Сегодня в современной Туве без танца невозможно представить ни одно мероприятие, будь то торжественное или развлекательное; официальное или бытовое. И редко кто задумывается о том, что такое танец, каковы его функции, назначение и был ли вообще бытовой народный танец в Туве.
Исторически сложилось так, что к началу ХХ столетия сохранились лишь ритуально-обрядовые формы тувинского танца, такие как девиг («танец орла»), хамнын самы (шаманский танец), цам (танец масок буддийской мистерии), эпизодическое описание которых впервые встречается у исследователей-этнографов и путешественников конца XIX — начала XX вв. При этом ни один из данных исследователей не оставил описаний бытовых форм народного танца тувинцев (или не обнаружил их). Народный танец отсутствовал на народных и семейных праздниках. В тувинском языке даже не было слова со значением «танец». Действительно, в словарном корпусе тувинского языка, как оказалось, имеется несколько слов, которые можно применить к понятию «танец». Сегодня используют слово сам, которое является производным от тибетского чам и монгольского цам. Наравне со словом сам используют танцылаар, плясатьтаар, что является русским заимствованием (калькой), когда русское слово подвергается правилам тувинской орфографии. Анализ этнической терминологии также указывает на отсутствие танцев вне контекста ритуально-обрядовой сферы.
Так когда же танец вошёл в повседневную жизнь тувинцев и успел стал его неотъемлемой частью?
В начале XX века была организована «Русская самоуправляющаяся трудовая колония» (РСТК), в которой важное место занимало решение культурных задач. С начала 1920-х годов ведёт культурную работу центральный рабочий клуб в Кызыле, где успешно развивалась художественная самодеятельность. Большую роль в культурном обмене играли праздники, которые отмечались совместно, и на которых звучали песни, музыка обоих народов, исполнялись танцы, игры. Так, на основе русской круговой кадрили рождается первый тувинский танец «Челер-ой» «рысак». 18 августа 1924 года в Кызыле был открыт первый в Туве Народный дом, построенный на средства РСТК. Как отмечает Н. М. Моллеров, в центральном рабочем клубе широко развернулась кружковая работа, проводимая, в основном, советскими специалистами. Большой популярностью пользовались театральные кружки, а на сцене рабочего клуба ставились музыкально-драматические спектакли (в которых, возможно, были танцевальные сцены).
Немаловажную роль играли и летние пионерские лагеря, где дети аратов знакомились с новыми играми, занимались физкультурой, постигали в том числе и азы танцевального искусства.
Важнейшим событием в развитии тувинского сценического танца стало решение VIII Великого Хурала об организации Государственного тувинского театра в 1935 году. С января 1936 года при учебном комбинате Кызыла был создан первый национальный театр-студия, призванный подготовить специалистов-актёров средней квалификации. Танец преподавался лишь как вспомогательная дисциплина в профессии актёра. Своих специалистов в области хореографического искусства не было, поэтому в качестве таковых выступили работники русского посольства и партийные работники ТНР.
К 1940 году театр перерос рамки самодеятельности и по решению партии и Правительства ТНР музыкально-театральная студия была реорганизована в государственный музыкально-драматический театр-студию, где продолжилось освоение всех составляющих компонентов театра — вокала, танцев, музицирования, актёрского мастерства.
Для дальнейшего улучшения работы Государственного музыкально-драматического театра Политбюро ЦК ТНРП (Тувинской народно-революционной партии) постановило: в целях создания будущих балетных кадров государственного театра и развития национального танца создать при государственном театре вечернюю хореографическую мастерскую с 2-хлетним курсом обучения, для детей от 14–15 лет, отпустив для этого на 1941–1942 гг. 4300 акша. Был составлен учебный план, который включал изучение следующих предметов: танцы — 24 часа; музыка — 16 часов; мастерство актёра — 16 часов; грим — 4 часа; акробатика — 4 часа. Недельная нагрузка — 16 часов в неделю, 64 часа в месяц. Фактически это означало выделение хореографии в отдельную отрасль тувинского искусства, ставшую предметом государственной культурной политики. Но только в 1943 году с приездом профессионального московского педагога и балетмейстера Анатолия Васильевича Шатина, направленного в Туву Комитетом по делам искусств при Совете Министров СССР, начинается новый этап в развитии хореографического образования и, соответственно, тувинского сценического танца.
В Туву А. В. Шатин приехал с женой Е. Н. Чаровой — артисткой балета, педагогом-репетитором и 12-летней дочерью Евгенией. По приезду А. В. Шатин среди школьников Кызыла произвёл набор в балетную группу в количестве 20 человек. В неё вошли К. Кыдай, К. Намчак, Матюшов, Г. Севильба, Е. Харлыг, М. Сай-Хоо, А. Сагды, Ф. Дубовская и др. Из бывших студийцев в новую хореографическую студию (будущего училища) были отобраны всего 3 человека: Кысыгбай, Сагды и Ажыкмаа. Через две недели после приезда А. В. Шатин уже начал занятия с группой детей, возраст которых был от 12 до 17 лет. Трудности возникали на каждом шагу. Самая первая и, как оказалось, труднопреодолимая из-за многовековых предрассудков и природной стыдливости — облачение учащихся в специальную одежду для занятий танцем: девочек в хитоны, а мальчиков — в трусы и майку. Первое время занимались босиком, так как приобретение специальной балетной обуви было довольно проблематично. Первостепенные задачи, которые А. В. Шатин ставил перед собой и студийцами, были следующими: подготовка будущих артистов балета физически развитыми, с красивыми телами, хорошей координацией движений; изучение национального фольклора и быта; создание национальных сценических танцев.
А. В. Шатину пришлось интенсивно изучать жизнь и быт тувинцев, обряды и обычаи, природную пластику, манеру двигаться, жесты и многое-многое другое, чему он неустанно учил и своих воспитанников — внимательно наблюдать за всем, что их окружает. Объезжая Туву в поисках талантливых учеников, он и сам впитывал в себя всё, что видел — как работают, как сидят, как ходят, как отдыхают, как общаются друг с другом и с детьми, формы приветствия, прощания, различные позы, положения рук, повороты и наклоны головы, осанку и многое другое, чтобы потом на этой основе создавать национальные танцы.
В студии уроки шли строго по расписанию — каждый день с утра до двух часов дня — занятия классическим и народным танцем, после обеда –общеобразовательная школа, а вечером репетиции. К весне 1943 года, фактически после 3–4 месяцев интенсивной работы, А. В. Шатин смог поставить молдавский, белорусский, украинский и русский танцы. Работа шла так успешно, что вскоре хореографическое отделение стало одним из основных в составе театральной студии. Без танцев не обходился ни один концерт или спектакль.
В первую гастрольную поездку отправились две группы. В одну вошли Е. Н. Чарова и Н. Ы. Кысыгбай — танцевальная пара, созданная А. В. Шатиным. Они посетили Чадан, Барун-Хем, Бай-Тайгу, Тандынский хошун, Чаргаланды и район озера Тере-Холь. Вторая группа отправилась с А. В. Шатиным, и уже летом 1943 года, после поездки в Эрзин, А. В. Шатин поставил первый тувинский танец «Декей-оо» для Галины Севильба, где она танцевала и играла на лимби. Затем был танец «Юность», поставленный А. В. Шатиным в 1943 году, и последний танец — «Звенящая нежность», поставленный А. В. Шатиным в Туве, был показан летом 1944 года. Именно этому танцу выпала особая судьба — ему суждено было стать эталоном тувинской хореографии.
Шесть месяцев шла напряженная конкурсная учёба, которая закончилась в первых числах июня 1943 года, а 19 июня вышел приказ № 103 за подписью директора театра-студии В. Кок-оола о размерах стипендий учащимся балетного отделения, окончившим конкурсную учёбу. 90 акша в месяц полагалось учащимся, имеющим хорошее поведение и принимающим активное участие в общественных работах. Среди таких: Ажыкмаа, Севильба, Кыдай, Клара, Сагды. 80 акша полагалось студентам второй категории: Сарыг-оол, Сарыг, Торуг-оол, Барбак-оол, Харлыг, Лопсанай, Падыргы, Тандар-оол. 70 акша — ученикам 3 категории: Мишка, Макар, Кок, Шурумаа, Толгар, Тарый. Стипендия начислялась с первого июня 1943 года. Чуть позже были выданы и студенческие билеты.
Летом воспитанников отправили в пионерский лагерь вместе со своим педагогом, где на свежем воздухе занятия и репетиции не прекращались. Полным ходом шла подготовка к праздничному концерту. Учащиеся обязаны были принимать активное участие во всех концертных мероприятиях театра, часть из которых проводилась в летние месяцы. Много гастролировали по Туве, знакомя неискушённого зрителя с танцевальной культурой разных народов — СССР и зарубежных — и везде публика с восторгом принимала артистов.
С 1 августа 1943 года официально был объявлен приём заявлений на хореографическое (балетное) отделение государственного театрально-музыкального училища, где указывалось, что принимаются дети в возрасте от 12–16 лет, прошедшие специальные отборочные испытания (т. е. проверенные и рекомендованные А. В. Шатиным, Е. Н. Чаровой и Н. Ы. Кысыгбаем во время поездок по республике). Умение танцевать при поступлении было не обязательным. В училище принимались не только тувинские, но и русские ребята, так как в 1942 году, после ликвидации Комитетов советских граждан, русские были законодательно приравнены к тувинским гражданам, а культурно-просветительская работа подчинялась соответствующим тувинским правительственным органам.
По результатам предварительных испытаний в балетную студию А. В. Шатиным был сформирован костяк класса, который включал 12 девочек и 10 мальчиков. Н. Ы. Кысыгбай, хотя и обучался в классе А. В. Шатина, но по документам числился ассистентом с зарплатой. Состав группы не был постоянным, что в понимании А. В. Шатина было недопустимо (проведён тщательный отбор, и вдруг в класс попадает совершенно «неспособный» по балетным меркам человек, да к тому же упустивший момент формирования базовых умений и навыков в хореографии).
Отдельная тема — концертмейстер Надежда Дмитриевна Сигова. Анатолий Васильевич потратил много времени и усилий, доказывая театральному начальству необходимость концертмейстера на уроках хореографии. В результате удалось добиться её назначения на должность концертмейстера — это была находка для отделения. На первых порах на уроках А. В. Шатина подыгрывал А. Н. Аксёнов, когда у него выпадало свободное время.
Кроме А. В. Шатина, который был назначен заведующим отделением и преподавал ритмику, классический танец, вёл работу с ассистентами (такими были Н. Ы. Кысыгбай и М. М. Мунзук), преподавателями на хореографическом отделении работали Е. Н. Чарова — классический танец, народно-характерный танец, Р. Г. Миронович — музыкальное воспитание, Теплякова-Чудина — мастерство актёра.
К середине февраля 1944 года реорганизация музыкально-театральной студии в театрально-музыкальное училище была завершена. К этому времени училище было укомплектовано учащимися и преподавателями, разработаны и утверждены учебные планы и программы всех отделений, а учебные комнаты оборудованы для занятий. Из расчёта количества часов для первого курса на хореографические дисциплины отводилось 38 часов, на общеобразовательные — 12. На второй курс: спец. предметы — 24 часа, индивидуальные — 21 час плюс общеобразовательные — 12 часов.
Работал А. В. Шатин очень тщательно. Это касалось и педагогической, и постановочной деятельности. Всё было продумано до мелочей, ничего не упускалось из виду: на занятиях он был требовательным — будучи сам дисциплинированным, добивался этого и от воспитанников. Всегда внутренне и внешне собранный, подтянутый, не терпел разболтанности, неопрятности, необязательности. В этих вопросах был очень щепетилен. Индивидуальность каждого ученика выявлял и формировал терпеливо, не жалея сил. На уроках, показывая комбинации — всегда с полной отдачей, напевал мелодию, приучая учащихся считать и чувствовать музыку.
От преданности и огромной его отдачи делу на занятиях А. В. Шатина рождалась атмосфера поразительного терпения и одновременно высокой требовательности. Очевидцы отмечают, что А. В. Шатин больше других специалистов уделял времени своим ученикам. Во-первых, такова специфика обучения — нужно было не только научить владеть своим телом (в хореографическом училище на это уходит восемь лет), но и научиться слушать и понимать музыку, знать законы сцены, владеть актёрским мастерством, пантомимой, сценическим жестом, уметь носить костюм и создавать художественный образ, владеть различными стилями танца, уметь взаимодействовать с партнёром, чувствовать сцену и многое другое. А во-вторых, он прекрасно понимал, что у него слишком мало времени, хотя сделать надо много: научить двигаться, развить кругозор учащихся, критическое отношение к себе, привить любовь к труду и т. п.
А. В. Шатин привёз с собой много книг, в том числе об искусстве, сам рассказывал о выдающихся балеринах и танцовщиках, знакомил с либретто балетов, приглашал композитора А. Н. Аксёнова играть на фортепиано, чтобы развивать музыкальный слух учащихся и знакомить с мировыми музыкальными шедеврами. Кроме того, А. В. Шатин приучал учеников быть внимательными к окружающему миру, замечать особенности пластики любого живого существа, особенно когда выезжали на гастроли, всё брать на заметку, быть вдумчивыми. Лично следил за тем, чем интересуются его воспитанники, с кем дружат, как выглядят. Не разрешал ходить на танцы, боясь испортить вкус (особенно такими танцами, как танго и фокстрот) своих юных, жадных до всего нового учеников, разрешал танцевать только вальс, которому сам и учил. Не разрешал ходить на лыжах и кататься на коньках, так как во время катания, особенно на коньках, работают другие группы мышц, после чего трудно приводить ноги, особенно голеностопы, в «рабочую» форму. Во время перемен рассказывал сводки с фронта, историю танцевального искусства, историю развития театра, основы этикета.
Физическая нагрузка учащихся была колоссальная: учёба, выступления в концертах, а во время летних каникул — поездки по районам республики. Некоторые не выдерживали и, уехав домой, уже не возвращались. Систематические занятия подобным физическим трудом были непривычны для тувинцев. Этот фактор был главным камнем преткновения в обучении искусству хореографии. Только авторитет педагога и жёсткая дисциплина, установленная им, удерживали ребят в группе. После окончания первого года обучения были проведены весенние испытания, на которых присутствовали все преподаватели училища и партийное руководство. По результатам испытаний ученики первого курса хореографического отделения были переведены на второй.
После экзаменов началась интенсивная подготовка к Наадыму, где был показан танец «Звенящая нежность», подготовленный летом 1944 года.
Перед отпуском весь июль А. Шатин, Е. Чарова, Н. Кысыгбай, Р. Миронович и оркестровая группа в составе 15 человек были командированы в Тере-Хольский кожуун, где продолжили собирать этнографический материал, изучать традиции и быт народа, искать одарённых молодых людей и давать концерты.
29 июня 1944 года, согласно решению правительства, вводится режим экономии — идёт война. Молодое тувинское государство активно помогает СССР, поэтому денег катастрофически не хватает. Дирекция тувинского театра изыскивает возможности экономии, но театр продолжает функционировать.
После отъезда А. В. Шатина в отпуск в Москву в августе 1944 года бригаду балетного отделения (руководителем группы назначен Н. Ы. Кысыгбай) с большой концертной программой командировали в западные районы Тувы. Выступали в поле, на пастбище, жили в юртах простых аратов.
Осенью 1944 года, вернувшись из отпуска, Анатолий Шатин начал ставить ещё один сольный тувинский танец «Эртен» («Утро»), но, к сожалению, закончить его не успел. Работать становилось всё сложнее — кроме выполнения учебного плана, надо было участвовать в спектаклях, стационарных и выездных концертах, которые забирали очень много сил и времени. Вхождение ТНР в состав СССР в октябре 1944 года совпало с истечением сроков контрактов советских специалистов. В 1944 году вернулись в Москву жена и дочь балетмейстера, в феврале 1945 года уезжает и А. В. Шатин.
Именно он заложил базу хореографического образования в Туве, воспитал первые балетные кадры для Тувинского государственного музыкально-драматического театра и создал непревзойденные образцы национальной тувинской хореографии. Это была большая и настоящая школа тувинского танца, которую в Туве до сих пор называют Школой А. В. Шатина.
Ирина ОНДАР,
заслуженный работник культуры РТ,
заместитель директора по научно-методической работе ККИ
Справка ТП:
Ирина Ондар — заместитель директора Кызылского колледжа искусств по научно-методической работе. В конце прошло года, 26 декабря, Ирина Олеговна в Красноярске в Сибирском федеральном университете успешно защитила диссертацию на тему «Генезис и трансформация тувинского танца в культуре Тувы» на соискание степени кандидата культурологии. Исследовательница более десять лет работала по сбору материала под чутким руководством доктора искусствоведения профессора Тувинского государственного университета Екатерины Карелиной, которой она благодарна за колоссальную поддержку. Стала первопроходцем, кто основательно занялся изучением данной сферы культуры нашего региона. Успела пообщаться с носителями информации, кто был у истоков и «писал историю», это Клара Барышева (Намчак), Наталья Ажикмаа-Рушева, Галина Бады-Сагаан (Севилбаа), другие легендарные личности, многих уже нет...
Уроженка Хабаровска училась в Улан-Удэ классическому танцу в училище вместе с Вячеславом Донгаком, Раисой Стал-оол, приехала с ними в центр Азии в 1982 году, да так и осталась в Кызыле. Здесь дом родной. Вышла замуж за Леонида Ондара, дети Елена и Алексей появились. Получилось, что сделала сыну, работающему в Москве в головном офисе «Яндекса», подарок на день рождения, он появился на свет именно 26 декабря. Рада за маму и дочка, у которой четыре диплома о высшем образовании, первый, «красный», Московского государственного университета, философский факультет, политология. Сейчас, после года учебы в США, в университете Южной Калифорнии, Лос-Анджелес, стажируется в этом городе. Мама в прошлом году ездила весной на вручение дипломов (дочь оплатила дорогу), была одна из России (выпускников из Мексики поддерживали целые семейные кланы), с большим интересом познакомилась с жизнью вуза.
Ирина Ондар успела и в знаменитом ансамбле «Саяны» поработать, а с 1986 года — в ККИ. Хрупкая, подтянутая, прекрасно танцующая и выглядящая так, что любо-дорого смотреть. Преподает теорию и практику хореографии. А в школе имени Р. Кенденбиля (РШИ) занимается с выпускниками именно классическим танцем, балетом, — попросили. Так что танец для педагога — это жизнь, интерес и увлеченность.
Ведущая организация по подготовке к защите — Белгородский институт искусств. Ирина Олеговна на три месяца брала творческий отпуск для научной работы. Пришлось ее с 260 страниц сократить до 205. Диссертационный совет в СФУ совместный с Тувинским госуниверситетом. Так что поддержали и наши земляки, среди которых маститые Валентина Сузукей, Айлана Кужугет, Николай Абаев. Им — отдельная благодарность соискательницы. Причем, одним из оппонентов был назначен Владимир Биче-оол, который учился в ККИ, стал кандидатом культурологии, работал в Челябинске. Случился с ним сердечный приступ, родные похоронили в Туве… Очень жаль талантливого человека. Сроки защиты не стали переносить, а нашли замену. На самой защите, которую собравшиеся слушали с интересом, задавали вопросы, пришлось собраться, отвечать. Из 16 голосовавших только один был против. Такой итог считается нормальным.
Через полгода должны прислать документы о результатах. Ирина Олеговна продолжает работать, времени не хватает в сутках. Очень занята. Любезно согласилась выдержки из научного труда предоставить для публикации в нашей газете. Что мы и сделали.
Марина КЕНИН-ЛОПСАН