Далёким эхом раскатился в горной местности выстрел. С веток вспорхнули птицы, досматривавшие в полудрёме свои утренние сны. Невысоко над землёй поднялся и чуть-чуть подрожал в воздухе прах. А над миром, между тем, занималась заря нового дня. И небо было невероятно синё и прозрачно, и солнце — ясное, круглое, полное жизненной энергии — такое, какое бывает только в час рождения нового дня и только в особенные мгновения.
Полной грудью вдыхает он свежий прохладный воздух, но нет радости: на сердце у него камень. Вот он запрыгивает на коня и гонит, гонит его так, что животное не скачет, а летит стрелой к цели. И скакать, кажется, уже не так далеко — вон тот пригорок преодолеть, и ещё несколько вёрст, и… Но что же это? Как подкошенный, падает конь на землю и хрипит, и бьётся в судорогах, и испускает дух. В отчаянии и он валится наземь, бьёт бессильно кулаком траву и, уткнувшись в неё лицом, заходится в рыданиях.
Обворожительный злодей
Про него говорят, и мы слышим это из уст нескольких персонажей романа, в разных формулировках, что он — воплощение зла. Но вместе с тем зло в нём невероятно притягательное, манкое. Породистое, так сказать. Так и говорят. Внешность его описывать мы не будем, скажем только, что женщины находят её привлекательной.
Кто он такой и зачем был вписан в анналы мировой литературы — вопрос этот до сих пор волнует умы многих людей. Писатель, обращаясь к читателю в предисловии к роману, предлагает оглядеться вокруг, а мы, в свою очередь, советуем и вовсе не запирать его в рамках конкретной эпохи. Тот, кого мы увидим, жил среди нас всегда и живёт сегодня. И будет жить, пока жив мир. Но сколько ни написано о нём литературных анализов, каких ярлыков на него ни навешано — главное пока ещё так и не раскрыли, не поняли до конца, не объяснили. Так что герой наш сегодняшний, действительно, вневременной, вечный. И каждый волен понимать его по-своему. «В этом романе… есть что-то неразгаданное», подведёт итог один известный критик.
В общем, так уж распорядился автор, что герой наш и сам толком не знает, что он есть такое и для чего рождён. С этой мукой он живёт четверть века, терзается огромным количеством вопросов и ни на один из них не находит ответа. Разбирая его по косточкам, литературоведы сходятся в том, что личность он неординарная. Хорошо воспитан, получил отличное образование, у него глубокий аналитический ум, если захочет — может быть энергичным и предприимчивым… Наверное, из него мог получиться великий человек, если бы тому благоприятствовали обстоятельства.
Наверное, как и любой нормальный человек, в начале своего пути бывал он восторжен, искренен и впечатлителен, с жадностью и любопытством постигая огромный мир, в котором воплотила его чья-то воля. Верил, возможно, в какое-то потрясающее своё будущее, лелеял амбициозные надежды по покорению вселенной, терял голову от любви и прочее и прочее… И восхищался, и удивлялся, и ненавидел, и разочаровывался, страдал… Всё это, безусловно, было. Как у всех.
А ещё было то, что он очень рано начал этот мир осознавать и подмечать, анализировать всё, что вокруг происходило. Вышел на широкую дорогу жизни он человеком с чистым сердцем. Однако мир, поглядев на него, не поверил ни единой его мысли и ни единому его жесту. Жестокие разочарования, которые приходится испытывать всякому юноше на пути взросления, совершили в душе нашего героя необратимые преобразования. Великодушная, добрая и благородная его сторона в скором времени как бы высохла и съёжилась. Он понял: гадость и невежество этого мира не победить. С ними можно лишь смириться и приспособиться к ним. И он превратился в то, чего от него ждали: в циника и лицемера, мерзавца и подлеца с самым благородным обликом. И таким, как ни странно, он гармоничнее вписался в картину мира.
Великая скука
Будучи человеком незаурядных, как мы уже отметили, умственных способностей, очень скоро он понял и выучил наизусть все механизмы, которые движут людьми. Всё, что ни происходило вокруг, он мог предугадать на несколько шагов вперёд с завидной точностью. Что оставалось ему делать, обладая таким талантом? Разве что со скукой наблюдать за калейдоскопом одних и тех же картинок и по инерции катиться вперёд по наезженной колее.
По злой иронии судьбы, всё, к чему бы он ни прикасался, рушилось и погибало. И это при том, что сам он ни разу не задавался конкретной целью что-то разрушить и погубить. Просто когда умеешь точно угадать, что за человек перед тобой и как он поступит в следующую минуту, трудно удержаться от соблазна потрогать его за больные места, испытать: а вдруг я ещё способен ошибиться? И здорово было бы, если б это вдруг так и случилось… Но нет, увы.
То же и с женщинами. Любил он их за красоту, но каждую видел насквозь: под разными нарядами и разными лицами, убеждался он снова и снова, — одна и та же суть. Многих познал он, многих любил. Всех не перечесть. И не было ни одной, которая выстояла бы перед его обаянием.
Когда-то в детстве ворожейка нагадала ему смерть от злой жены. Оттого ли, что очень восприимчив был тогда, или отчего-то другого, но что-то в нём перемкнуло. Дороже всех ценностей на свете стала ему его мужская свобода. И на что была ему она? Однако ж… Женские сердца никогда он не коллекционировал, но когда встречалась на пути хорошенькая женщина, не мог отказать себе в удовольствии... И трагедиями оборачивались все эти истории потому, в основном, пришёл он к заключению, что женщины расставляют свои сети с одним умыслом: выйти замуж. И всё это так естественно и понятно, ведь главное, к чему они стремятся, — свить своё гнёздышко и вывести птенцов. Поэтому если вдруг оказывается, что их цели и стремления не совпадают с целями и стремлениями мужчины, почва начинает уходить под их ногами. Всё это наш герой отлично понимал и каждой женской трагедии сопереживал и даже, бывало, раскаивался в своих поступках.
Однако заводить семью ему не хотелось. Состояние у него было приличное, недостатка он ни в чём не испытывал, а сердечные привязанности заканчивались так же внезапно, как и начинались. Противиться этому порядку он не пытался — ведь он всего лишь человек. Однажды, впрочем, ему показалось, что он мог бы и полюбить.
Женщиной её ещё и назвать можно было с натяжкой: ей едва исполнилось 16. Но эти огромные чёрные глаза, густые косы, гибкий стан — девушки такой суровой, почти дикой, но одновременно робкой и невероятно пленительной красоты он ещё не встречал. Более всего воображение его распалило то, что девушка была абсолютно недоступна. Она принадлежала чужой вере и чужому народу. Говорила на другом языке, жила в родительском доме и, увидев её однажды, он мог быть уверен, что случилось это в последний раз. Впрочем, скоро обстоятельства сложились таким образом, что девушка очутилась в его руках. Он мог бы, возможно, с ней и не церемониться. Но этот прекрасный черноглазый оленёнок забился в угол и никого к себе не подпускал. И он воспылал желанием покорить дикарку. Чтобы она сама протянула к нему руки и умоляла бы всегда быть рядом с ней. В ход пошли все средства, которые обычно применяют мужчины: он осыпал её дорогими подарками, которые в её краю растопили бы самое холодное женское сердце; говорил ей нежные слова — дни проходили за днями, а она оставалась мрачной и неприступной.
Что ж делать? В один прекрасный день раскрыл он настежь дверь и произнёс раскаянно: ты свободна. Виноват я, что запер тебя. Ступай куда хочешь. Я же за грех свой должен понести наказание — и господь ниспошлёт мне его, в этом я убеждён.
Заломила она руки и с рыданиями бросилась ему на шею.
Опасный человек
Особенно занятно сломать оборону женской крепости там, где тебя, кажется, на дух не переносят. Впрочем, самоутверждаться ему не требовалось — он готов был держать пари, что крепость сама падёт рано или поздно, — но когда его возможности поставили под сомнение, в нём проснулся азарт.
Эта девушка была из высшего круга. Хотя ещё юная и наивная, но вместе с воспитанием и образованием понявшая уже, что к чему. Его в её обществе недолюбливали как человека себе на уме. Много ли надо, чтобы неприязнь сменилась сначала любопытством, а там и влюблённостью?
Ему на это потребовалось меньше месяца. Ещё вчера она злобно поглядывала из-за веера, сердясь, что вокруг него собрались гости, которые несколько минут назад были пленены ею, — и вот уже слушают его до глупости умные анекдоты, и смеются им — и он в таком раже, что сам себе удивляется. Сегодня во время прогулки он подставляет ей локоть, и она опирается о него и идёт рядом, и, робко на него поглядывая, шепчет: «Вы опасный человек!» (О, как она права…) Завтра они целый вечер танцуют вместе, возбуждая гнев и ярость её юного поклонника, в голове которого всё вертятся и всё никак не могут сложиться воедино фрагменты собственных чувств и логических объяснений его поведения — ведь он играет сейчас именно назло этому юнцу. Послезавтра в удобный момент он вдруг, будто бы мучимый какими-то внутренними противоречиями, произносит слова, которые заставляют её побледнеть и впасть в рассеянную задумчивость… а потом это прикосновение рук и этот электрический разряд, который пронзает обоих…
Что же? Все вокруг убеждены, что он женится на ней.
И вот она — сцена, смысла которой он и сам до конца не понимает.
Она сидит в кресле, бледная и исхудавшая. Глаза её полны мольбы и упрёка. По идее, он должен жениться, хотя объективно ничто его к этому не обязывает. Сердце его вдруг наполняется жалостью к бедной девушке. Ещё мгновение — и он упадёт к её ногам… Но нет, не таков. Я смеялся над вами, говорит он ей. Я не люблю вас.
Отдадим ему должное: он сказал ей правду.
* * *
Так что за существо он такое? Для чего ему было добиваться женщин, чья любовь ему была не нужна и жениться на которых он ни минуты не собирался? Зачем разрушал он чужое счастье и мимоходом вершил судьбы чужих людей? Что пытался им доказать? Вампир ли он, наслаждающийся горем и страданиями человеческими?
И куда так мчался он, что добрый конь его, замученный дорогой, пал прямо под седоком?
А мчался он, как ни странно, к женщине. К той единственной, о которой что-то щемящее отзывалось в его сердце. К той, которая знала про него всё, любила его таким, какой он был. Конечно, он не успел: она исчезла для него безвозвратно. И могло ли быть иначе?
…Это всё на сегодня, дорогие друзья. Какой литературный персонаж был на этот раз перед нами, из какого он произведения и кто писатель, его придумавший, — свои ответы и предположения присылайте, по-прежнему, на электронный ящик vikavikon@mail.ru. Впереди ещё одна загадка, поэтому оставайтесь с нами.
Ну, а на прошлой неделе в задании номер восемь мы с вами заглядывали в первый в английской литературе роман, героем которого стал ребёнок. Всё верно. Это Оливер Твист, произведение Чарльза Диккенса «Приключения Оливера Твиста». Правильные ответы прислали Алаш Даржай, Солангы Ооржак, Ариадна Адыгбай, Виктория Хомушку, Екатерина Молостова и Айдысмаа Килик.
Всем большое спасибо за участие.
До встречи в следующий четверг!
Виктория КОНДРАШОВА