Тува — зона рискованного земледелия. Плодородный слой здесь в два раза тоньше, нежели за Саянами; период вегетации растений короче. Фермер Виктор Пирогов, с конца 80-х возделывающий землю в Каа-Хемском районе и получающий внушительные урожаи пшеницы, с этим особо не спорит, и в чем-то даже согласен. «Да, трудно, меньше дает здесь земля», — говорит он. И отправляется в поле.
Не доезжая несколько километров до райцентра Каа-Хемского района — поселка Сарыг-Сепа, наш автомобиль сворачивает с узкого шоссе на проселочную дорогу. Поднимая шлейф пыли и слегка пробуксовывая в песке колесами, легковушка минует покатую изгородь и резво направляется туда, где виднеются аккуратные деревянные домики. Несмотря на утро — нет еще и девяти часов — солнце печет нещадно. Проехав мимо домов, опоясанных зеленью примыкающих к ним огородов, въезжаем на площадку, уставленную тракторами и другой хозяйственной техникой, словно отдыхающей на солнцепеке. Хозяйство Виктора Пирогова. Здесь же у хлебопашца пекарня, мельница и склад.
Хозяин уже здесь и спешит к нам, но останавливается у компании здоровенных загорелых до черноты парней. Перекидывается с ними парой слов, дает какие-то распоряжения. Наконец встречаемся, здороваемся. Видимо, не привыкший терять понапрасну время Виктор Зотович тут же предлагает:
— Ну что, поехали смотреть поля?
О визите репортеров он, конечно же, был предупрежден, однако особо мы в его планы, судя по всему, не входили. Главное для него — хозяйство: работы в поле сейчас невпроворот.
Мы с оператором, фотографом прыгаем в видавший виды «УАЗик» Пирогова и по узкой двухколейной проселочной дороге уезжаем в степь.
«И где тут поля-то?» — думаю я.
Неожиданно пейзаж слева от джипа меняется. Желтая степь отступает куда-то назад, а вместо нее от самой колеи и, насколько хватит глаз, колышется волнами море пшеницы.
— Нет, это не пшеница, — не отрываясь от «баранки», комментирует Виктор Зотович. — Пшеничное поле у меня дальше, а это тритикале. Первый год пробую культуру. Для нашего климата она подходит куда лучше пшеницы.
Тритикале, как рассказал нам Пирогов, амфидиплоид, то есть плодовитый гибрид пшеницы и ржи. Очень выносливая и неприхотливая культура. Питательная же ценность у нее выше, чем у ячменя.
Больше всего тритикале сеют в Польше. Там ее, по словам Пирогова, в основном используют для изготовления крекеров, печенья и т. д. Однако этим применение тритикале не исчерпывается, ее легко можно использовать в качестве фуражной культуры — пускать на корм скотине. Короче, она универсальная. Из 150 гектаров своих земель, тритикале Пирогов в этом году засеял 45. На остальных «квартирует» пшеница.
— Хлебопашество — это мое, — объясняет Виктор Зотович. — Пробовал раньше и свиней разводить, и капусту сажать. Не то.
У Пирогова своя мельница и своя небольшая пекарня, на которой выпекают до 500 булок хлеба в сутки. Продукцию Виктор Зотович реализует в торговых точках района. Есть договоры на поставку хлеба в социальные учреждения.
Справа же от дороги, по которой мы ехали, скрипя рессорами «УАЗика», совсем другая картина. Широкие угодья сплошь заросли степной травой и полевым вьюнком — растением-паразитом, которое «на раз-два» уничтожает дикоросы, а с пшеницей справляется еще быстрее. Сегодня это поле в 98 гектаров принадлежит Тувинскому техникуму агротехнологии, находится который в Сарыг-Сепе и, очевидно, выражаясь языком бюрократов, эффективно землю эту не использует. Администрация района вроде бы рассматривает возможность передать в долгосрочную аренду угодья Пирогову.
— Я уже давно просил эту землю, — признается Виктор Зотович. — Толки вроде об этом идут, а реально с места ситуация не сдвигается. Землю нужно возделывать, а такое к ней отношение — это просто истязательство. Она вся полевым вьюнком поросла, а это чума для растений.
Остановив машину, он демонстрирует «паразита» — небольшое растение с симпатичным молочно-розовым цветком. Здесь его так много, что отдельные цветки, вдалеке сливаясь воедино, создают ощущение, будто над степью стоит розовый туман. Красиво. Но красота эта, по словам Пирогова, обманчива. Соседство угодий Виктора Зотовича с заброшенным полем техникума, на котором обильно произрастает паразит, представляет для хлебопашца проблему. По оросительным каналам сорняк может проникнуть и на пшеничные поля, и на угодья с тритикале, где начнет уничтожать всходы.
Другая проблема, как рассказывает Виктор Зотович, от соседства с заброшенной землей, — поваленные изгороди на поле техникума, из-за чего на угодья фермера легко проникает скот.
В райцентре нам пояснили, что вопрос о передаче поля Виктору Пирогову уже решен.
— Мы знаем, что в последнее время наш ССУЗ эту землю перестал использовать, поэтому поле у него изымается и на правах долгосрочной аренды (48 лет — прим. «ТП») передается Виктору Пирогову, — прокомментировал и. о. председателя администрации Каа-Хемского района Алексей Чалан-оол.
Он же рассказал, что имеется распоряжение врио главы республики Шолбана Кара-оола о том, чтобы на базе хозяйства Виктора Пирогова создать первое в регионе семеноводческое хозяйство. Из-за того, что хозяйствам региона семена и зернофураж приходится закупать в других регионах, мощные финансовые потоки уходят из Тувы за Саяны. В администрации района считают, что выбор республиканского правительства создать первое семеноводческое хозяйство на базе хозяйства Пирогова, не случайный и правильный.
— Этот человек умеет вести дело, — рассказал нам Чалан-оол. — Он как будто интуитивно чувствует, когда пахать, а когда сеять или жать. Дело у него в руках спорится. За какой участок не возьмется, сделает из него «конфетку» и получит урожай.
— Чтобы вернуть это поле в дело понадобится минимум 400 тыс. рублей, — уже подсчитал фермер. — Технику придется использовать, без гербецидов не обойтись. Но поле еще «дышит». Проблема в том, что землю должен использовать человек, хозяин, собственник, который «болеет» за нее и свое хозяйство, а не колхозы, совхозы или как здесь, — техникум. Земля не должна быть продажной девкой; она должна быть верной женой.
Сам Виктор Пирогов за свою землю, действительно, «болеет», любит ее. Когда проезжали мимо его полей, было видно, что хлебопашец гордится каждым колоском своей нивы, хоть и пытался это скрыть.
— Вы бы знали, сколько камней я собрал со своего поля, на котором сейчас растет у меня пшеница, — говорит он. — А ведь оно когда-то было колхозным. Откуда там камни? Я скажу, колхозам было все равно, что плуг о камень зуб может сломать. Выпишут новый тут же. А для меня это деньги, вот и приходится собирать камни, чистить поле, считать свои вложения в хозяйство. Я крестьянин, а не колхозник. Мое поле — моя ответственность.
Антон ПОСОХИН