У него несколько имён. В соцсетях и для засаянских друзей он — Артём. За границей — Арчи. Одна из причин, по которой ему пришлось обзавестись новым ник-неймом, в том, что имя его — точный дубликат небезызвестного в республике имени отца Мергена Шойдана. Говорит, что при общении в Сети на этой почве часто происходят недоразумения. Не всем понятно, что перед ними — Шойдан-младший.
И всё же столько имён у Мергена не случайно. Мерген — человек мира. Космополит. Физически путешествовать по миру он начал лишь около трёх лет назад. В душе же с детства терзался жаждою впечатлений, переездов, дорог. И чем сильнее терзался, тем дальше отодвигался желанный момент.
Жизнь его сейчас похожа на авантюрный сюжет к какому-нибудь фильму. В ней полно приключений, запутанных ситуаций, которые разрешаются неожиданно и самым чудесным образом, случайных персонажей, посылаемых кем-то свыше в качестве помощников, сочной экзотики, ну и, конечно, миллионов километров дорог.
Больше двух лет Мерген прожил на индонезийском курортном острове Бали. Исколесил всю Азию. А сейчас он в Кызыле. Но надолго ли?
Великая всё же вещь — Интернет. Он не просто расширил границы этого мира — он уничтожил их. И мы, не отрываясь от своих обычных дел, все эти годы могли без труда наблюдать всё, что происходило с нашим земляком в Индонезии. Даже общаться с ним. Летопись его похождений — в многотысячной фотоленте Инстаграма Мергена. Там же — его мысли, замечания и ценные советы, которые он давал всем, кто хочет, как он, путешествовать. Впрочем, срываться с места и бродить по незнакомым странам так, как это делает он, мало кто отважится. Тут нужна необыкновенная лёгкость, бесстрашие, сила духа, а ещё, пожалуй, та самая авантюринка в характере. Сумасшедшинка.
А ведь такие, как он, — неусидчивые, неугомонные, перелётные птицы, ищущие острых ощущений и ненавидящие рутину, — и двигают этот мир. Раскрашивают его. Приправляют.
— Когда мне исполнилось 18, я понял, что мне надо за границу, — начинает наш разговор Мерген. — Надо — и всё. Даже отсутствие денег не беспокоило. Главное, мне казалось, — получить загранпаспорт. Вот как только получу, обещал я себе, хоть пешком — но уйду за границу. Зачем мне это и что дальше — не задумывался. А загранпаспорт, надо сказать, по разным причинам я смог получить только в… 27 лет.
— Ой, сколько пришлось ждать!
— В то время я работал в ТувГУ в издательском отделе и очень много разъезжал по России с университетскими делами. Сначала ездили в Нижний Новгород на смотр лучших общежитий России, потом на студвесну в Казань. Эти разъезды меня подпитывали. Тогда, в отпуске, я впервые побывал в Сочи. Вернулся — сами представляете, как после такого приниматься за работу. Тогда мне стукнуло 27, и я сразу же подал документы на загранпаспорт. 18-го августа 2016-го получил. Денег не было, но я поделился с подругой: хочу за границу, уже и загранпаспорт есть. Я хотел в Таиланд — самый дешёвый и ближайший вариант. Подруга взялась подтянуть мой разговорный английский, который я уже позабыл.
Деньги я скоро нашёл. Купил билет в одну сторону. Расспрашивал у неё уже детали: где мне остановиться, на какой автобус сесть… Она бывала в Таиланде не раз. И вдруг она говорит: слушай, бросаю работу — едем вместе. И вот мы втроём — я, она и её ребёнок — вылетаем из Красноярска в Бангкок.
— А поехали вы всё-таки посмотреть на мир? Цель-то была?
— Была: вылететь из страны. А там — Бангкок, Малайзия, Филиппины, Вьетнам — сделать круг по юго-восточной Азии. И вернуться домой.
— Попутешествовать.
— Да. Я даже с работы не уволился, взял отпуск без содержания. Думал — вернусь. В Таиланде мы жили месяц в Пхукете, потом на автобусе поехали в Малайзию. Неделю пробыли на Пенанге — это остров в Малайзии. Потом надо было решать, куда дальше. Прошло уже полтора месяца, деньги у нас поисчерпались. Подруга говорит: хочу на Суматру в Индонезию. А я не хотел в джунгли. Мне нужен был город. Мне хотелось в Куала-Лумпур. Так мы разошлись.
В Куала-Лумпуре я провел две недели. Надо было двигаться дальше, и я начал искать дешёвые билеты. И нашёл самый дешёвый, за 2000 рублей, до… Бали.
— Выходит, вы попали туда случайно?
— Совершенно. Я-то всегда думал, что Бали — это очень дорого …
— У вас, наверное, были какие-то накопления?
— Я тогда вёл свой частный проект, им и зарабатывал. Удалённо. Делал какой-то дизайн, рисовал — и мне присылали за это деньги.
— Прилетели вы туда в конце 2016-го.
— 26-го октября. Бали меня ошарашил. Я думал, раз это курортный остров, там будут белоснежные пески, пальмы… Прилетел — а там даже тротуаров нет. Люди не ходят пешком. Все на мопедах.
— Что же у вас тогда было в голове? Что-то вы всё-таки планировали?
— Я приехал, переночевал. И понял, что мне надо жить там. Наутро уже снял отель на месяц. Рассчитывал, что останусь хотя бы на полгода. Меня поразило сделанное мною открытие, что Бали мне вполне по карману. Это место фактически оказалось для меня дешевле, чем Таиланд. Я понял, что это самое клёвое, что может быть в моей жизни. Оказалось к тому же, что балийская религия — это смесь буддизма, индуизма и шаманизма. Я чувствовал себя как дома. К тому же в семье, в которой я жил, с первого же дня стали звать меня сыном, братом.
— Семья, которая владела отелем?
— Они сдают свой верхний этаж. Бывало, у меня нет денег платить — ладно, сейчас не получается, потом оплатишь. Раз у меня украли кошелёк — не волнуйся, потом оплатишь. Это было очень важно для меня. Мы до сих пор созваниваемся, дружим. Там при мне много всего произошло: свадьба, ребёнок родился, отец семейства умер.
Даже потом, когда я снимал другой дом, я постоянно заезжал к ним.
— Насколько же затянулось ваше посещение Бали?
— Почти на два с половиной года.
— Всё это время вы провели там безвыездно?
— Нет, несколько раз я даже возвращался сюда. Первый раз вернулся в феврале 2017-го. Март пожил здесь. Лежал дома, у меня была депрессия. Работы уже не было. Душа осталась на острове.
Знаете, живя за границей, надо периодически продлевать визу. Поэтому каждые месяц-два я вылетал из страны и влетал обратно. Возвращался в Россию и когда закончилась страховка. Без страховки за границей жить невозможно.
Кстати, с Бали прилететь можно бесплатно. Более того: за счёт груза, посылок, которые ты берёшь с собой, можно даже заработать.
Когда я приехал в Туву, возможности заработать на перелёте на Бали у меня уже не было. Денег не осталось. Я лежал дома и не знал, что делать. И в тот момент мне написал друг, с которым мы познакомились на Бали, бизнесмен из Казахстана. Предложил: есть дело, я могу тебе купить билеты и дать денег на первое время — а ты сделаешь там кое-какие мои задания. Конечно, я согласился! Он купил мне билеты, и третьего апреля я уже прилетел обратно.
— Чудеса.
— А у меня в жизни так в основном и бывает, поэтому я не имею привычки что-то планировать. Я могу сейчас вот с вами общаться, а вечером что-то придёт в голову или какой-то звонок — всё, на следующий день я уже в пути.
— Что же вы на Бали делали? Чем занимали свои дни?
— Сначала работал удалённо; зарплата была маленькая, но если в Туве на такие деньги не проживёшь, то на жизнь на Бали этого хватало. Потом, в конце 17-го года, эта работа закончилась.
Как-то раз я вышел погулять на улицу, смотрю — какой-то фуд-корт: огороженная зона, кафешки. И… слышу русскую речь. А за границей, когда просто слышишь русскую речь, становится так мило… К тому же, я постоянно испытывал почти что ломку по нашей, русской, еде: оливье, борщ, пельмени — так всего этого хотелось. Есть там, конечно, русские кухни, но ехать за ними далеко, да и готовят там не так вкусно, как хотелось бы. Это очень дорогое удовольствие.
И вот, слышу я русское радио в одном кафе. Захожу — всё написано на английском. Никого нет. Говорю: привет, кто тут есть? Выходит русский мужик. Разговорились. Он говорит: у меня кафе русской кухни, но я хочу развиваться, открыть второе кафе. И мне нужен помощник. Конечно, я согласился ему помочь! Мы сразу же начали сотрудничать. Вместе строили новое кафе, и скоро я уже жил в другом месте, работал управляющим тем кафе. Этот друг мне потом помогал всегда — а за границей, надо сказать, редко встретишь таких людей. Он там живёт уже 22 года.
— У него гражданство местное?
— Нет, гражданство там получить невозможно. У него местная жена, двое дочерей. Таким дают семейную визу на пять лет, которая потом постоянно продлевается. При этом он не имеет права на имущество, бизнес. Всё, чем он владеет, оформлено на жену. Вот так и жили, друг другу помогая.
— Что же случилось, что вы вновь вернулись в Туву?
— Заболел. Лихорадкой. Эта болезнь, от которой нет лекарства. Ты должен лежать две недели, в ознобе, слабости — и надеяться, что пройдёт. Как я узнал, существует четыре формы этой лихорадки, и каждая переносится всё труднее. Первый раз это как простуда. Я переболел трижды. Бросил всё: кафе, вещи, мопед. Лежал в больнице. Вышел из больницы — посмотрел на солнце и подумал, что надо лететь домой.
Зачем я тут один? Если уж погибать, то дома хотя бы. Живя там, видел, как русские, которые умирают, пытаются перевезти своих усопших. Без шуток — это очень дорого.
Тут и начинаешь сухо размышлять. И вообще — я два новых года встретил на Бали. Один. Без родителей, друзей. И вот, приехал, живу рядом с семьёй, со своей девушкой.
— А девушка как смотрела на то, что её молодой человек исчез за границей?
— А я ей говорю, что за эти годы мы так проверили наши отношения, как не смогли бы их проверить никаким другим способом. На расстоянии сохранить чувства очень сложно. А мы смогли.
— А эта лихорадка — у местных к ней иммунитет?
— Они болеют ею в детстве, я думаю. Но ведь они и едят не то, что мы. Там всё по-другому. Хотя они тоже умирают от неё, но реже, чем приезжие. Они в детстве четыре раза переболели — и всё, у них иммунитет на все формы. Я переболел три раза, и это было ужасно. Сюда летел в очень тяжёлом состоянии. Мама увидела меня и расплакалась…
— Мерген, вы дома, в Кызыле, уже два месяца. Чем заняты сейчас?
— Двумя проектами. Один требует новой поездки, снова в другую страну. Пока никому об этом не говорю, потому что не уверен. Может сорваться. Что странно — раньше даже без денег я мог вдруг взять и полететь куда угодно. Сейчас что-то поменялось, я уже начал задумываться: ага, у меня нет денег, сейчас надо заработать, накопить. Какие-то планы строю. И это меня… пугает.
— Взрослость, может, приходит?
— Нет, не взрослость. По-моему, это просто опыт — набил шишек-то. Но набивал я их с таким весельем и задором, что вспомнить приятно. Знаете, когда ты впервые прилетаешь за границу, ты наивный человек. Ты думаешь, что все, кто тебе на улице улыбается, говорит тебе «сын», «брат», «друг», — к тебе расположены… Но это в России есть разность понятий «знакомый», «друг»... А там все просто так говорят тебе. Один раз увидел — и уже «друг». А для меня «друг» — это нечто большее. Звонишь ему потом: друг, я прилетел в твою страну, ты же получал от меня помощь — теперь помоги мне. А он: какой я тебе друг? Я занят.
— У них это просто расхожее такое обращение.
— Да. Они могут вот так с тобой потусоваться, а на следующий день тебя даже не узнать. И это нормально, потому что у них другой менталитет. Это надо понимать. Кстати, на Бали я же ещё экскурсиями, турами занимался. Меня знали как гида. Гид мистер Арчи. Там, за пределами Тувы, меня все зовут Артёмом. Имя Мерген русские не запоминают, и я придумал Артёма. А за границей от Артёма уже произошёл Арчи. Мистер Арчи. И я уже привык.
— Вам полагается, вы ведь человек мира, космополит.
— Не знаю, сохранился ли я ещё космополитом. Боюсь, что уже напутешествовался.
— Неужели хочется уже осесть?
— Хочется. Мне скоро стукнет 30, и я осознаю, что у меня до сих пор ничего нет. Есть только воспоминания. Приключения, какие-то страдания — но это очень… весело. Кто, к примеру, может рассказать, как он застревал где-то в аэропорту Куала-Лумпура один, без денег, на 12 дней?.. Ты потратил все деньги на билет, который стоит 40 тысяч, а тебя не пускают в самолёт. И ты остаёшься.
— А помощи ждать не от кого и неоткуда?
— В такие моменты не хочется вообще распространяться о проблемах. Людей волновать. Сидишь, сам находишь решения. Например, был случай. Один буддийский лама подарил мне какой-то порошок — благовоние. И вот, прилетаю я с этим благовонием в Дубаи. При осмотре вдруг оказывается, что этот порошок содержит какие-то сомнительные вещества. А там за такое — казнь смертная, ведь это арабская страна.
Меня задержали, очень долго мучили. А у арабов ещё говор такой жёсткий, грубый. Особенно на английском. Пять мужиков стоят надо мной, орут. Я сначала был уверен: это ошибка, сейчас всё исправится. Улыбался. А они мне: что ты улыбаешься? Ты сейчас у нас сядешь — и тебя повесят.
У меня по телу холодок пробежал: вот я попал… Телефон у меня отобрали.
Потом выяснилось, что это примеси успокоительных трав, и меня отпустили.
— Они сами разобрались?
— Я потребовал, чтобы привезли мобильную лабораторию и подтвердили, что это не наркотики. Они переспрашивают: ты уверен? Ели это будут наркотики, то всё. Я говорю: на сто процентов. Хотя, честно сказать, уверен я не был ни в чём… может, там и правда какие-нибудь примеси? Единственное, я знал, что там содержится тёртая пшеница, что и пытался им объяснить. Но беда в том, что «пшеница» на английском звучит так же, как и «косячок, травка». Вот и представьте наш диалог.
— Кошмар!
— Это языковые нюансы. Когда меня выпустили, моя посадка в Москву уже прошла. Я лежал на полу в аэропорту — денег у меня не было, ведь я не планировал задерживаться в Дубаи. Я вёз с собой чужие посылки до Москвы, и меня забрасывали сообщениями те, кто эти посылки ждал. Грозили подать в суд. И вот, сижу я на полу — подходит пара из Македонии: что ты тут делаешь? Поехали к нам. Отвезли меня к себе домой в Шарджу. Дали поесть, помыться, поспать. Привезли обратно. Я надеялся, что моя страховка выдаст мне билет, и я полечу дальше. Оказалось — ещё нет. И я опять сижу в аэропорту. Денег нет. Через какое-то время подходит ко мне араб в белых одеждах. Что ты тут делаешь? Вчера я тебе штамп в паспорт ставил — а ты до сих пор тут? Оказывается, он работник погранслужбы, стоит за стойкой паспортной. Я объяснил, он: ну, едем ко мне.
Оказалось — коренной эмиратовец. Было интересно пообщаться с ним. Я посмотрел, как живут эмиратовцы. Сколько машин дома — при этом семья небогатая. Переночевал, он привёз меня обратно.
Всё, что со мной в той дороге произошло, похоже на сценарий какого-то идиотического фильма. Всего тогда мне помогли четыре незнакомых человека. Четвёртой был Кима Чозаровна Донгак. Мы с ней не были знакомы, но она почему-то написала мне в мессенджере: как ты? Отвечаю: сижу здесь, всё такое. Есть деньги? Нет, конечно. И она выслала мне денег, на которые я поел…
— А не возникает страх, что когда-нибудь вдруг не повезёт и помощник не явится?
— Нет. Знаете, как правило, всё, что творится, всегда оборачивается к лучшему. Потом я пишу на форумах, даю людям полезные советы. Про те же благовония, что лучше их не брать с собой. Это интересно и ценно.
— Было ещё что-то с риском для жизни?
— Так ведь не однажды же я застревал в аэропорту. В таких ситуациях уже знаешь, как себя вести. Забиваешь себе скамейку — место в углу. Розетку, чтобы люди её не заняли. Я же там все эти дни работал — сидел с ноутбуком, чтобы новый билет купить. Если б этой задержки не случилось, спокойно бы себе улетел, не было бы ничего интересного.
…Всё время, пока жил на Бали, я постоянно звал туда тувинцев. Я снимал огромный трёхспальный дом, потом большой дом у рисовых террас — бассейн, всё такое. Было место, где можно бесплатно пожить. Прилетайте! Один раз только однокурсник навестил, пожил со мной три недели.
Я стараюсь всем по возможности помогать. Даже бесплатно. Бывало, к себе кого-то заселял — парень из Узбекистана жил, когда у него не было денег даже на такси. Много было таких знакомств. Зато я знаю, что если я приеду в их страну — они так же мне помогут. Пусть не все, но какая-то часть. Моя жизнь, как я уже говорил, часто посылает мне помощников, когда я в беде. Поэтому раз уж я получил помощь — то должен тоже помочь кому-то.
Не могу сказать, что я прямо скучал по родине. Есть люди, которые скучают. У меня такого нет. Скучал только по маме, папе. Своей девушке. Друзьям. Всегда звал их к себе. Ну а тот пыл путешествовать, который был, он, признаюсь, подостыл. Сейчас уже даже полтора часа перелёта для продления визы — через силу. Раньше сидишь, радуешься: я лечу! Перелетал, что ли.
— Пресыщение?
— Оно самое. Раньше, посещая новые страны, я фотографировался на каждом шагу. А недавно впервые в Турции был — и ни одной нормальной фотки. Раз за разом одно и то же. Похожие туристические места, те же китайцы, индусы ходят везде. Потом вспоминаешь — в какой стране какой случай был? Стараешься в инстаграме всё фиксировать — как дневник.
— Не хочется другую сторону света посмотреть? Европу, Америку?
— Хочется. Но в Европу, кстати, вообще не тянет. Там такая высокая туристическая проходимость — не люблю такие места. На Бали сидишь в своём районе, где мало туристов, и живёшь спокойно. Сам по себе. Бали хоть и маленький, но там есть всё для жизни. Хочешь уединиться — в этом городе так тихо, что комар слышен. Хочешь тусоваться — в другом городе на каждом шагу ночные клубы. Хочешь в горы — вон горы стоят. Хочешь полетать на парашюте — пожалуйста. Есть все развлечения, кроме зимних видов.
— Душа зимы не просила?
— Просила. Я когда сюда прилетел, взял снег и долго смотрел на него. Соскучился.
— А осесть где бы вы могли? Я так понимаю — не здесь…
— Не здесь, но жизнь пока заставляет здесь остаться. И потом, я не спорю никогда с судьбой. Знаю, что если сейчас так надо — потом что-то дастся. Для чего-то это надо. Для чего-то хорошего.
— В детстве кем мечтали стать?
— Тем, кто я есть. Путешественником.
Меня сейчас все спрашивают: подскажи, помоги — как выехать за границу, работать там и жить? Я говорю: главное — желание. Вот сегодня ты работаешь, у тебя зарплата, стабильность. Всё как бы хорошо. Готов ли ты завтра не прийти на работу, бросить всё и улететь? И люди удивляются: так? И начинают придумывать отмазки: ой, у меня кредит. Муж не пускает. Дети поступают. То, сё. Так вот: если ты такой весь нагруженный, зачем мечтаешь о дальних странах? Главное — это желание. Захотел — делай.
— Мало кто так же лёгок на подъём, как вы.
— Это я ещё потяжелел. Если сейчас мне скажут: вот билеты, лети в незнакомую страну, — я, конечно, полечу, но перед этим всю ночь буду составлять план, как я это переживу.
— Взвешивать «за» и «против» тоже будете?
— Нет. Задумаюсь только о близких: что будет с ними, когда я улечу? О себе я не беспокоюсь.
Беседовала Виктория КОНДРАШОВА
***
Ну что, друзья, я тут посчитал немного... Надеюсь, ничего не забыл.
За год я летал на самолетах 40 раз. Был в 23-х аэропортах. Пробыл в небе более 220 часов. Посетил 10 стран. Были судна от АН маленького и старого до Аэробуса новейшего. Плавал на паромах, ездил на мопеде, машине, автобусах двухэтажных, поездах и т.д.
Жил везде: от дешевых хостелов, без окон иногда, до дорогущих отелей и резортов. Жил в местных семьях, снимал комнаты. Мно-ого раз ночевал в аэропортах, когда застревал там, бывало, и на полмесяца без денег. Главное, везде мне нравилось. Не было такого места, где бы я ныл и жаловался на что-то.
В пути часто случались интересные и страшные порой ситуации. Были люди, которые помогали, чем могли. Совершенно незнакомые люди. Всем, кто мне помог и помогает, большое спасибо! Есть люди, которые меня поддерживают и вдохновляют на поездки — и им я благодарен.
Запись в соцсети Мергена от 9 декабря 2017 года