В отличие от нас с вами сотрудники этой службы по случаю Нового года отдыхали всего три дня. Четвёртого января они были уже на работе: добросовестно пополняли запасы своего драгоценного сырья — чтобы каждый житель республики, случись, не приведи бог, с ним беда — получил своевременную помощь, а вместе с ней — шанс продолжить жизнь.
Эти люди — сотрудники службы переливания крови. Их работа — ежедневная, кропотливая и довольно однообразная — кому-то даже и не видна, но значение имеет колоссальное, когда решаются вопросы жизни и смерти.
А возглавляет тувинскую службу переливания крови (СПК) с сентября 2016 года молодой главврач Аяс Ондар.
Когда новоназначенного 28-летнего руководителя представляли коллективу, он без ложного пафоса сразу предупредил: буду учиться у каждого из вас, вы уж простите. Без этого первое время никак.
В ОНЛАЙН-РЕЖИМЕ
Скромный, интеллигентный молодой мужчина, Аяс — человек уже нового формата. Окончил Московский государственный медико-стоматологический университет, во время учёбы руководил тувинским землячеством и одновременно подрабатывал в полномочном представительстве региона. С тех пор обзавёлся естественной у столичной молодёжи привычкой оперативно делиться своими мыслями и впечатлениями от прожитого в социальных сетях. До некоторых пор считал это своим хобби, однако сегодня, когда бывший студент-медик уже главный врач, его маленькое увлечение тоже поменяло статус. Это уже не праздные заметки над фотографиями, а целенаправленная пропаганда донорства.
— Да, выходит, что я довожу до молодёжи нужную информацию, — подтверждает Аяс. — Теперь это — продолжение моей основной работы.
Привлечением новых доноров и собственно пропагандой Станция переливания крови активно занималась всегда, но за последний год именно молодёжи удалось подтянуть всё же немного больше. Возможно, допускает Аяс, в этом есть и заслуга Интернета. Всего же в 2017-м доноры посетили СПК 8362 раза. Правда, многие из них приходили неоднократно. Среди них и так называемые почётные доноры, которых в Туве сегодня 261 человек. А «почётного», между прочим, дают только самым преданным и добросовестным: такой волонтёр сдавал кровь не менее 40 раз. Или не менее 60-ти — плазму.
— Существует такая традиция — отмечать сдачей крови совершеннолетие, — рассказывает Аяс. — Так вот, где-то в Интернете я вычитал, что одна девушка, которая первый раз сдала кровь в день, когда ей исполнилось 18, поставила себе цель стать почётным донором. И представьте себе — стала им в 23 года!
В Туве донорами становятся преимущественно люди среднего возраста. Много пенсионеров, есть даже те, кому перевалило за 70. Молодёжь, хоть и немного оживилась, пока всё же — довольно редкий гость СПК.
— А друзья считают, что писать в Сети надо больше, — убеждает Аяс. — А иногда даже признаются: Аяс, говорят, вот как увидим твои заметки о донорстве, сразу совесть мучает, потому что давно не сдавали, или вспоминаем, что надо сходить…
ТАМ, ГДЕ МЕНЬШЕ БОЛИ
На должности главного врача Аяс Ондар заменил прежнего руководителя Владимира Сарыглара, который покинул место по собственному желанию. О своём предшественнике Аяс говорит с большим уважением: работа на станции поставлена чётко, каждый сотрудник, как винтик в часовом механизме, безупречно выполняет свои обязанности. Коллективом в 28 человек справляются с объёмом работы, который, по имеющимся стандартам, должны выполнять более сотни сотрудников. В прошлом году умудрились заготовить более четырёх тонн крови, её компонентов и плазмы.
…Что такое кровь и какое колоссальное значение она имеет, Аяс очень хорошо знал ещё до своего назначения. Медвуз он закончил по специальности «анестезиолог-реаниматолог», три года отработал в республиканском перинатальном центре, потом — в наркологии.
— Когда человек теряет кровь, это критическое состояние, с которым мы чаще всего и работали, — поясняет он. — Я видел, как кровь возвращает людей к жизни. Привозят их белых-белых, до синюшности. Потом кровь переливаешь, они розовеют и выходят уже на своих ногах…
В медицину Аяс Ондар пошёл не по большой любви. Скорее, так сложились обстоятельства. С детства мечтал быть как отец — милиционером, но в средней школе заболел, и с мечтой пришлось попрощаться. Выпускной класс заканчивал при Тувинском госуниверситете — профильный биохим. Вместе с ним выпускались ребята по-настоящему увлечённые, горевшие профессией врача. Да и преподаватели за год увлекли мальчика. Так что выбрал мед он уже осознанно. А вот специализацию — по принципу «где меньше боли».
— Говоря простым языком, анестезиолог — это человек, который убирает боль, — объясняет Аяс. — Так его знают люди. Человек, который ставит наркоз, анестезию, даёт болеутоляющее. Так я и выбрал.
Интернатуру будущий врач проходил в больнице МВД, где лечились генералы и прочие солидные военные люди. Интернов к ним особо не подпускали, поэтому в Туву молодой специалист вернулся с чувством, что практических навыков ему недостаёт. Впрочем, в перинатальном центре, куда его приняли уже через день после приезда, нос воротить не стали. Завотделением и многочисленные коллеги помогли с практикой и довоспитали там, где этого не хватило. Единственное, что долго смущало, пациентки никак не могли взять в толк, что перед ними — врач. Молоденький, худенький мальчик в очках. Вы кто? Сколько вам лет? — пугались они.
— А однажды был просто потрясший меня случай, — рассказывает Аяс. — К нам поступила женщина из-за Саян. Жена военного? — спрашиваю. Нет, говорит, рожать сюда приехала. Я: ничего себе... А она объясняет: рождаемость в Туве высокая — значит, вы всякое повидали, руки у вас набиты. Поэтому специально приехала сюда рожать. Ого, говорю я, вот это комплимент… А вообще логично. На самом деле так, наверное, и есть.
ЖЁСТКИЕ, НО ОТЗЫВЧИВЫЕ
Вполне закономерно, что почти все сотрудники СПК — доноры. Среди них много почётных, и каждый год их число растёт. А вот сам Аяс донором быть не может, хоть и хотел бы. В детстве он переболел гепатитом.
— Аяс Валерьевич, кто ещё не может стать донором?
— Есть абсолютные противопоказания, есть — временные. Абсолютные — это ВИЧ, СПИД, сифилис, туберкулёз, раковые заболевания… Временные — анемия, грипп, операции, или если человеку самому перелили кровь, беременность, лактация. После того как набили татуировку, в течение года нельзя сдавать кровь. Все остальные пусть подходят, спрашивают.
— Что происходит с организмом человека, когда у него берут кровь?
— Происходит омоложение, обновление организма. Есть статистика, что доноры реже болеют, при авариях, кровопотере донор восстанавливается быстрее, поскольку привык время от времени терять кровь. Кроме того, активный донор абсолютно уверен, что он здоров.
Но самое крутое — если ты почётный донор, то в медучреждении наряду с ветеранами и другими льготниками сможешь получать лечение без очереди. Я думаю, это справедливо. Ведь человек 40 раз сюда приходил. А один визит донора — это потенциально три спасённые жизни. Такой человек имеет полное право проходить без очереди.
— Кровь, которую сдают для кого-то, — её ведь не сразу используют?
— Конечно, нет. Мы проверяем её. У нас работает система пяти компьютеров — тубдиспансер, наркодиспансер, кожвен, спидцентр, санэпиднадзор… Потом кровь идёт на замещение в банк крови. Вот мы Иванову перелили три литра, и его родственникам говорят, чтобы они собрали 15 доноров — чтобы возместить использованную кровь.
— Сколько она хранится?
— Есть плазма, которая хранится три года; есть кровь, которая хранится 30 дней; и есть тромбоциты, которые хранятся всего пять дней. Поэтому мы и работали 4 января — чтобы заготовить запасы тромбоцитов. Поэтому доноры нужны ежедневно.
— Почему ж, всё-таки, донору даются два дня на отдых?
— Потеря 300–500 мл жидкости даёт слабость. Это ощутимо. Но — кому как. Кто-то готов сразу после процедуры подскочить с кресла, у других голова кружится. Поэтому человек должен восстановиться, ему требуется пассивный отдых.
— За сдачу крови у нас сейчас не платят…
— Да, это очень важный момент. Донорство должно быть безвозмездным. Потому что если человек за это будет получать деньги, то он может соврать про свои заболевания. Есть же такие заболевания, которые бесследны, и на анализах их не поймаешь. Человек, который безвозмездно сдаёт, ему нет смысла врать.
— Насколько активны наши доноры?
— Люди наши очень отзывчивы. Если в вайбере, ВКонтакте идёт призыв, то реакция сразу же. Утром сторож открывает — уже народ стоит, ждёт. Люди приходят, сдают — знают, не знают человека — и стар, и млад. В суровых условиях живём; можно сказать, жёсткие люди, но когда надо в беде помочь — отзывчивые. Этим можно гордиться. У нас большое сердце.
* * *
…Возвращаясь в Туву, молодой медик готов был даже самоотверженно уехать куда-нибудь в глухой район. Но работа для узкого специалиста, каких у нас не так много, нашлась в Кызыле сразу, а потом появилась семья, родился ребёнок…
Ещё в студенчестве Аяс распланировал своё будущее так, чтобы годам к 26–27 стать главврачом. Стал им в 28. Может, соглашается, и следовало бы подольше поработать простым врачом, иногда даже и хочется, но — те, кто доверили ему стать руководителем, люди умные. Им виднее.
Заступив в должность, сразу поставил перед собой первую текущую цель на новом месте: во что бы то ни стало сохранить стабильность.
— Руководитель на новом месте как следует осваивается только спустя год — полтора, — считает Аяс. — Это я понял на себе. Не просто так говорят, что после новых назначений показатели эффективности работы учреждения резко снижаются. Именно поэтому самым главным было — сохранить стабильность. Для меня же самым сложным оказалось вникнуть в финансовые дела, в бухгалтерию. И, разумеется, работать с людьми — тоже очень непросто. Все разные, у каждого свои проблемы, и надо всё знать. Сейчас я уже активно участвую во всём процессе, если у кого-то случилось что-то, могу заменить. Я знаю, что главврач, который работал до меня, в принципе мог работать один. Он мог заменить и медсестру, и техничку, и в бухгалтерии всё рассчитать. Мне до него ещё расти и расти. Но надо быть именно таким: знать на своём месте каждый уголок.
А учиться приходится постоянно. Бухгалтер учит, медперсонал учит. Вчера был в инспекции труда — тоже учился. В прошлом году нагрянули все проверяющие надзорные органы, о существовании которых я даже не знал. Шоковая терапия, но благодаря этому я понял, как должна быть организована работа. И, честно говоря, это даже взбодрило.
Виктория КОНДРАШОВА