Марина Идам — одна из ведущих талантливых режиссеров Национального театра Тувы имени В. Кок-оола. Ее называют творцом, живущим в постоянном в поиске, и личностью с неповторимым отношением к миру. В числе последних ее режиссерских работ — постановка к 70-й годовщине Великой Победы спектакля «Дуруяалар» («Журавли») по пьесе драматурга Салима Монгуша. История о подвиге тувинских добровольцев в Великой Отечественной войне, рассказанная через судьбы молодых бойцов, вызвала целую бурю искренних и благодарных отзывов зрителей. Сегодня Марина Идам делится своими мыслями о том, что дает силы творить и каким бы хотелось видеть своего зрителя.
— В Национальном театре Тувы вы служите более 20 лет. Считали ли вы когда-нибудь, сколько осуществили постановок, концертов и других творческих проектов? Может быть, есть какой-то список?
— Я никогда составлением своего портфолио, списка работ не занималась. Но во внутренней моей памяти есть театральные постановки, которые удались, и я признаю их завершенными, состоявшимися и живущими своей жизнью. Есть там и те вещи, которые, несмотря на то, что до сих пор идут на сцене и по-прежнему принимаемы зрителем, я сегодня сделала бы иначе. Кроме того, во мне живут идеи, мысли о том, что еще хотелось бы поставить … Сердце хочет, но душа еще не пережила настолько, чтобы воплотить в жизнь.
— Какие творческие произведения вы бы назвали лучшими в своей биографии?
— Думаю, три-четыре работы я могу назвать удавшимися в полной мере. Из них я бы назвала «Выходили бабки замуж» по Ф. Булякову. Это интересная история про одиноких старушек, старичков, живущих в каком-то заброшенном селе. Их пытаются переселить в дом престарелых, но пожилые люди всеми силами сопротивляются, цепляются за свои домики. В спектакле показана проблема согласия человека, прежде всего, с самим собой, затем с окружающим миром. И мне кажется, что мы смогли отразить в произведении мысли и характеры своих героев, их убеждения, мировоззрение, духовный поиск. Другая вещь, которая осталась, на мой взгляд, неоцененной — это театр парадоксов. И дело здесь не в зрителе, который постановку принимал очень эмоционально и правильно, как и задумывалось нами. Просто этот спектакль не пошел «в люди», его содержание, истории героев не передавались из уст в уста. Поэтому после пяти показов он был снят с репертуара, да и исполнитель ушел из театра. Я думаю, что в какой-то степени была неподготовленность с нашей стороны к разъяснению того, что это за спектакль: с чем это «кушается», с чем «подается»… Мы оказались не готовы.
Еще один спектакль, которым мы можем гордиться — «Двое в темноте» по пьесе М. Бартенева и А. Слаповского. Это современная драма о Ромео и Джульетте — чеченском мальчике и русской девочке, которые оказываются волею судьбы в подвале. За две недели они проживают целую жизнь: ненависть, обвинения друг друга в войне, медленные шажки к пониманию, любовь… Это очень трогательная история и задевает душу каждого.
А вот последняя работа — постановка «Журавли» — оказалась очень своевременной. Она «легла на зрителя», потому что это очень близкий нам, тувинцам, материал. При подготовке выяснилось, что у некоторых актеров дедушки были из эскадрона добровольцев, и про войну ребята слышали от родных им людей. Мы очень плотно погружались в тему, искали истории, байки про тувинских бойцов, поднимали архивные документы, каждый из нас привносил что-то свое. Спектакль был подготовлен за полтора месяца, и это, можно сказать, наш совместный труд.
Должна признаться, что идея создать что-то театральное про тувинский эскадрон, во мне бродила давно — когда еще была жива свидетель тех событий Вера Чульдумовна Байлак. Но, к сожалению, все как-то не удавалось осуществить замысел, а потом она ушла из жизни… Может быть это и подстегнуло?
— Истории героев в спектакле были основаны на реальных событиях?
— Салим Монгуш, автор пьесы, очень много работал с архивными документами, с письмами, перелопатил массу фактологического материала. У него за три месяца был такой объем информации собран, он был переполнен ею, что даже ходил тяжело. И непонятно было: за какую ниточку дернуть, где она — та самая точка отсчета? Во время поиска решения, во время обсуждений я, как и любая женщина, которая против войны вообще, убеждала: война сама по себе неинтересна, интересны люди, которые в этой ситуации вынуждены жить. Так появились истории, основанные на жизни трех реально существовавших семей. Конечно, где-то мы усилили драматические моменты, где-то был художественный вымысел. Вот, например, реальная история: одна из молодых женщин, оказавшаяся беременной, не смогла отказаться от ранее написанного ею заявления о вступлении в эскадрон и выехала с остальными бойцами на фронт. Когда уже возвращались с войны, у нее начались ранние роды. В сопровождении мужа и еще одного добровольца ее высадили на одной из станций. В роддоме ей оказали медицинскую помощь, но ребенок умер. В постановке же мы решили обострить ситуацию: и роды героини произошли в поезде.
— Как вы думаете, войдет ли спектакль «Журавли» в постоянный репертуар Национального театра Тувы?
— У нашего зрителя есть полюбившиеся спектакли, на которых зал всегда полон, и которые стали нашей визитной карточкой: «Кара и Седип», «Кым сен, Субедей-Маадыр?», старая постановка «Хайыраан бот», «Эгил, эжим, эгил!», который играет уже четвертое поколение актеров, «Культегин». Мне хочется верить, что спектакль «Журавли» займет свое достойное место в этом списке.
— Многие считают, что для творчества нужны особые условия. На ваш взгляд, какими они должны быть?
— Когда я пришла в театр, здесь был мощный коллектив, в котором работали и старшее поколение, и молодое. Этот симбиоз давал такой творческий заряд, что получались очень оригинальные постановки, яркие вещи. Сегодня у нас тоже сильный актерский состав, но молодежи в нем больше. Есть потрясающие выпускники «щуки» (Щукинское высшее театральное училище), есть «питерцы» (Санкт-Петербургская театральная академия), есть ребята, окончившие ВСГАКИ (Восточно-Сибирская академия искусств). Сейчас с нетерпением ждем ребят из «щепки» (Высшее театральное училище имени М. С. Щепкина). Оттуда выпускников еще не было — это совершенно другая актерская школа, и мы живем в предвкушении свежего ветра знаний и идей.
Если говорить без романтики, то для развития и роста мы должны больше выезжать, знакомиться с репертуаром других театров, участвовать в конкурсах, подпитываться их энергетикой, и, конечно, приглашать к себе из других городов режиссеров, актеров. Ведь когда варишься в собственном соку — перестаешь видеть следующую высоту.
— Очень много зависит от руководителя театра.
— Для того, чтобы реализовать тот потенциал, который заложен в каждом члене творческого коллектива, руководитель должен не только дать определенную свободу, но и быть объединителем, лидером во всем. У нас был очень тяжелый период, когда во главе театра встала Оюмаа Донгак. Практически за полгода коллектив оказался надломлен: начались «чистки» неугодных, появились фавориты начальства, скандалы, сплетни. Некоторые перестали доверять друг другу, появилось разделение между работниками. Мне было велено не показываться ей на глаза, и я, приходя на работу, всегда счастливо ее избегала. В тот период произошло разрушение той атмосферы творчества, которая взращивалась и пестовалась годами. Очень долго после ее ухода коллектив приходил в себя, залечивал раны. Хотелось бы, чтобы такого больше не повторялось.
— К слову, как вы восприняли отъезд из Тувы экс-министра культуры Тувы Вячеслава Донгака? Сегодня он возглавляет Театр национального искусства Внутренней Монголии.
— Вячеслав Октябрьович — безусловно, очень талантливый человек, Творец в полном смысле этого слова, и я его глубоко за это уважаю. Его отъезд из Тувы вызывает сожаление, но в жизни же происходит так: если где-то мы теряем, то где-то мы и приобретаем. Когда уходил от нас любимый коллега, художник Валерий Павлович Шульга, то мы знали, что придет другой, не менее одаренный и яркий. Сегодня — это Начын Шалык. Жизнь, к счастью, имеет свойство продолжаться, невзирая на лица. Поэтому Вячеславу Донгаку, человеку, умеющему расширять границы творчества, мне остается только пожелать еще больших достижений и реализации новых грандиозных проектов.
— Каким стал сегодня тувинский зритель? Насколько он интересуется театром, искусством?
— Коллективы, критики, которые приезжают в Туву, всегда отмечают, что у нас очень театральный, наивный, добрый и благодарный зритель. Мы согласны с мнением профессионалов: наш зритель — тонко чувствующий, остро реагирующий на эмоциональные сцены. Есть удивительный феномен, который, видимо, связан с тувинским менталитетом — иногда, в сценах, когда нужно плакать, зрители начинают смеяться. Сначала для меня это было совершенно дико, но потом поняла, что происходит замена эмоций: нам так плохо и хочется плакать, что мы смеемся…
За эти годы, что я работаю, зритель особо не изменился, но если сравнивать с временами, когда на премьеры ходила вся партийная номенклатура с супругами в вечерних нарядах, то да — различия есть. И если раньше театр был для зрителя храмом искусств, то сегодня, в эпоху «эсэмэсешного» общения в театр заскакивают на ходу, за исключением, конечно, завзятых театралов. Тем не менее, забежав сюда между делом, они остаются на два часа, смотрят, слушают, реагируют, живут, и благодарят… Значит, они поняли, оценили, и в душе, в сердце у людей что-то осталось.
— Молодежная аудитория растет?
— Во время ремонта театра мы уходили почти на три года в Малый. Очень боялись, что потеряли зрителя, особенно молодого, но этого не случилось. Сегодня молодежная аудитория у нас большая, есть даже группы юношей и девушек, регулярно посещающих спектакли. Другой вопрос — детский репертуар. Несмотря на то, что есть театр кукол, мы, как главный театр республики, должны пополнять список детских постановок. Думаю, что постепенно положение изменится. Ведь если сейчас не объясним детям, что такое театр, искусство, красота, то к 17–20 годам время будет упущено.
— Удается сотрудничать с детскими учреждениями?
— Есть несколько городских школ, которые по-дружески работают с нами — это школы № 9, № 14, Кызылская школа-интернат. По приглашению педагогов актеры встречаются с учащимися, рассказывают про главных героев, про сюжет спектакля, затем школьники группами посещают театр — им предоставляются льготные по стоимости билеты. Но не все учителя охотно идут на сотрудничество: к сожалению, многие и сами не ходят, а что уж говорить о детях… С другой стороны, главный центр воспитания все-таки семья. От родителей зависит, каким вырастет ребенок: умным, чутким, сострадательным, образованным или же…
— Что должен дать зрителю театр, человек искусства?
— Сложный вопрос… Я думаю, что театр не должен воспитывать, поучать. Задача наша — рассказать, что такое добро и зло, пусть это и субъективно. Мы должны дать человеку веру, надежду на лучшее, показать, что есть вечные человеческие ценности, натолкнуть его на размышления. И мы стремимся это делать...
Любляна ПАРАТМАА