Как тувинская певица завоевывает Китай.
Музыкальные критики ставят Саинхо Намчылак между Йоко Оно и Бьорк. Ее называют «женщиной с тысячей голосов» и «голосом своего поколения». Саинхо исполняет импровизационную музыку, авангардный джаз и виртуозно владеет искусством горлового пения. Большинству поклонников она известна как музыкант, но на своих перформансах Саинхо рисует — шоколадом, кофе, чаем, а работы выставляет в галереях по всему миру. В екатеринбургском интерьерном центре ARCHITECTOR Саинхо Намчылак открыла свою выставку «Morning medi-tations». Раздав автографы, знаменитая певица рассказала «Моментам», зачем писать картины мясом, как сохранить верность своим убеждениям.
— Вы однажды говорили, что идея рисовать продуктами питания возникла за чашкой кофе. Расскажите эту историю.
— Это было больше 20 лет назад. Я ехала с немецкими музыкантами из Москвы в Абакан, чтобы выступить у меня на родине в Кызыле. Дорога долгая — три-четыре дня. Одна девушка, подружка музыканта, уронила каплю кофе на бумагу и от нечего делать размазала кофе по листу. Я это запомнила. Первые наброски сделала только в 2005 году.
— Вы с небольшим удивлением говорите, что продажа картины принесла такую прибыль. Вы свои работы считаете произведением искусства?
— Это вопрос к искусствоведам. Здесь важно, рисует ли профессиональный художник или это часть перформанса. В данном случае я все-таки являюсь певицей, перформером. Я к своим работам не отношусь серьезно. Знаете, бывает просто сидишь и рисуешь какую-нибудь мордашку. Это проба пера, так скажем.
— Вы — певица, музыкант, художник, актриса. Кажется, что в 21 веке художники хотят работать во всех видах искусства. Как вы думаете, почему?
— 21 век диктует стандартизацию. Люди становятся более штампованными. Я понимаю арт-группу, которая назвала себя «Война». Понимаю, о чем идет речь. Война идет на уровне сознания, сохранения индивидуальности в противовес интернету и новым техническим изобретениям. Современные художники пытаются сохранить себя.
— «Две страны в мире — Россия и Япония — не имеют возможности финансировать некоммерческое искусство». Это ваши слова, которые вы произнесли двадцать лет назад. Как вы считаете, за столько лет ситуация изменилась?
— В Японии я сейчас редко бываю. Там какой-то упадок, а это значит, что все клубы, в которых я раньше выступала, теперь держатся на честном слове. А я поднялась в статусе и уже не могу работать за 50 евро, не могу выступать только за дорогу. Россия — моя большая и малая родина. Я познавала искусство, науку, историю искусств, историю вообще всего человечества через русский язык. Но о том, что здесь происходит, ничего не могу сказать.
Вижу, что такие индустриальные большие города как Екатеринбург еще могут себе позволить иметь джазовые клубы. Здесь очень хорошо развита концертная деятельность. Не во всех городах это возможно.