С распадом СССР в научных кругах России началась кампания критического переосмысления ключевых вопросов истории советского периода, появились работы, в которых объективно и справедливо отмечаются имевшее место крупные ошибки и недостатки в ходе строительства социализма, а также немало таких, в которых без достаточных обоснований переписываются устоявшиеся в обществе взгляды на исторические события.
В частности, историки Н. М. Моллеров и В. Д. Март-оол считают Народную революцию в Туве 1921 г. надуманной и мифической, подогнанной под готовые псевдомарксистские схемы (см. «Тувинская правда 25.06.2019 г.»). В оправдание несостоятельности Народной революции приводятся такие несущественные примеры, «…как никто в советское время даже не защитил кандидатскую диссертацию на эту тему», «в списке тувинских революционеров (красных партизан) было чуть более 30 чело-век», столь громкое событие не отмечалось в 1920-х годах как национальный праздник и т.д. В обобщенном виде их рассуждения сводятся к следующему: в годы Гражданской войны и иностранной военной интервенции коренное население Тувы оставалось на обочине исторического процесса, и никакого разговора о Народной революции быть не может.
В «Толковом словаре живого русского языка» Владимира Даля революция – переворот, внезапная перемена состояния, порядка, отношений; //Смуты государственные, восстание, возмущение, мятеж, крамолы и насильственный переворот гражданского быта. В «Словаре русского языка» С. И. Ожегова революция – коренной переворот, резкий скачкообразный переход от одного качественного состояния к другому. В марксистко-ленинском понимании револю-ция – глубокое, качественное изменение в развитии явлений природы, общества или познания.
Как видим, имеются разные варианты и подходы в определении понятия революция. Очевидно, что историки – тувиноведы Х. М. Сейфулин, В. Ч. Очур, Ю. Л. Аранчын, Н. А. Сердобов в своих работах придерживались положениями и признаками, содержащимися в приведенных определениях о революции. Оценивая значение самого факта образования Танну-Тыва улус в августе 1921 г. – первого в истории народа независимого, суверенного государства, они характеризовали его как Народную революцию.
Н. М. Моллеров в статье, написанной по этому же дискуссионному вопросу в 2013 г., писал: «Возможно, что сегодня среди тувинских историков имеется немало таких, кто продолжает придерживаться положения о Народной революции 1917 – 1921 гг. Но до сих пор никто из них не привел убедительных научных доказательств, подтверждающих это положение. Если кто-то продолжает отстаивать данное положение, он должен в первую очередь подвести под существующие схоластические выкладки прочную фактологическую базу. Но источниковедческий анализ документальных источников показывает, что такая база напрочь отсутствует» (см. материалы Международной научной конференции «Тюркская руника: язык, история, культура». Абакан, 2013 г.).
Утверждаем, что таковые были и остаются. Возвращение автора к поднятой теме вновь и вновь, а также появление его последней статьи накануне 100-летия создания ТНР дают нам повод высказать свои соображения и возражения, конечно же, на конкретных фактах.
Во-первых, автор справедливо замечает, что в первой тувинской конституции о революции не сказано ни слова. Однако нельзя замалчивать того факта, что на Всетувинском учредительном хурале (август 1921 г.) попытка отдельных участников внести в основные документы хурала слова о революции все же была. Это видно из названия протокола хурала, где написано «Протокол первого революционного съезда представителей от всех хошунов народа Танну-Тува». Далее ведущий хурала объявляет: следующий вопрос – выборы всеобщего Центрального Совета (Танну-Тувинского народно-революционного правительства).
Видимо, при обсуждении этого вопроса, он не был поддержан большинством делегатов хурала и не был включен в Конституцию. Это и понятно, потому чтоловля
, и сами стали свидетелями, как ее идеи получают быстрое и широкое распространение в Туве. Они осознавали возможные последствия всего этого для них.
Со временем слова о революции последовательно пробивают себе дорогу. Так, через несколько месяцев после образования тувинского государства, 28 февраля – 1 марта 1922 г. в Туране состоялся 1 съезд Тувинской народно-революционной партии. В декабре 1925 г. молодежная организация получила название – Тувинский революционный союз молодежи. С 1934 г. Тувинские вооруженные силы стали называться Тувинской народно-революционной армией.
Во-вторых, серьезное упущение автора, на наш взгляд, состоит в том, что при исследовании данной темы в своих работах он обходит и не ссылается на материалы хорошо известного ему и другим съездов русского и тувинского населения Тувы, состоявшиеся всего через три месяца после установления власти Советов в крае. 11 июня 1918 г. открылся V съезд русского населения, объявивший, что Советская власть предоставляет тувинскому народу право на свободное национальное самоопределение. В работе тувинского съезда, открывшегося 14 июня, приняли участие 87 человек, среди них – 49 аратов, остальные чиновники и ламы. Тувинский съезд, рассмотрев вопрос о самоопределении, принял решение объявить тувинцев совершенно самостоятельным, независимым ни от кого народом. 16 июня делегаты русско-тувинского съезда единогласно приняли резолюцию. Пашни, которыми пользовались раньше, должны остаться за их владельцами, а вновь разрабатывать землю можно только с разрешения урянхайцев: та и другая стороны, т.е. русские и урянхи, во всех жизненных вопросах всесторонне идут друг другу навстречу в полной согласованности и солидарности. Покосы должны быть распределены равномерно между русскими и урянхайцами». Затем на совместном заседании делегатов русского и тувинского съездов единогласно был принят текст договора о самоопределении Тувы, дружбе и взаимопомощи.
В «Истории Тувы» этому Договору, подписанному 18 июня 1918 г., придавалось значение основополагающего документа, определяющего основные принципы новых взаимоотношений между русским и тувинским населением края, важного шага на пути к образованию тувинского государства. Именно данный договор стал правовой основой для создания тувинского государства. Особо отметим, что ничего подобного в истории русско-тувинских отношений никогда не было, хотя действие Договора вскоре было аннулированно возвратившимися в Туву властями Временного Сибирского правительства.
Игнорирование автором значения этих событий и принятых съездами решений привело к заключению, что «…Октябрьская революция проложила дорогу идее самоопределения и созданию тувинского государства», тогда как эти идеи начали реализовываться на практике с июня 1918 г. и окончательно закреплены в первой Конституции ТНР, принятой на Всетувинском учредительном хурале в августе 1921 г. Влияние Октября на Туву было быстрым, мощным и всеохватывающим.
В-третьих, Н. М. Моллеров подчеркивает, что Народная революция предполагает массовое участие в ней народа, но этого в период 1917 – 1921 гг. как раз и не наблюдалось. Со второй частью этого утверждения согласиться невозможно, оно не соответствует действительности, задевает в какой-то мере честь и достоинство тувинцев в том смысле, что когда белогвардейцы, колчаковские войска, а также китайские и монгольские военные отряды пытались захватить территорию Тувы, они якобы находились в стороне от этих событий, проявляя при этом пассивность и полное безразличие. Опровергая все это, приведем известные из «Истории Тувы» факты.
Попытка возвращения в Туву прежних царских порядков не получила поддерж- ку со стороны населения края. Уже в конце 1918 года в Туве развернулась вооруженная борьба против власти Временного Сибирского правительства, в которой принимали участие как русские, так и тувинцы. В апреле 1919 г. началось повстанческое движение, охватившее преимущественно Западную Туву. В конце апреля 1919 г. в районе Чыргакы разрозненные группы аратов из Овюра, Хондергея, Сут-Холя, Чадана объединились в один большой отряд, состоящий из 400 человек, и разгромили белогвардейские посты на Улуг-Хондергее, Чыргакы и Шеми. Вслед за изгнанием белогвардейцев из Даа кожууна повстанцы перешли на территорию Бээзи кожууна. За три месяца от колчаковских войск были очищены западные и центральные районы Тувы.
К большому удивлению, Н. М. Моллеров совсем по-другому трактует эти события, считает, что их инициировали власти Китая и Внешней Монголии, повстанцы действовали в интересах монгольских и китайских интервентов. Но при этом каких- либо доказательств он здесь не приводит.
В «Истории Тувы» (т. II, Новосибирск: Наука, 2007 г.) одним из членов редакционной коллегии которой является Н. М. Молеров, описаны и другие события, имеющие отношения к исследуемой проблеме. На- пример, такие как:«…после Белоцарского боя в партизанскую армию вступило около 500 русских партизан и тувинских добровольцев» (с. 106); «В первых числах марта 1921 г. близ р. Шагаан-Арыг собрались вооружение араты численностью около 80 человек. Араты разработали план разгрома белокитайского отряда численностью 100 солдат, стоявшего в местности Даг-Ужу. В результате решительных, внезапных и смелых действий отряд китайских милитаристов был разгромлен. Одновременно в ту же ночь хемчикские тувинцы уничтожили другую группу белогвардейцев, находящуюся в долине р. Чадан»; «В отряд Кочетова входили и тувинские араты-разведчики и бойцы». Эти события не нашли отражения в работах автора на эту тему.
В-четвертых, вызывает сомнение вывод Н. М. Моллерова, «что создание Республики Танну-Тыва улус в августе 1921 г. стало результатом многофакторного исторического процесса, сложной внешне-внутриполитической обстановки в регионе». Да, они оказывали определенное влияние, но главное состоит в том, что создание ТНР есть результат непосредственного влияния идей Октябрьской революции на Туву и борьбы тувинского и русского народов за независимость и суверенитет Тувы, о чем свидетельствуют многочисленные исторические факты, приведенные нами выше. Кроме того, важно заметить, что подготовка и проведение Всетувинского учредительного хурала заняла короткое время (июнь – август 1921 г.) и особых противоречий в обществе не вызывала. Это объясняется тем, что правящая элита, араты, феодальная знать и представители духовенства осознавали последствия Гражданской войны и иностранной военной интервенции как серьезную опасность, угрожающую существованию Тувы.
В заключении подчеркну, что имеющиеся разногласия по поводу статуса Народной революции в Туве могут сказаться и на общей оценке образования Тувинской Народной Республики. В целях их снятия и выработки приемлемых формулировок предлагаю эти вопросы обсудить на научно-практической конференции с участием историков и других ученых, а также привлечением учителей и преподавателей истории, представителей широкой общественности.
Алдын-оол Канзай,
кандидат исторических наук