой». Конечным пунктом нашего путешествия стал город Ашхабад, Кишинский мотострелковый полк. Попасть в «учебку» разведывательного батальона посчастливилось мне и моим друзьям: Аясу Бараа, Альберту Чондану и Евгению Антипову. Месяцы насыщенной и напряженной подготовки пролетели быстро. Нас многому научили, мы получили хорошую физическую и психологическую закалку. После выпуска в апреле 1986 года нас отправили в Афганистан. Я стал снайпером-разведчиком первой разведроты 783-го отдельного разведывательного батальона, который входил в состав 201-й дивизии, а она была частью легендарной 40-й армии. Служил в провинции Кундуз, с новыми боевыми товарищами быстро нашли общий язык. Иначе никак нельзя, если в подразделении разрозненность, то о высокой боеспособности и говорить не приходится. Мы воевали под девизом мушкетеров: «Один за всех, и все за одного». Сплоченность и взаимовыручка не раз спасали жизнь мне и братьям по оружию.
— Расскажите о бое или войсковой операции, которая вам особенно запомнилась?
— Всякое бывало, иногда даже приходилось вести переговоры с моджахедами. С их главарями беседовали наши командиры, а мы разговаривали с рядовыми бойцами. Обращались друг к другу приветливым словом «бача», мы немного знали их язык, а они выучили несколько фраз на русском, для боевой обстановки этого вполне достаточно. Замполит нам дал четкие инструкции: внимательно ко всему присматриваться, собирать информацию и быть всегда начеку. Самое главное, запоминать серийные номера на оружии наших неприятелей, чтобы потом узнать, откуда они его получили. Много среди талибов было простых молодых ребят, наших ровесников. Короткое перемирие они воспринимали нормально, позитивно, но были и такие, кто стоял в стороне и «сверлил» нас холодным, практически волчьим, взглядом. Именно они во время боёв отличались особой жестокостью, расстреливали и резали наших солдат. До сих пор иногда во сне вижу их глаза, в которых горят ненависть и злоба, желание убить нас, всех до одного.
Запомнился штурм одной высоты Северного Саланга «Бану» силами нашего батальона с поддержкой других подразделений. За плечами у каждого бойца по 40–50 килограммов боеприпасов, оружия и амуниции. Лишняя нагрузка сильно выматывает, но по-другому никак нельзя, лучше взять побольше, чем остаться в разгар боя без патронов и гранат. Время близилось к обеду, был объявлен привал, мы удобно расположились и готовились к приёму пищи. Повсюду установилась «мертвая» тишина, у многих возникло предчувствие, что это не к добру. На войне тишина обманчива, через мгновение мы услышали гул подлетающих снарядов. Кругом разрывы и пламя, меня спас земляк Сергей Сарыглар. Он сумел быстро сориентироваться в обстановке, от одного взрыва меня контузило, видел мир в зеленом цвете, в ушах страшный звон, ничего не слышу. Сергей накрыл меня собой, я потерял сознание, вскоре очнулся, мы быстро поменяли место дислокации и приготовились к круговой обороне. Под утро к нам подтянулось подкрепление, бойцы афганской армии. Они не смогли поменять ситуацию, когда боевики открыли по ним огонь из крупнокалиберных пулеметов, сразу же разбежались, как тараканы.
— К войне привыкнуть можно? Как складывались отношения с бойцами армии Афганистана?
— К войне невозможно привыкнуть, но можно на ней освоиться. Страх смерти не уходит полностью, но притупляется. Постепенно появляется воинская смекалка, и психика настраивается на военный лад. Всё действия доводятся до автоматизма, не задумываясь, начинаешь поступать правильно во время атаки или обороны, за долю секунды находишь единственно верные решения в той или иной ситуации.
Если боевая операция запланирована с участием афганских военных, жди беды. Нередко они просто сбегали, оголяя наши фланги и тыл. Бывало и так, что впереди душманы, мы идем в атаку, а союзники начинают стрелять нам в спину. Оказаться между двух огней во время боя — ситуация неприятная и крайне опасная, сколько ребят полегло по вине наших так называемых «союзников» не известно. Многие офицеры Вооруженных Сил ДРА учились или проходили стажировку в СССР, неплохо знали русский язык, обучали ему своих подчиненных. Как-то я разговорился с одним солдатом из местных о его планах на будущее. Он мне ответил всё честно, его слова меня огорчили: «Когда шурави уйдут, я к талибам пойду служить, у них платят намного больше, их народ боится и уважает. Это мы сейчас с ними враги, а когда вас не станет, ситуация изменится. Вы же не навсегда у нас останетесь, вскоре в стране всё будет совсем по-другому. О дальнейшей жизни задумываться надо, как сберечь и прокормить себя и семью».
Когда ходили в разведку, бывало, брали «языка». Пленного передавали в особый отдел, оттуда после того, как у него узнавали всю информацию о силах, вооружении и нахождении противника, его отдавали афганцам. Их служба государственной безопасности ХАД часто отпускала бандита за деньги, или он оказывался чьим-то родственником. Были у нас причины их недолюбливать.
— Какой наградой особенно гордитесь?
— Я особенно дорожу боевыми медалями. В 19 лет получил медаль «За отличие в воинской службе» II степени. В 20 лет, уже после «дембеля», я поступил в Кемеровский университет на юридический факультет. В один прекрасный день во время пары в аудиторию вошел офицер. Подполковник попросил ненадолго прервать занятия, он зачитал приказ и в торжественной обстановке вручил мне медаль «За боевые заслуги». Однокурсники были рады за меня, поаплодировали, хорошая получилась церемония, душевная.
— Со многими боевыми товарищами из других регионов или стран СНГ общаетесь до сих пор?
— Стараюсь не терять из вида своих братьев по оружию. Частенько общаюсь в социальных сетях с Олегом Мухиным, он был заместителем командира нашего взвода. На Урале живет Игорь Овчинников, а в Красноярском крае в ГИБДД трудится ещё один наш славный разведчик Евгений Антипов. Мои родственники побывали в Афгане, племянник Николай Саая тоже воевал, и одноклассника Сергея Донгака война не обошла стороной. Всего из нашей школы были призваны в Афганистан семь парней. Встречался с ними на юбилее учебного заведения, один из них уже умер, наверное, старые раны дали о себе знать.
— Кого из командиров вы особенно уважали?
— Запомнился мой ротный, старший лейтенант Цыбулин, он чеченец по национальности, великолепно ориентировался в горах. Когда готовился к боевому выходу, часами просиживал за картами, подбирал оптимальный маршрут. Благодаря его профессионализму многие ребята вернулись домой живыми и здоровыми. Наш командир батальона майор Пётр Васильевич Корытный мужик строгий, но справедливый. Нас, тувинцев, любил называть: «Сыновья красного тувинского народа». На учениях гонял нас до седьмого пота, небольшой отдых, а потом ещё столько же. По-другому нельзя, ещё Суворов говорил: «Пот кровь бережет».
— Война в Афгане это необходимость или военная и политическая ошибка правительства СССР?
— Я не политик и не аналитик, но по этому вопросу моя точка зрения давно сформировалась. Ввод войск в Афганистан был необходим, благодаря этому наша страна ещё десять лет не знала, что такое исламский терроризм. После вывода ограниченного контингента огонь войны перекинулся сначала на Среднюю Азию, потом заполыхал Кавказ. Наша война не была ошибкой, мы сделали всё, чтобы народ спокойно жил и трудился.
— Как сложилась ваша жизнь после войны? Характер и мироощущение поменялись?
— Демобилизовали меня в конце ноября 1987 года. Из Ташкента на самолете прилетел в Красноярск, оттуда в Кызыл, далее мой путь лежал в Кызыл-Мажалык. Вышел из аэропорта, увидел своих друзей, обрадовался. В толпе искал родителей, не нашел и очень расстроился. Когда немного отошел, издали услышал родной и ласковый голос мамы: «Сынок, сынок!». Подошел, крепко обнял её, а дальше всей компанией поехали праздновать моё возвращение к нам, на чабанскую стоянку. Вскоре поступил в университет, немного отучился и по семейным обстоятельствам перевелся на заочную форму обучения. После окончания учебы служил в СОБРе, несколько лет проработал в частном охранном предприятии. Вот уже 19 лет тружусь в Службе судебных приставов, я советник юстиции III класса, если перево-дить на армейскую иерархию, то моё звание равно воинскому званию майор. Сейчас мне 50 лет, с супругой развелся, у нас трое детей, они уже взрослые, успел стать дедушкой, есть внуки. Старший сын работает по линии МВД, средний обучается на юридическом факультете ТувГУ, дочка учится в Новосибирском ВУЗе.
Считаю, несмотря ни на что, человек должен оставаться справедливым и рассудительным. Мой девиз: «Завтра начинается сегодня», сначала учил этому детей, а сейчас уже своих подчиненных. Чтобы достойно жить, необходимо много учиться, работать и быть открытым для постижения новых знаний. Не люблю, когда парни, которые участвовали в боевых действиях, кричат: «Мы воевали за вас, вы нам должны!». В таких ситуациях говорю им: «Вы сражались за Родину, а это главное предназначение мужчины, быть воином и защитником. Стоять на страже мирного труда граждан нашего великого и интернационального Отечества».
Кирилл САМОХВАЛОВ